Индоевропейцы и изобретение колесницы
Оригинал у aquilaaquilonis
Ок. XXV в. до н.э. поздняя Ямная культура распадается на две крупные культурные области - Катакомбную на западе, между Днепром и Волгой (XXV-XX вв. до н.э.), и Полтавкинскую на востоке, между Волгой и Уралом (XXV-XX вв. до н.э.). Позднее из Катакомбной культуры развилась Культура многоваликовой керамики (КМК) или Бабинская (XXII-XVIII вв. до н.э.), простиравшаяся от Дона до Дуная. В языковом отношении катакомбники и их потомки бабинцы были носителями индоевропейских говоров, из которых позднее развился греческий язык. Ок. XVIII в. до н.э. под давлением распространявшихся с востока иранцев Срубной культуры они покинули причерноморские степи и мигрировали через Балканы в Грецию, где создали микенскую цивилизацию.
Носители Полтавкинской культуры говорили на наречии, из которого затем возник индоиранский язык. В северной лесостепи, на границе с балтославяноязычными племенами Фатьяновской и Балановской культур, из Полтавкинской культуры развилась Абашевская культура (XXII-XVIII вв. до н.э.), распространившаяся от верхнего Дона на западе до реки Белой на востоке. Ок. XXII вв. до н.э. полтавкинские и абашевские протоиндоиранцы, вероятно, привлечённые богатыми месторождениями меди, начали мигрировать на Южный Урал, где ими была создана уже собственно индоиранская Синташтинская культура (XXI-XIX вв. до н.э.).
Из синташтинского ареала вышла Петровская культура Северного Казахстана (XIX-XVIII в.), в носителях которой можно видеть языковых предков индоариев. После их ухода на юг место Петровской культуры заняла Алакульская, которую считают ранним этапом иранской Андроновской культуры (XVIII-XIII вв. до н.э.). К северу от Синташтинской культуры одновременно с ней в волжско-уральской лесостепи существовала Потаповская культура (XXI-XVIII вв. до н.э.). В XVIII в. из Потаповской и Абашевской культур развилась Покровская культура, ставшая ранним этапом Срубной культуры (XVIII-XII вв. до н.э.), ираноязычные носители которой постепенно распространились на запад и заняли все степи Северного Причерноморья.
Археологические культуры южнорусских степей конца III тыс. до н.э.
Согласно имеющимся на настоящий момент археологическим данным, колесница была изобретена незадолго до 2000 г. до н.э. в Южном Приуралье индоиранцами Синташтинской культуры. Она стала естественным развитием более ранней тяжёлой колёсной повозки, с которой индоевропейцы к тому времени были знакомы уже в течение полутора тысячелетий. В отличие от этой тяжёлой повозки, в колесницу стали запрягать не быков, а коней. Наиболее естественным было бы ожидать изобретения колесницы в обществе, хорошо знакомом с повозками и конями. Именно таким обществом были индоевропейцы южнорусских степей. Богатство и оригинальность индоевропейской транспортной терминологии предполагают изобретение колёсной повозки в индоевропейской среде ок. 3500 г. до н.э. К настоящему времени в южнорусских степях найдено около трёх сотен захоронений 3500-2000 гг. до н.э., содержащих целые колёсные повозки или их части. По частоте подобных находок этот регион намного превосходит любой другой регион Евразии. Что касается коня, то он играл важнейшую роль в жизни индоевропейцев с древнейших времён и был ими одомашнен уже в V тыс. до н.э.
Поскольку конь является более слабым животным, чем бык, чтобы запрячь его в повозку, требовалось её существенно облегчить. Первым шагом на этом пути стали сплошные колёса с дополнительными отверстиями, встречающиеся в погребениях поздней Катакомбной культуры (кон. III тыс. до н.э.). Дальнейшие усилия в этом направлении привели к изобретению лёгких колёс со спицами. Для быстрой езды на новой подвижной повозке требовалось также действенное и надёжное средство управления лошадьми. У беспородных коней рысь является естественным, но не обычным ходом (в качестве обычного она была закреплена у особо выведенных пород усилиями конных заводов в XVIII в. и позднее). Обычным же ходом у первых колесничных коней был, вероятно, намёт. Средством управления ими стали удила, изобретённые, по всей видимости, одновременно с собственно колесницами и ставшие их неотъемлемой принадлежностью.
Колёса с дополнительными отверстиями из погребений поздней Катакомбной культуры (кон. III тыс. до н.э.)
Наиболее вероятно, что самым ранним средством управления конём у индоевропейцев была простая верёвочная петля, накинутая на его нижнюю челюсть. Петля пропускалась через диастемы - покрытые слизистой оболочкой беззубые пространства нижней челюсти коня между резцами спереди и премолярами сзади. Натяжение петли оказывало болезненное воздействие на диастемы, нёбные участки рта и язык, оказывавшийся под петлёй, благодаря чему коня можно было заставить остановиться или повернуть. При всей простоте подобного средства управления оно должно было быть довольно действенным. Именно такой была боевая узда американских индейцев Великих равнин XVII-XIX вв. (также и во многих других отношениях сходных с ранними индоевропейцами), при помощи которой они вполне успешно управляли своими лошадьми во время набегов.
Итак, после того, как индоевропейцы начали запрягать в колёсные повозки коней, возникла потребность в надёжном средстве управления ими. Таким средством стала узда, состоявшая из удил и нащёчников. Удила, первоначально делавшиеся из органических материалов (кожи, волос и т.п.), как прежде верёвочные петли, вставлялись в диастемы нижней челюсти коня, а их края продевались через нащёчники и заканчивались петлями, к которым крепились вожжи. Нащёчники, которые у нас принято неправильно называть псалиями (греческое слово ψάλιον в действительности означает удило), представляли собой плоские диски из органического материала (кости или рога) с отверстиями для крепления удил и ремней. Нащёчники выполняли несколько функций. Во-первых, они служили ограничителями мягких удил, не позволяя им выпадать изо рта лошади при резком движении вожжей. Во-вторых, к ним крепились другие элементы упряжи (суголовный, наносный, подгубный ремни и пр.). В-третьих, нащёчники, на внутренней стороне которых обычно имелись шипы, использовались для управления. Когда возница тянул за правую или левую вожжу, шипы нащёчника оказывали болезненное воздействие на щёку лошади и заставляли её поворачивать в нужную сторону.
