Сталинская нефтяная труба. О ее работе на экспорт в военное время
Настояшая история о том, как должна работать экономика страны в условиях вражеского окружения и частичной оккупации.
Н.К. Байбаков в 29 лет (1940 год) заместитель, в 33 года
- народный комиссар нефтяной промышленности СССР.
В 1990 году дал интервью Г.А Куманёву о своей работе.
Г. А. Куманев: Когда состоялись Ваши первые встречи со Сталиным и чему они были посвящены? Каковы были тогда Ваши впечатления о нем?
Н. К. Байбаков: Встретился я впервые со Сталиным в первой половине 1940 г., когда я являлся первым заместителем наркома нефтяной промышленности Кагановича. Встреча произошла в Кремле. Она была вызвана тем, что Сталин стал очень беспокоиться о состоянии нашей нефтяной промышленности. В обстановке нарастания военной угрозы он усилил свое внимание нефтяным проблемам. Скажу больше - из всех высших государственных и партийных деятелей Сталин был самым любознательным и практичным и больше всех оказывал нам помощь. Кагановичу предложили сделать информацию о положении дел в нефтяной промышленности СССР. Поскольку Каганович не являлся специалистом по добыче нефти, он в свою очередь предложил заслушать меня. (Я еще перед совещанием получил от него задание подготовиться.) Говорил около 30 минут по всем основным делам нашей отрасли. Особо остановился на необходимости форсированного развития нефтепромыслов в Башкирии - ведущем районе «Второго Баку». Внес и ряд конкретных предложений. Во время моего выступления Сталин прохаживался около стола с трубкой в руках. Слушал очень внимательно, ни разу не перебив, а когда я говорить закончил, стал задавать вопросы.
- А как Вы оцениваете, товарищ Байбаков перспективы скорейшего освоения «Второго Баку»? Какие организационные и другие меры нам надо еще осуществить?
Мне уже рассказывали о том, что Сталин терпеть не может общих, расплывчатых фраз и при разговоре с ним собеседник должен быть «подкованным», прекрасно знать существо вопроса и иметь (если убежден в собственной правоте) свою точку зрения.
Чувствовалось, что вождя интересуют все без исключения составные части проблемы и для него при принятии ответственных решений нет мелочей.
После моих ответов Сталин кратко подвел итоги, сформулировал пункты нового правительственного постановления с указанием сроков и путей к его выполнению и произнес: «Итак, я утверждаю».
Я рассказываю Вам столь подробно об этом эпизоде потому, что он, как мне кажется, достаточно убедительно характеризует стиль работы Сталина. К подобным совещаниям он готовился всегда тщательно и при их проведении постоянно демонстрировал большую осведомленность, интересовался всем. Бывая на встречах и заседаниях в Кремле, я не раз убеждался, что Сталин уважал знающих свое дело прямых и честных людей, которые излагали перед ним свои сокровенные мысли… Их Сталин слушал особенно внимательно, устанавливая с ними доверительный, деловой контакт. Он умел каким-то особым чувством не только понять волнение и искренность собеседника, но и простым словом, шуткой или жестом снять напряжение, поддержать и успокоить человека. Тем не менее работать со Сталиным в «зоне повышенной ответственности» было далеко не просто, обладая железной логикой, ясным умом, обширными знаниями, необычайной работоспособностью и непростым характером он требовал от каждого высокой компетентности, четкости, исполнительности и инициативы.
Нашим несомненным достижением в тяжелые, драматические месяцы 1941 г. явился тот факт, что нефтяная промышленность СССР не только не рухнула под напором неимоверных трудностей и возросших потерь, но даже сумела обеспечить определенный рост своего производства. Германия вступила в войну преимущественно на искусственном жидком топливе. Правда, немного помогала ей Румыния. Но румынской нефти не хватало. Вот почему на захват кавказских нефтепромыслов в своем новом наступлении враг возлагал большие надежды. Ввиду резкого ухудшения военной обстановки на южном крыле советско-германского фронта и возникшей угрозы прорыва гитлеровских войск на территорию Северного Кавказа встал вопрос об эвакуации местных нефтяных предприятий.