Череп коня с нащёчниками из погребения 11 большого грунтового могильника Синташты
Археологические раскопки в Синташте начались в 1972 г., однако выделение на их основании отдельной археологической культуры произошло только два десятилетия спустя (В.Ф. Генинг, Г.Б. Зданович, В.В. Генинг. Синташта: Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск, 1992). Роль этой культуры в изобретении колесницы была впервые по-настоящему осознана после раскопок синташтинского могильника возле Кривого Озера под Магнитогорском. Состоящий из двух десятков курганов могильник был в конце 1980-х гг. исследован челябинскими археологами под руководством Николая Виноградова. В одном из 50 погребений была захоронена колесница, от которой сохранился деревянный тлен оси, ступиц и короба. Там же находились два конских черепа, рядом с которыми лежали четыре круглых нащёчника из кости с шипами на внутренней поверхности (удила из органического материала не сохранились). Согласно калиброванным данным, возраст конских черепов был 2270-2030 гг. до н.э., с учётом некалиброванных данных захоронение датируется 2-й пол. XXI в. до н.э. Таким образом, колесница из Кривого Озера оказалась самой древней известной в настоящее время колесницей в мире.
Колесничное погребение у Кривого Озера и его инвентарь (1-3 - сосуды синташтинского типа, 4 - костяной и кремнёвый наконечники стрел, 5-6 две пары роговых конских нащёчников, 7-8 - кинжал и топор из бронзы)
Ещё в 1970-х гг. челябинские археологи под руководством Владимира Генинга обнаружили 5 сходных с кривоозёрским погребений в Синташте, примерно в 80 км южнее Кривого Озера, однако в них сохранились только отпечатки колёс (в четырёх случаях с 8 и в одном случае - с 12 спицами) или ямки для них. Кроме того, первоначальная радиоуглеродная датировка отнесла их к XVII-XVI вв. до н.э., и лишь позднее было установлено, что они относятся ко времени ок. 2000 г. до н.э., т.е. примерно современны колеснице из Кривого Озера. В целом сейчас могильники в Синташте, Кривом Озере и Каменном Амбаре, поселение в Аркаиме и сходные с ними древности типа Потаповки на Средней Волге относятся к 2100-1800 гг. до н.э.
Погребение 28 с отпечатком колеса большого грунтового могильника Синташты
К настоящему времени в евразийской степи обнаружено 28 захоронений с колесницами конца III - первой пол. II тыс. до н.э. (из которых 18 приходятся на Синташтинскую культуру, 6 - на Петровскую, 1 - на Алакульскую, 1 - на Абашевскую и 2 - на Катакомбную, т.е. примерно 9/10 из них происходят из уральско-казахстанских степей). В 20 случаях тут же находились останки принесённых в жертву коней, в 9 случаях они сопровождались нащёчниками.
Выражались сомнения в том, что эти ранние колесницы имели военное применение, по причине их малого размера. Действительно, египетские колесницы эпохи Нового царства (самые ранние на Ближнем Востоке, которые возможно измерить) имели ширину колеи 1,54-1,80 м. Экипаж египетской колесницы состоял из двух человек, и предполагают, что минимальная ширина колеи для подобного экипажа должна быть 1,4-1,5 м. У некоторых же синташтинских и петровских колесниц (в т.ч. у упоминавшейся колесницы из Кривого Озера) эта величина составляла всего 1,2-1,3 м. Однако подобные меньшие по размеру колесницы, вероятно, предназначались для одного человека, который во время боя мог одной рукой держать вожжи, а другой метать дротики, либо же стрелять из лука, обвязав вожжи вокруг пояса (такой способ боя известен по более поздним египетским изображениям). Кроме того, ряд синташтинских и петровских колесниц (в т.ч. 2 из Синташты, 2 из Каменного Амбара и 2 из Бердыка) имели ширину колеи 1,4-1,6 м, т.е. вполне могли вмещать двух бойцов. Большинство захоронений как больших, так и меньших по размеру колесниц в урало-казахстанских степях сопровождаются боевым оружием, поэтому сомнения в их военном применении следует признать необоснованными.
Реконструкция колесницы из погребения 12 большого грунтового могильника Синташты
Все колесницы из уральско-казахстанского региона были найдены в погребениях (в противоположность этому, в доно-волжском регионе обычая помещать колесницу в могилу не возникло). Колёса вкапывались на четверть или треть от диаметра в ямки по углам могильной ямы. С учётом также того, что тут же хоронились принесённые в жертву кони, можно заключить, что могила рассматривалась как своего рода колесница, везущая покойного воина в загробный мир.
Колёса синташтинских колесниц имели 9-12 спиц и были диаметром 100-120 см. Они могли иметь ободы из сыромятной кожи (куски подобных ободов, приколоченные к колёсам костяными гвоздями, были обнаружены в кургане 1 петровского могильника Сатан в Казахстане). При помощи ступиц они крепились на ось, которая проходила через середину короба, сбитого из досок или сплетённого из ветвей. Перпендикулярно оси к низу повозки крепилась оглобля, соединённая с ярмом, в которое впрягалась пара лошадей. Тяговое усилие передавалось при помощи широкого нагрудного ремня, закреплённого на коне подпругой и присоединённого к ярму.
Реконструкция колесницы из погребения 28 большого грунтового могильника Синташты
Как уже говорилось ранее, обязательным элементом конской упряжи были нащёчники. В настоящее время известно более двух с половиной сотен костяных и роговых нащёчников с памятников среднего бронзового века евразийской степи (около четырёх пятых происходят с могильников и одна пятая - с поселений). Из этих находок на Южное Зауралье и Западную Сибирь приходится примерно 26%, Подонье - 25%, Поволжье - 22%, Приуралье - 11%, Северный Казахстан - 11% и Центральный Казахстан - 5%. 19% происходят с памятников Синташтинской культуры, 17% - Петровской, 9% - Алакульской, 7% - Абашевской, 23% - Абашевско-Покровской, 6% - Потаповской, 14% - Срубной, 2% - Культуры многоваликовой керамики (Бабинской), остальные не поддаются культурной атрибуции.
Развитие форм конских нащёчников в Синташтинской, Петровской и Алакульской культурах
Как мы видим, больше всего находок конских нащёчников происходит из доно-волжского региона Абашевско-Покровской культуры. Многие из них имеют следы интенсивного использования. В захоронениях также встречаются останки коней и оружие. Абашевцы, несомненно, ездили на колесницах, но, в отличие от своих восточных соседей, в захоронения их не помещали. Из области Потаповской культуры в Среднем Поволжье происходят 15 образцовых экземпляров костяных и роговых нащёчников, найденных в могильниках Потаповский и Утёвка 4. На последнем месте по количеству и качеству находок оказывается Культура многоваликовой керамики.
Погребение 30 с черепом коня и нащёчниками большого грунтового могильника Синташты
Из области Синташтинской культуры помимо 18 колесниц в захоронениях происходят около полусотни костяных и роговых нащёчников отличной от абашевских формы. Примерно такое же количество дала область Петровской культуры, в которой также было найдено 6 захоронений колесниц. Из области Алакульской культуры, давшей 1 колесничное захоронение, происходят около двух десятков нащёчников. Использование алакульцами колесниц подтверждается их наскальными изображениями в Мугоджарах (южный отрог Уральских гор на территории Казахстана). Об использовании колесниц носителями Андроновской культуры свидетельствуют их многочисленные наскальные изображения, разбросанные на огромной территории от Западного Казахстана до Монголии и Синьцзяна. На их присутствие в области Срубной культуры указывает значительное количество обнаруженных в ней нащёчников.
Наскальные изображения андроновских колесниц и повозок из Южной Сибири и Монголии
Как видно из приведённых данных, наибольшая концентрация связанных с колесничным делом археологических находок (захоронения воинов с колесницами и упряжными конями, конские нащёчники и т.д.) в самый ранний период (XXI-XVIII вв. до н.э.) приходится на Синташтинскую, Абашевскую и Потаповскую культуру. В этой же области прослеживается сосуществование нескольких разновидностей нащёчников и их интенсивное развитие, свидетельствующее о поиске наиболее эффективной формы. В силу этого степи и лесостепи между Доном и Зауральем можно определить как первоначальную Хванирату - «Страну поющих колесниц», срединную область населённого людьми мира, известную по более поздним авестийским текстам, где колесницы были изобретены и откуда они распространились в другие области. Первым этапом стало их распространение на юг и восток Петровской, Алакульской и Андроновской культурами (индо-иранскими) и на запад - Культурой многоваликовой керамики (протогреческой) и Срубной (иранской).
Сосуды из погребений 1 и 2 большого грунтового могильника Синташты
Вернёмся к вопросу о происхождении Синташтинской культуры. Как уже было сказано, её создали протоиндоиранцы Полтавкинской и Абашевской культур. Полтавкинская культура представляла собой развитие Ямного горизонта и его распространение в восточном направлении. Полтавкинские скотоводы расселялись в уральско-тобольских степях с XXV в. до н.э. Их южными соседями были поздние ботайцы, уже отчасти тоже скотоводы и металлурги, ещё дальше - к югу, западу и востоку от Аральского моря - обитали рыбаки, охотники и собиратели Кельтеминарской культуры. Южнее её, в районе Зеравшана, начиналась область земледельческой Бактрийско-Маргианской археологической культуры.
Абашевская культура (XXII-XVIII вв. до н.э.) была распространена в основном в лесостепи, от верхнего Дона на западе до реки Белой на востоке, где в юго-западных предгорьях Урала находился центр абашевской металлообработки и производства изделий из меди и мышьяковой бронзы. Ранняя керамика Абашевской культуры была похожа на фатьяновскую и балановскую, однако, как и в степных культурах, захоронения производились в курганах, также степное влияние проявлялось в керамике и оружии. В целом в абашевцах можно видеть индоиранцев Полтавкинской культуры, попавших под влияние фатьяновско-балановских балтославян.
Сосуды из погребения 7 малого грунтового могильника Синташты
После 2500 г. до н.э. в евразийских степях начался засушливый период, пик которого пришёлся примерно на 2000 г. до н.э. Ухудшившиеся природные условия должны были вызвать борьбу за пастбища, сопровождавшуюся военными столкновениями. Возможным отражением этой борьбы является Пепкинский могильник на нижней Суре (северная граница Абашевской культуры), сооружённый около 2200 г. до н.э. Под общим курганом были погребены тела 28 молодых мужчин, из них 18 были обезглавлены. На многих костяках имелись следы нанесённых металлическими топорами ран, а также каменные наконечники стрел балановского типа. В этом бою должны были участвовать несколько сотен воинов. Подобная тревожная обстановка помогает лучше понять последовавшую вскоре милитаризацию степных культур.
Реконструкция внешнего вида Аркаимской крепости
После 2200 г. до н.э. выходцы из областей Абашевской и Полтавкинской культур, мигрирующие на южный Урал, начинают строить там укреплённые города. Всего археологами было обнаружено более двух десятков древоземляных крепостей, построенных в степи между реками Уралом на западе и Тоболом на востоке. Эта культура и получила название Синташтинской по названию первого из исследованных археологами укреплений. Синташта, раскопанная в 1972-1987 гг., представляла собой круглую крепость диаметром 140 м, внутри которой находилось 50-60 домов, в каждом из которых были обнаружены следы обработки металла. Таким образом, Синташта представляла собой укреплённый металлургический центр. За пределами поселения были обнаружены пять погребальных комплексов - большой курган-святилище (СБ), малый курган (СIII), большой грунтовый могильник (СМ), курганно-грунтовый могильник (СI) и малый грунтовый могильник (CII).
От своих предшественниц Синташтинская культура отличалась высокой милитаризацией общества. Большинство синташтинских захоронений мужчин (ок. 55%) сопровождаются оружием, в то время как в более ранних Катакомбной, Абашевской и Полтавкинской культурах оружие присутствует лишь в 10% мужских захоронений. Синташтинское оружие включает традиционные для степных культур ножи-кинжалы, топоры, копья, булавы и наконечники стрел. Новыми являются более длинные и тяжёлые втульчатые наконечники копий, а также наконечники дротиков. Наконечники для стрел и дротиков делались в основном из кремня и кости, изредка также из металла, булавы - из камня. Остальное оружие делалось из меди или мышьяковой бронзы (оловянистая бронза ещё не была известна). Изделия из чистой меди составляли в Синташте 10%, в Аркаиме - 50%.
В 8 (из 46) захоронениях с синташтинского могильника Каменный Амбар были найдены костяные и роговые полосы от составных луков и 237 наконечников стрел. Составной лук был известен на Ближнем Востоке уже в III тыс. до н.э., но использовался редко. Его широкое распространение там начинается ок. XVII в. до н.э., т.е. одновременно с распространением колесниц. Тот факт, что 1 из 6 воинов, захороненных в Каменном Амбаре, был вооружён составным луком (более точным и дальнобойным, чем простой), позволяет рассматривать его как оружие колесничного бойца. В синташтинских захоронениях также были обнаружены костяные пластины, идентифицированные археологами как части доспеха, нашивавшиеся на кожаную или холстяную основу. Эти свидетельства о милитаризации уральско-тобольских степей позволяют лучше понять обстоятельства изобретения новой грозной машины войны - колесницы.