Г. А. Куманев: Как же проходил этот процесс перебазирования и какие лично на Вас возложил тогда задачи Государственный Комитет Обороны?
Н. К. Байбаков: В один из жарких июльских дней 1942 г. меня вызвал в Кремль Сталин. Когда мы встретились, он неторопливо пожал мне руку и тихим спокойным голосом сказал:
- Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Фашистский фюрер решил сам руководить операцией, прибыв для этого в Полтаву. Он уже заявил, что если не завладеет кавказской нефтью, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Вы должны вылететь на Северный Кавказ. Затем Сталин меня предупредил:
- Имейте в виду, товарищ Байбаков, если Вы хоть одну тонну нефти оставите немцам, мы Вас расстреляем. Но если Вы уничтожите промыслы, а противник не сумеет захватить эту территорию, и мы останемся без нефти, мы Вас тоже расстреляем. Набравшись храбрости, спрашиваю:
- Товарищ Сталин, а какова же альтернатива? Вы мне не оставляете выбора.
Он мне показывает двумя пальцами на висок и отвечает:
- Молодой человек (а мне тогда шел 31-й год), здесь выбор. Вот Вы туда летите и, повторяю, вместе с Буденным этот вопрос и решайте, когда и что делать.
События развертывались здесь очень быстро. Началось уничтожение более дебитных скважин по 2-й и 3-й командам. Темпы продвижения врага не замедлялись. Получаю сообщение из Апшеронска: город обстреливается противником из артиллерийских орудий и подвергается ударам с воздуха, но все промысла его защитниками уже уничтожены. Страшно тяжелая, печальная вещь. Мы потом направились в Грозный. Немец продолжал продвигаться в глубь Кавказа, занял Майкоп, дошел до Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Наша эпопея по уничтожению нефтяных скважин была продолжена. Несмотря на громадные трудности, мы справились с главным заданием Государственного Комитета Обороны - ни одной тонны нефти враг на Северном Кавказе не получил, а ведь в гитлеровском рейхе уже было образовано акционерное общество «Немецкая нефть на Кавказе» и в Северокавказский регион завезен большой запас труб для разработки «новыми хозяевами» нефтяных месторождений. Однако почти за полгода оккупации Кубани захватчикам не удалось восстановить ни одной скважины, а немецкие трубы после изгнания врага нам очень пригодились.
Г. А. Куманев: Расскажите, пожалуйста, как Вы стали наркомом нефтяной промышленности? Был вызов к Сталину и беседа с ним?
Н. К. Байбаков: Только через три месяца после указанного назначения (т. е. в марте 1945 г.) я бы вызван к Сталину для беседы. Начальник его секретариата и главный помощник вождя Александр Николаевич Поскребышев сразу же сказал мне, как только я появился в приемной:
- Посидите, пожалуйста, товарищ Сталин какую-то книгу ищет.
Побывав несколько раз у Сталина, я знал, что вся левая сторона его кабинета была тогда заставлена этажерками из книг. Он много читал во время работы.
Посребышев раза два заходил к Сталину и возвращался ни с чем. А на третий раз сказал:
- Знаете что, Вы идите к нему, а то не дождетесь. Когда он еще эту книгу найдет... Как зайдете, кашляните, если товарищ Сталин будет стоять спиной к Вам, чтобы знал.
Я кашлянул. Сталин оглянулся, спустился со стремянки и как-то по-дружески произнес:
- А-а, Байбако, молодой человек.
Он перешел далее к рассмотрению вопросов, связанных с ускоренным развитием нефтяной промышленности… Я проинформировал Сталина о сложившемся положении, об ошеломляющих открытиях в Куйбышевской области и в Башкирии.
- Что Вам нужно в первую очередь? - спрашивает Сталин.
- Необходимо современное оборудование, машины, техника, крупные капиталовложения, нужны знающие строительные кадры.
- Вы обо всем этом напишите, а я дам команду, - заявил Сталин. Он взял телефонную трубку и позвонил Берии:
- Лаврентий, все, что товарищ Байбако скажет, ты давай сделай.
Так начинался новый переломный этап освоения «Второго Баку», что привело нас к большим высотам. Правительственные решения и распоряжения, последовавшие после той беседы со Сталиным, во многом определили небывалый по темпам прогресс «Второго Баку». Представьте. но именно быстрому развитию «Второго Баку», начиная с победного 1945 года и особенно в первые послевоенные годы, мы ежегодно стали давать прибавку от 20 до 25 млн. тонн нефти. Считаю необходимым еще раз подчеркнуть: все это в значительной мере связано с тем, что Сталин уделял нашей отрасли очень большое внимание, заложив прочную основу ее бурного прогресса. Не устаю до сих пор поражаться, как же оперативно и последовательно выполнялись тогда все правительственные постановления и указания Сталина, который постоянно интересовался состоянием нефтедобычи и нередко давал практические советы.
Подчеркиваю, часто со Сталиным я не встречался, как и большинство наркомов. Больше всего во время войны он занимался военными делами, производством военной продукции, уделяя им максимум времени, внимания. Вот сейчас очень много говорят и пишут о Сталине, сталинизме, причем преимущественно в негативном плане. В то же время давайте посмотрим, как росла, развивалась наша экономика, например, в довоенный период. Рассмотрим, что происходило с ней в годы первой, второй, третьей пятилеток. Ведь в это время мы шли со средними темпами роста национального дохода примерно от 10 до 15% в год, а промышленного производства - до 17% ежегодно. И в итоге за небывало короткий исторический срок стали современной индустриальной державой, пришли от сохи к атомной энергетике, к ядерному оружию, первыми осуществили прорыв в космос. Здесь, конечно, заслуга Сталина исключительно велика.
Некоторые современные критики говорят - это все роль народа, а настоящего дальновидного руководства тогда, якобы, не было. Сталин, мол, здесь ни при чем, ибо общее руководство было плохим, примитивным, никудышным. Можно ли с подобными популистскими утверждениями согласиться? Конечно, нельзя. Поднимается вопрос, а каким был Сталин как военный деятель, военачальник, полководец? Разумеется, я как гражданское лицо вряд ли могу дать ему квалифицированную оценку как военачальнику, полководцу. Хотя я знал и не раз невольно наблюдал, как Сталин активно, компетентно и конкретно занимался военными делами в качестве Председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего и наркома обороны СССР.
Полагаю, что уместно при этом сослаться на авторитетное мнение такого нашего выдающегося военного деятеля и полководца, как Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Это был 1955 год. Маршал Жуков являлся тогда министром обороны СССР. Жуков пришел ко мне в Госплан СССР с просьбой оказать содействие в решении ряда армейских вопросов, связанных с горючим. Когда мы закончили их обсуждение, он тут же дал из моего кабинета указания своим службам тыла. А потом я задал ему вопрос:
- Георгий Константинович, вот Сталина нет сейчас, о нем по-разному судят, например, был он достойным военачальником, умелым полководцем или нет? Жуков мне так ответил:
- Это был крупный военачальник и полководец, опытный и умелый Верховный Главнокомандующий, необычайно волевой, обладавший феноменальной памятью, умный, чрезвычайно работоспособный и четкий. Я не помню случая, чтобы Сталин принимал решения сломя голову, будь то вопрос об отступлении или наступлении. Всегда он нас внимательно выслушивал и только потом принимал решение (в большинстве случаев продуманное и удачное).
Такая положительная оценка Сталина со стороны Жукова - заместителя Верховного Главнокомандующего, человека прямого, смелого и честного, была для меня определяющей. Как-то я отдыхал на даче и встретил маршала Василевского, с которым у меня были очень теплые отношения. Я ему задал тот же вопрос, и он ответил примерно так же, как Жуков.
Ясно одно - Сталин был не только выдающимся политическим и государственным, но и крупным военным деятелем XX века.
Встретимся в СССР!
Источник