Оружие Синташтинской культуры (1 - булава, 2 - топор, 4, 7-16, 18-23 - наконечники стрел и дротиков, 5 - втульчатый наконечник копья, 6 - конский нащёчник с шипами, 17 - костяные пластины доспеха)
В погребальных комплексах возле крепости Синташта было найдено 9 наконечников копий, 14 булав и 44 ножей-кинжалов. Самым богатым на находки из этих комплексов оказался большой грунтовый могильник, включавший 40 могил, в которых были захоронены 60-65 человек. Помимо 7 колесниц, в них были обнаружены принесённые в жертву кони (до 8 на 1 могилу), некоторые с нащёчниками, топоры и кинжалы из меди и мышьяковой бронзы, наконечники стрел и дротиков из кремня и кости, втульчатые наконечники копий из мышьяковой бронзы, полированные каменные палицы, серебряные и золотые украшения.
Погребальный комплекс 1 на северной стороне большого грунтового могильника Синташты включал яму глубиной полметра, в которую по сторонам от перевёрнутого сосуда были положены в два ряда головы и копыта 6 лошадей, 4 коров и 2 баранов. Это жертвоприношение должно было дать ок. 2700 кг мяса, которого хватило бы для сотен или даже тысяч участников погребального пира. Из найденных на синташтинских поселениях костей ок. 60% приходятся на крупный рогатый скот, 26% - на коз и овец и 13% - на лошадей. В захоронениях же кости лошадей составляют 39%, коз и овец - 37% и крупного рогатого скота - 23%, т.е. количество костей лошадей в захоронениях в 3 раза больше, чем на поселениях. Кроме того, в 27% могил Синташты было захоронено по одному коню, в 13% - по несколько коней. При этом оружие имелось в 33% всех захоронений, в 66% захоронений с одним конём и 83% захоронений с несколькими конями. Из этих данных вырисовывается прямое соотношение между владением оружием и конями и богатыми захоронениями с большим количеством участников погребального пира.
Погребальный комплекс 1 большого грунтового могильника Синташты
Археологические данные, полученные при раскопках синташтинских памятников, находят замечательные соответствия в описаниях погребальных обычаев из древнейших частей Ригведы. Своих мёртвых синташтинцы хоронили в могильных ямах, в которых сооружались прямоугольные погребальные камеры. Дно камеры было земляным, а её стены составлялись из деревянных плах, установленных вертикально или горизонтально. Сверху погребальная камера также перекрывалась деревянными плахами. По центру ямы вкапывались один-три столба, поддерживавшие продольную плаху, на которую укладывались поперечные плахи. На дно ямы или на её перекрытие укладывались туши жертвенных животных или их части. Сверху могилы сооружались насыпь или курган.
Реконструкция погребений 10 и 16 большого грунтового могильника Синташты
Тексты Ригведы (цитируемые в переводе Т.Я. Елизаренковой) описывают сооружение сходной погребальной камеры: «Я укрепляю землю вокруг тебя. Да не поврежу я (тебя), кладя этот ком (земли)! / Пусть отцы держат тебе этот столб! Пусть Яма построит тебе жильё!» (ut te stabhnāmi pṛthivīṃ tvat parīmaṃ loghaṃ nidadhan moahaṃ riṣam / etāṃ sthūṇāṃ pitaro dhārayantu te atrāyamaḥ sādanā te minotu) (РВ 10.18.13); «Расступаясь, пусть прочно стоит земля: Ведь тысяча столбов должны быть воздвигнуты!» (ucchvañcamānā pṛthivī su tiṣṭhatu sahasraṃ mita upa hiśrayantām) (РВ 10.18.12). Сверху над ней сооружается насыпь: «Эту преграду я устанавливаю для живых… Да закроют они смерть (этой) горой!» (imaṃ jīvebhyaḥ paridhiṃ dadhāmi… antar mṛtyuṃ dadhatāṃ parvatena) (РВ 10.18.4).
Другой гимн описывает жертвоприношение коня, сходное с синташтинским обычаем класть в захоронения целые конские туши или их отрубленные головы и нижние части ног: «Топор наталкивается на тридцать четыре ребра коня, приносящего награды, товарища богов. / Приведите в порядок части тела, чтоб они были неповреждёнными! Расчлените сустав за суставом, называя (их) один за другим!» (catustriṃśad vājino devabandhorvaṅkrīraśvasya svadhitiḥsameti / achidrā ghātrā vayunā kṛṇota paruṣ-paruranughuṣya vi śasta) (РВ 1.162.18). Ранее в том же гимне упоминается жертвенный пир: «(Те,) кто осматривает коня, когда он готов, кто говорит: “Он пахнет хорошо. Снимай (его)”. / И кто ожидает угощения мясом скакового коня, - Их воспевание пусть также нам благоприятствует!» (ye vājinaṃ paripaśyanti pakvaṃ ya īmāhuḥ surabhirnirhareti / ye cārvato māṃsabhikṣāmupāsata uto teṣāmabhighūrtirna invatu) (РВ 1.162.12).
Реконструкция внешнего облика людей Синташтинской культуры
Колесничная аристократия синташтинцев была первым в истории человечества воинским сословием. Сравнительное языкознание позволяет установить, что её представители назывались словом *meryo-, образованным от глагольного корня *mṛ- «умирать» при помощи суффикса *-yo и первоначально означавшим буквально «смертный». Это слово является греко-индоиранской лексической изоглоссой (напомним, что протогреческая Культура многоваликовой керамики в эпоху изобретения колесниц находилась в тесном контакте с Синташтинской и другими индоиранскими культурами). В древнегреческом это слово отражено как meîraks «юноша» (< *meîros < *meryos). После индоиранского перехода e > a и o > a оно приобрело в древнеиндийском вид marya- «юноша», «жених», «воин», а в авестийском - mairya- «негодяй» (изменение значения произошло по причине осуждения пророком Заратуштрой обычаев языческой военной аристократии). На Ближнем Востоке позднего бронзового века слово marya- было заимствовано из языка вторгшихся туда индоариев в различные местные языки как обозначение элитной воинской касты. Судя по тому, что это слово до исторических времён сохранилось в Центральной России в виде этнонима меря, оно могло служить также в качестве этнического обозначения.
Помимо пиров, похороны военных вождей Синташтинской и близких к ней культур должны были сопровождаться гонками колесниц и выступлениями певцов. Как уже указывалось, в первоначальную область распространения колесниц, помимо индоиранских культур, входила и протогреческая Культура многоваликовой керамики (она же Бабинская). Греческий язык имеет ряд примечательных черт сходства с индоиранскими языками (в силу которых зачастую объединяется с ними в отдельную греко-арийскую ветвь индоевропейской языковой семьи). Также культура классической Греции имеет примечательные черты сходства с индоиранской культурой, в число которых входят колесничные и поэтические состязания. Как в Греции, так и в Индии из этой культуры состязательности в конечном счёте родилась философия. Поскольку истоки данной греко-индоиранской общности восходят к эпохе и области изобретения и первоначального распространения колесниц, в археологических следах погребального культа Синташтинской и родственных ей культур можно видеть материальные свидетельства также и о первых шагах в развитии индоевропейской философии.
Ок. XXV в. до н.э. поздняя Ямная культура распадается на две крупные культурные области - Катакомбную на западе, между Днепром и Волгой (XXV-XX вв. до н.э.), и Полтавкинскую на востоке, между Волгой и Уралом (XXV-XX вв. до н.э.). Позднее из Катакомбной культуры развилась Культура многоваликовой керамики (КМК) или Бабинская (XXII-XVIII вв. до н.э.), простиравшаяся от Дона до Дуная. В языковом отношении катакомбники и их потомки бабинцы были носителями индоевропейских говоров, из которых позднее развился греческий язык. Ок. XVIII в. до н.э. под давлением распространявшихся с востока иранцев Срубной культуры они покинули причерноморские степи и мигрировали через Балканы в Грецию, где создали микенскую цивилизацию.
Носители Полтавкинской культуры говорили на наречии, из которого затем возник индоиранский язык. В северной лесостепи, на границе с балтославяноязычными племенами Фатьяновской и Балановской культур, из Полтавкинской культуры развилась Абашевская культура (XXII-XVIII вв. до н.э.), распространившаяся от верхнего Дона на западе до реки Белой на востоке. Ок. XXII вв. до н.э. полтавкинские и абашевские протоиндоиранцы, вероятно, привлечённые богатыми месторождениями меди, начали мигрировать на Южный Урал, где ими была создана уже собственно индоиранская Синташтинская культура (XXI-XIX вв. до н.э.).
Из синташтинского ареала вышла Петровская культура Северного Казахстана (XIX-XVIII в.), в носителях которой можно видеть языковых предков индоариев. После их ухода на юг место Петровской культуры заняла Алакульская, которую считают ранним этапом иранской Андроновской культуры (XVIII-XIII вв. до н.э.). К северу от Синташтинской культуры одновременно с ней в волжско-уральской лесостепи существовала Потаповская культура (XXI-XVIII вв. до н.э.). В XVIII в. из Потаповской и Абашевской культур развилась Покровская культура, ставшая ранним этапом Срубной культуры (XVIII-XII вв. до н.э.), ираноязычные носители которой постепенно распространились на запад и заняли все степи Северного Причерноморья.
Археологические культуры южнорусских степей конца III тыс. до н.э.
Согласно имеющимся на настоящий момент археологическим данным, колесница была изобретена незадолго до 2000 г. до н.э. в Южном Приуралье индоиранцами Синташтинской культуры. Она стала естественным развитием более ранней тяжёлой колёсной повозки, с которой индоевропейцы к тому времени были знакомы уже в течение полутора тысячелетий. В отличие от этой тяжёлой повозки, в колесницу стали запрягать не быков, а коней. Наиболее естественным было бы ожидать изобретения колесницы в обществе, хорошо знакомом с повозками и конями. Именно таким обществом были индоевропейцы южнорусских степей. Богатство и оригинальность индоевропейской транспортной терминологии предполагают изобретение колёсной повозки в индоевропейской среде ок. 3500 г. до н.э. К настоящему времени в южнорусских степях найдено около трёх сотен захоронений 3500-2000 гг. до н.э., содержащих целые колёсные повозки или их части. По частоте подобных находок этот регион намного превосходит любой другой регион Евразии. Что касается коня, то он играл важнейшую роль в жизни индоевропейцев с древнейших времён и был ими одомашнен уже в V тыс. до н.э.
Поскольку конь является более слабым животным, чем бык, чтобы запрячь его в повозку, требовалось её существенно облегчить. Первым шагом на этом пути стали сплошные колёса с дополнительными отверстиями, встречающиеся в погребениях поздней Катакомбной культуры (кон. III тыс. до н.э.). Дальнейшие усилия в этом направлении привели к изобретению лёгких колёс со спицами. Для быстрой езды на новой подвижной повозке требовалось также действенное и надёжное средство управления лошадьми. У беспородных коней рысь является естественным, но не обычным ходом (в качестве обычного она была закреплена у особо выведенных пород усилиями конных заводов в XVIII в. и позднее). Обычным же ходом у первых колесничных коней был, вероятно, намёт. Средством управления ими стали удила, изобретённые, по всей видимости, одновременно с собственно колесницами и ставшие их неотъемлемой принадлежностью.
Колёса с дополнительными отверстиями из погребений поздней Катакомбной культуры (кон. III тыс. до н.э.)
Наиболее вероятно, что самым ранним средством управления конём у индоевропейцев была простая верёвочная петля, накинутая на его нижнюю челюсть. Петля пропускалась через диастемы - покрытые слизистой оболочкой беззубые пространства нижней челюсти коня между резцами спереди и премолярами сзади. Натяжение петли оказывало болезненное воздействие на диастемы, нёбные участки рта и язык, оказывавшийся под петлёй, благодаря чему коня можно было заставить остановиться или повернуть. При всей простоте подобного средства управления оно должно было быть довольно действенным. Именно такой была боевая узда американских индейцев Великих равнин XVII-XIX вв. (также и во многих других отношениях сходных с ранними индоевропейцами), при помощи которой они вполне успешно управляли своими лошадьми во время набегов.
Итак, после того, как индоевропейцы начали запрягать в колёсные повозки коней, возникла потребность в надёжном средстве управления ими. Таким средством стала узда, состоявшая из удил и нащёчников. Удила, первоначально делавшиеся из органических материалов (кожи, волос и т.п.), как прежде верёвочные петли, вставлялись в диастемы нижней челюсти коня, а их края продевались через нащёчники и заканчивались петлями, к которым крепились вожжи. Нащёчники, которые у нас принято неправильно называть псалиями (греческое слово ψάλιον в действительности означает удило), представляли собой плоские диски из органического материала (кости или рога) с отверстиями для крепления удил и ремней. Нащёчники выполняли несколько функций. Во-первых, они служили ограничителями мягких удил, не позволяя им выпадать изо рта лошади при резком движении вожжей. Во-вторых, к ним крепились другие элементы упряжи (суголовный, наносный, подгубный ремни и пр.). В-третьих, нащёчники, на внутренней стороне которых обычно имелись шипы, использовались для управления. Когда возница тянул за правую или левую вожжу, шипы нащёчника оказывали болезненное воздействие на щёку лошади и заставляли её поворачивать в нужную сторону.
Череп коня с нащёчниками из погребения 11 большого грунтового могильника Синташты
Археологические раскопки в Синташте начались в 1972 г., однако выделение на их основании отдельной археологической культуры произошло только два десятилетия спустя (В.Ф. Генинг, Г.Б. Зданович, В.В. Генинг. Синташта: Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск, 1992). Роль этой культуры в изобретении колесницы была впервые по-настоящему осознана после раскопок синташтинского могильника возле Кривого Озера под Магнитогорском. Состоящий из двух десятков курганов могильник был в конце 1980-х гг. исследован челябинскими археологами под руководством Николая Виноградова. В одном из 50 погребений была захоронена колесница, от которой сохранился деревянный тлен оси, ступиц и короба. Там же находились два конских черепа, рядом с которыми лежали четыре круглых нащёчника из кости с шипами на внутренней поверхности (удила из органического материала не сохранились). Согласно калиброванным данным, возраст конских черепов был 2270-2030 гг. до н.э., с учётом некалиброванных данных захоронение датируется 2-й пол. XXI в. до н.э. Таким образом, колесница из Кривого Озера оказалась самой древней известной в настоящее время колесницей в мире.
Колесничное погребение у Кривого Озера и его инвентарь (1-3 - сосуды синташтинского типа, 4 - костяной и кремнёвый наконечники стрел, 5-6 две пары роговых конских нащёчников, 7-8 - кинжал и топор из бронзы)
Ещё в 1970-х гг. челябинские археологи под руководством Владимира Генинга обнаружили 5 сходных с кривоозёрским погребений в Синташте, примерно в 80 км южнее Кривого Озера, однако в них сохранились только отпечатки колёс (в четырёх случаях с 8 и в одном случае - с 12 спицами) или ямки для них. Кроме того, первоначальная радиоуглеродная датировка отнесла их к XVII-XVI вв. до н.э., и лишь позднее было установлено, что они относятся ко времени ок. 2000 г. до н.э., т.е. примерно современны колеснице из Кривого Озера. В целом сейчас могильники в Синташте, Кривом Озере и Каменном Амбаре, поселение в Аркаиме и сходные с ними древности типа Потаповки на Средней Волге относятся к 2100-1800 гг. до н.э.
Погребение 28 с отпечатком колеса большого грунтового могильника Синташты
К настоящему времени в евразийской степи обнаружено 28 захоронений с колесницами конца III - первой пол. II тыс. до н.э. (из которых 18 приходятся на Синташтинскую культуру, 6 - на Петровскую, 1 - на Алакульскую, 1 - на Абашевскую и 2 - на Катакомбную, т.е. примерно 9/10 из них происходят из уральско-казахстанских степей). В 20 случаях тут же находились останки принесённых в жертву коней, в 9 случаях они сопровождались нащёчниками.
Выражались сомнения в том, что эти ранние колесницы имели военное применение, по причине их малого размера. Действительно, египетские колесницы эпохи Нового царства (самые ранние на Ближнем Востоке, которые возможно измерить) имели ширину колеи 1,54-1,80 м. Экипаж египетской колесницы состоял из двух человек, и предполагают, что минимальная ширина колеи для подобного экипажа должна быть 1,4-1,5 м. У некоторых же синташтинских и петровских колесниц (в т.ч. у упоминавшейся колесницы из Кривого Озера) эта величина составляла всего 1,2-1,3 м. Однако подобные меньшие по размеру колесницы, вероятно, предназначались для одного человека, который во время боя мог одной рукой держать вожжи, а другой метать дротики, либо же стрелять из лука, обвязав вожжи вокруг пояса (такой способ боя известен по более поздним египетским изображениям). Кроме того, ряд синташтинских и петровских колесниц (в т.ч. 2 из Синташты, 2 из Каменного Амбара и 2 из Бердыка) имели ширину колеи 1,4-1,6 м, т.е. вполне могли вмещать двух бойцов. Большинство захоронений как больших, так и меньших по размеру колесниц в урало-казахстанских степях сопровождаются боевым оружием, поэтому сомнения в их военном применении следует признать необоснованными.
Реконструкция колесницы из погребения 12 большого грунтового могильника Синташты
Все колесницы из уральско-казахстанского региона были найдены в погребениях (в противоположность этому, в доно-волжском регионе обычая помещать колесницу в могилу не возникло). Колёса вкапывались на четверть или треть от диаметра в ямки по углам могильной ямы. С учётом также того, что тут же хоронились принесённые в жертву кони, можно заключить, что могила рассматривалась как своего рода колесница, везущая покойного воина в загробный мир.
Колёса синташтинских колесниц имели 9-12 спиц и были диаметром 100-120 см. Они могли иметь ободы из сыромятной кожи (куски подобных ободов, приколоченные к колёсам костяными гвоздями, были обнаружены в кургане 1 петровского могильника Сатан в Казахстане). При помощи ступиц они крепились на ось, которая проходила через середину короба, сбитого из досок или сплетённого из ветвей. Перпендикулярно оси к низу повозки крепилась оглобля, соединённая с ярмом, в которое впрягалась пара лошадей. Тяговое усилие передавалось при помощи широкого нагрудного ремня, закреплённого на коне подпругой и присоединённого к ярму.
Реконструкция колесницы из погребения 28 большого грунтового могильника Синташты
Как уже говорилось ранее, обязательным элементом конской упряжи были нащёчники. В настоящее время известно более двух с половиной сотен костяных и роговых нащёчников с памятников среднего бронзового века евразийской степи (около четырёх пятых происходят с могильников и одна пятая - с поселений). Из этих находок на Южное Зауралье и Западную Сибирь приходится примерно 26%, Подонье - 25%, Поволжье - 22%, Приуралье - 11%, Северный Казахстан - 11% и Центральный Казахстан - 5%. 19% происходят с памятников Синташтинской культуры, 17% - Петровской, 9% - Алакульской, 7% - Абашевской, 23% - Абашевско-Покровской, 6% - Потаповской, 14% - Срубной, 2% - Культуры многоваликовой керамики (Бабинской), остальные не поддаются культурной атрибуции.
Развитие форм конских нащёчников в Синташтинской, Петровской и Алакульской культурах
Как мы видим, больше всего находок конских нащёчников происходит из доно-волжского региона Абашевско-Покровской культуры. Многие из них имеют следы интенсивного использования. В захоронениях также встречаются останки коней и оружие. Абашевцы, несомненно, ездили на колесницах, но, в отличие от своих восточных соседей, в захоронения их не помещали. Из области Потаповской культуры в Среднем Поволжье происходят 15 образцовых экземпляров костяных и роговых нащёчников, найденных в могильниках Потаповский и Утёвка 4. На последнем месте по количеству и качеству находок оказывается Культура многоваликовой керамики.
Погребение 30 с черепом коня и нащёчниками большого грунтового могильника Синташты
Из области Синташтинской культуры помимо 18 колесниц в захоронениях происходят около полусотни костяных и роговых нащёчников отличной от абашевских формы. Примерно такое же количество дала область Петровской культуры, в которой также было найдено 6 захоронений колесниц. Из области Алакульской культуры, давшей 1 колесничное захоронение, происходят около двух десятков нащёчников. Использование алакульцами колесниц подтверждается их наскальными изображениями в Мугоджарах (южный отрог Уральских гор на территории Казахстана). Об использовании колесниц носителями Андроновской культуры свидетельствуют их многочисленные наскальные изображения, разбросанные на огромной территории от Западного Казахстана до Монголии и Синьцзяна. На их присутствие в области Срубной культуры указывает значительное количество обнаруженных в ней нащёчников.
Наскальные изображения андроновских колесниц и повозок из Южной Сибири и Монголии
Как видно из приведённых данных, наибольшая концентрация связанных с колесничным делом археологических находок (захоронения воинов с колесницами и упряжными конями, конские нащёчники и т.д.) в самый ранний период (XXI-XVIII вв. до н.э.) приходится на Синташтинскую, Абашевскую и Потаповскую культуру. В этой же области прослеживается сосуществование нескольких разновидностей нащёчников и их интенсивное развитие, свидетельствующее о поиске наиболее эффективной формы. В силу этого степи и лесостепи между Доном и Зауральем можно определить как первоначальную Хванирату - «Страну поющих колесниц», срединную область населённого людьми мира, известную по более поздним авестийским текстам, где колесницы были изобретены и откуда они распространились в другие области. Первым этапом стало их распространение на юг и восток Петровской, Алакульской и Андроновской культурами (индо-иранскими) и на запад - Культурой многоваликовой керамики (протогреческой) и Срубной (иранской).
Сосуды из погребений 1 и 2 большого грунтового могильника Синташты
Вернёмся к вопросу о происхождении Синташтинской культуры. Как уже было сказано, её создали протоиндоиранцы Полтавкинской и Абашевской культур. Полтавкинская культура представляла собой развитие Ямного горизонта и его распространение в восточном направлении. Полтавкинские скотоводы расселялись в уральско-тобольских степях с XXV в. до н.э. Их южными соседями были поздние ботайцы, уже отчасти тоже скотоводы и металлурги, ещё дальше - к югу, западу и востоку от Аральского моря - обитали рыбаки, охотники и собиратели Кельтеминарской культуры. Южнее её, в районе Зеравшана, начиналась область земледельческой Бактрийско-Маргианской археологической культуры.
Абашевская культура (XXII-XVIII вв. до н.э.) была распространена в основном в лесостепи, от верхнего Дона на западе до реки Белой на востоке, где в юго-западных предгорьях Урала находился центр абашевской металлообработки и производства изделий из меди и мышьяковой бронзы. Ранняя керамика Абашевской культуры была похожа на фатьяновскую и балановскую, однако, как и в степных культурах, захоронения производились в курганах, также степное влияние проявлялось в керамике и оружии. В целом в абашевцах можно видеть индоиранцев Полтавкинской культуры, попавших под влияние фатьяновско-балановских балтославян.
Сосуды из погребения 7 малого грунтового могильника Синташты
После 2500 г. до н.э. в евразийских степях начался засушливый период, пик которого пришёлся примерно на 2000 г. до н.э. Ухудшившиеся природные условия должны были вызвать борьбу за пастбища, сопровождавшуюся военными столкновениями. Возможным отражением этой борьбы является Пепкинский могильник на нижней Суре (северная граница Абашевской культуры), сооружённый около 2200 г. до н.э. Под общим курганом были погребены тела 28 молодых мужчин, из них 18 были обезглавлены. На многих костяках имелись следы нанесённых металлическими топорами ран, а также каменные наконечники стрел балановского типа. В этом бою должны были участвовать несколько сотен воинов. Подобная тревожная обстановка помогает лучше понять последовавшую вскоре милитаризацию степных культур.
Реконструкция внешнего вида Аркаимской крепости
После 2200 г. до н.э. выходцы из областей Абашевской и Полтавкинской культур, мигрирующие на южный Урал, начинают строить там укреплённые города. Всего археологами было обнаружено более двух десятков древоземляных крепостей, построенных в степи между реками Уралом на западе и Тоболом на востоке. Эта культура и получила название Синташтинской по названию первого из исследованных археологами укреплений. Синташта, раскопанная в 1972-1987 гг., представляла собой круглую крепость диаметром 140 м, внутри которой находилось 50-60 домов, в каждом из которых были обнаружены следы обработки металла. Таким образом, Синташта представляла собой укреплённый металлургический центр. За пределами поселения были обнаружены пять погребальных комплексов - большой курган-святилище (СБ), малый курган (СIII), большой грунтовый могильник (СМ), курганно-грунтовый могильник (СI) и малый грунтовый могильник (CII).
От своих предшественниц Синташтинская культура отличалась высокой милитаризацией общества. Большинство синташтинских захоронений мужчин (ок. 55%) сопровождаются оружием, в то время как в более ранних Катакомбной, Абашевской и Полтавкинской культурах оружие присутствует лишь в 10% мужских захоронений. Синташтинское оружие включает традиционные для степных культур ножи-кинжалы, топоры, копья, булавы и наконечники стрел. Новыми являются более длинные и тяжёлые втульчатые наконечники копий, а также наконечники дротиков. Наконечники для стрел и дротиков делались в основном из кремня и кости, изредка также из металла, булавы - из камня. Остальное оружие делалось из меди или мышьяковой бронзы (оловянистая бронза ещё не была известна). Изделия из чистой меди составляли в Синташте 10%, в Аркаиме - 50%.
В 8 (из 46) захоронениях с синташтинского могильника Каменный Амбар были найдены костяные и роговые полосы от составных луков и 237 наконечников стрел. Составной лук был известен на Ближнем Востоке уже в III тыс. до н.э., но использовался редко. Его широкое распространение там начинается ок. XVII в. до н.э., т.е. одновременно с распространением колесниц. Тот факт, что 1 из 6 воинов, захороненных в Каменном Амбаре, был вооружён составным луком (более точным и дальнобойным, чем простой), позволяет рассматривать его как оружие колесничного бойца. В синташтинских захоронениях также были обнаружены костяные пластины, идентифицированные археологами как части доспеха, нашивавшиеся на кожаную или холстяную основу. Эти свидетельства о милитаризации уральско-тобольских степей позволяют лучше понять обстоятельства изобретения новой грозной машины войны - колесницы.
Оружие Синташтинской культуры (1 - булава, 2 - топор, 4, 7-16, 18-23 - наконечники стрел и дротиков, 5 - втульчатый наконечник копья, 6 - конский нащёчник с шипами, 17 - костяные пластины доспеха)
В погребальных комплексах возле крепости Синташта было найдено 9 наконечников копий, 14 булав и 44 ножей-кинжалов. Самым богатым на находки из этих комплексов оказался большой грунтовый могильник, включавший 40 могил, в которых были захоронены 60-65 человек. Помимо 7 колесниц, в них были обнаружены принесённые в жертву кони (до 8 на 1 могилу), некоторые с нащёчниками, топоры и кинжалы из меди и мышьяковой бронзы, наконечники стрел и дротиков из кремня и кости, втульчатые наконечники копий из мышьяковой бронзы, полированные каменные палицы, серебряные и золотые украшения.
Погребальный комплекс 1 на северной стороне большого грунтового могильника Синташты включал яму глубиной полметра, в которую по сторонам от перевёрнутого сосуда были положены в два ряда головы и копыта 6 лошадей, 4 коров и 2 баранов. Это жертвоприношение должно было дать ок. 2700 кг мяса, которого хватило бы для сотен или даже тысяч участников погребального пира. Из найденных на синташтинских поселениях костей ок. 60% приходятся на крупный рогатый скот, 26% - на коз и овец и 13% - на лошадей. В захоронениях же кости лошадей составляют 39%, коз и овец - 37% и крупного рогатого скота - 23%, т.е. количество костей лошадей в захоронениях в 3 раза больше, чем на поселениях. Кроме того, в 27% могил Синташты было захоронено по одному коню, в 13% - по несколько коней. При этом оружие имелось в 33% всех захоронений, в 66% захоронений с одним конём и 83% захоронений с несколькими конями. Из этих данных вырисовывается прямое соотношение между владением оружием и конями и богатыми захоронениями с большим количеством участников погребального пира.
Погребальный комплекс 1 большого грунтового могильника Синташты
Археологические данные, полученные при раскопках синташтинских памятников, находят замечательные соответствия в описаниях погребальных обычаев из древнейших частей Ригведы. Своих мёртвых синташтинцы хоронили в могильных ямах, в которых сооружались прямоугольные погребальные камеры. Дно камеры было земляным, а её стены составлялись из деревянных плах, установленных вертикально или горизонтально. Сверху погребальная камера также перекрывалась деревянными плахами. По центру ямы вкапывались один-три столба, поддерживавшие продольную плаху, на которую укладывались поперечные плахи. На дно ямы или на её перекрытие укладывались туши жертвенных животных или их части. Сверху могилы сооружались насыпь или курган.
Реконструкция погребений 10 и 16 большого грунтового могильника Синташты
Тексты Ригведы (цитируемые в переводе Т.Я. Елизаренковой) описывают сооружение сходной погребальной камеры: «Я укрепляю землю вокруг тебя. Да не поврежу я (тебя), кладя этот ком (земли)! / Пусть отцы держат тебе этот столб! Пусть Яма построит тебе жильё!» (ut te stabhnāmi pṛthivīṃ tvat parīmaṃ loghaṃ nidadhan moahaṃ riṣam / etāṃ sthūṇāṃ pitaro dhārayantu te atrāyamaḥ sādanā te minotu) (РВ 10.18.13); «Расступаясь, пусть прочно стоит земля: Ведь тысяча столбов должны быть воздвигнуты!» (ucchvañcamānā pṛthivī su tiṣṭhatu sahasraṃ mita upa hiśrayantām) (РВ 10.18.12). Сверху над ней сооружается насыпь: «Эту преграду я устанавливаю для живых… Да закроют они смерть (этой) горой!» (imaṃ jīvebhyaḥ paridhiṃ dadhāmi… antar mṛtyuṃ dadhatāṃ parvatena) (РВ 10.18.4).
Другой гимн описывает жертвоприношение коня, сходное с синташтинским обычаем класть в захоронения целые конские туши или их отрубленные головы и нижние части ног: «Топор наталкивается на тридцать четыре ребра коня, приносящего награды, товарища богов. / Приведите в порядок части тела, чтоб они были неповреждёнными! Расчлените сустав за суставом, называя (их) один за другим!» (catustriṃśad vājino devabandhorvaṅkrīraśvasya svadhitiḥsameti / achidrā ghātrā vayunā kṛṇota paruṣ-paruranughuṣya vi śasta) (РВ 1.162.18). Ранее в том же гимне упоминается жертвенный пир: «(Те,) кто осматривает коня, когда он готов, кто говорит: “Он пахнет хорошо. Снимай (его)”. / И кто ожидает угощения мясом скакового коня, - Их воспевание пусть также нам благоприятствует!» (ye vājinaṃ paripaśyanti pakvaṃ ya īmāhuḥ surabhirnirhareti / ye cārvato māṃsabhikṣāmupāsata uto teṣāmabhighūrtirna invatu) (РВ 1.162.12).
Реконструкция внешнего облика людей Синташтинской культуры
Колесничная аристократия синташтинцев была первым в истории человечества воинским сословием. Сравнительное языкознание позволяет установить, что её представители назывались словом *meryo-, образованным от глагольного корня *mṛ- «умирать» при помощи суффикса *-yo и первоначально означавшим буквально «смертный». Это слово является греко-индоиранской лексической изоглоссой (напомним, что протогреческая Культура многоваликовой керамики в эпоху изобретения колесниц находилась в тесном контакте с Синташтинской и другими индоиранскими культурами). В древнегреческом это слово отражено как meîraks «юноша» (< *meîros < *meryos). После индоиранского перехода e > a и o > a оно приобрело в древнеиндийском вид marya- «юноша», «жених», «воин», а в авестийском - mairya- «негодяй» (изменение значения произошло по причине осуждения пророком Заратуштрой обычаев языческой военной аристократии). На Ближнем Востоке позднего бронзового века слово marya- было заимствовано из языка вторгшихся туда индоариев в различные местные языки как обозначение элитной воинской касты. Судя по тому, что это слово до исторических времён сохранилось в Центральной России в виде этнонима меря, оно могло служить также в качестве этнического обозначения.
Помимо пиров, похороны военных вождей Синташтинской и близких к ней культур должны были сопровождаться гонками колесниц и выступлениями певцов. Как уже указывалось, в первоначальную область распространения колесниц, помимо индоиранских культур, входила и протогреческая Культура многоваликовой керамики (она же Бабинская). Греческий язык имеет ряд примечательных черт сходства с индоиранскими языками (в силу которых зачастую объединяется с ними в отдельную греко-арийскую ветвь индоевропейской языковой семьи). Также культура классической Греции имеет примечательные черты сходства с индоиранской культурой, в число которых входят колесничные и поэтические состязания. Как в Греции, так и в Индии из этой культуры состязательности в конечном счёте родилась философия. Поскольку истоки данной греко-индоиранской общности восходят к эпохе и области изобретения и первоначального распространения колесниц, в археологических следах погребального культа Синташтинской и родственных ей культур можно видеть материальные свидетельства также и о первых шагах в развитии индоевропейской философии.