Патриарх Сергий Страгородский будет канонизирован
Александр Щипков
В интервью информационному агентству РИА «Новости» заместитель председателя синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ выразил уверенность в том, что рано или поздно патриарх Сергий (Страгородский) будет причислен к лику святых.
«Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что переживал патриарх Сергий. Но я глубоко убежден в том, что он будет канонизирован, - заявил он. - Рано или поздно, не сегодня, так через пять, десять, пятьдесят лет неизбежно произойдет осознание подлинных масштабов его личности и той колоссальной роли, которую он сыграл в истории Русской церкви».
По мнению А. Щипкова, критический взгляд на роль и место патриарха Сергия в истории Русской православной церкви в XX веке, основанный на оценке принятой местоблюстителм патриаршего престола политике признания Советской власти и, в особенности, на факте публикации знаменитой Декларации 1927 года, разделяет лишь небольшая часть верующих.
Церковный чиновник высказал свое понимание причин такого отношения к личности патриарха Сергия.
Александр Щипков отметил, что неоднозначное отношение к патриарху Сергию присутствует «разве что у тех, для кого политические симпатии и антипатии важнее церковного единства. Такие люди есть, но их немного», - подчеркнул заместитель председателя синодального отдела.
«На мой взгляд, патриарх Сергий оказался тем звеном, которое соединяет воедино историю Церкви XX века, Церкви до и послереволюционной. Ему удалось в невероятно сложных условиях сохранить апостольское преемство, на котором зиждется церковная традиция. Апостольское преемство связано со сферой мистического, оно передается при рукоположении епископов и указывает на непрерывность течения церковной жизни, начиная с апостольских времен и до сегодняшнего дня», - поделился он своей оценкой деятельности патриарха Сергия.
Александр Щипков напомнил, что митрополит Сергий (Страгородский) встал во главе церковного управления в годы, когда Русская православная церковь переживала тяжелейший период своей истории: на свободе оставались всего три епископа, в то время как десятки других иерархов находились в заключении в тюрьмах и лагерях или были уничтожены.
Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что переживал патриарх Сергий. Но я глубоко убежден в том, что он будет канонизирован. Рано или поздно, не сегодня, так через пять, десять, пятьдесят лет неизбежно произойдет осознание подлинных масштабов его личности и той колоссальной роли, которую он сыграл в истории Русской церкви.
Из интервью А. Щипкова РИА «Новости», 5 апреля 2016 г.
Как отметил А. Щипков, в критике митрополита Сергия, в обвинениях в обновленчестве и сотрудничестве с безбожной властью, которые выдвигались против него, проявился «некоторый мистический смысл».
«Зададимся вопросом: почему фигура патриарха Сергия подверглась такой массированной атаке? Скорее всего, потому что он явился той самой спасительной, соединительной фигурой для Церкви. И все, что происходит вокруг его личности, это попытка теперь уже задним числом все-таки изъять его из истории Русской церкви, образовать разрыв церковной истории. И тем самым пресечь эту апостольскую преемственность, внести сумятицу в религиозное сознание огромного числа людей», - предположил заместитель председателя отдела по взаимоотношениям Церкви и общества.
Александр Щипков уже не впервые высказывается в пользу канонизации патриарха Сергия (Страгородского). Так, например, с аналогичным заявлением он выступил, будучи главным редактором сайта «Религия и СМИ», в сентябре 2011 года на презентации в Москве книги протоиерея Георгия Митрофанова «Русская Православная Церковь на историческом перепутье ХХ века».
На встрече в культурном центре «Покровские ворота» он, в частности, заявил:
«Фигура самого Патриарха Сергия, вне всякого сомнения, гигантская. Он крупнейший богослов. Один из немногих, кто занимался в России учением о спасении, а это одна из сложнейших тем, за которую наши богословы почти никогда и не брались… И в церковной политике он, естественно, исходил из собственного понимания сохранения Церкви. И он ее сохранил. Именно он - а история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Вот почему я абсолютно уверен: наступит время, и патриарх Сергий будет канонизирован».
Патриарх Сергий и «сергианство»
Термин «сергианство» (первоначально - «сергиевщина») родился в среде русского православного епископата и духовенства после того как 29 июля 1927 года митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), тогда еще заместитель патриаршего местоблюстителя, от своего имени и от имени Временного Патриаршего Священного Синода издал послание «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти».
Одна часть этого документа вызвала особенно ожесточенные споры в церковной среде и положила начало расколу в Русской православной церкви.
«Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас», - было сказано в послании.
Такое выражение лояльности по отношению к большевистской власти многие верующие расценили как акт отступления от церковной традиции.
Вскоре возникли несколько оппозиционных митрополиту Сергию церковных группировок. Так, к концу 1927 года основная организованная оппозиция курсу митрополита Сергия сложилась вокруг Ленинградского митрополита Иосифа (Петровых), находившегося тогда в Ростове; его сторонники часто именуются иосифлянами. В дальнейшем радикальная правая оппозиция митрополиту Сергию развилась в широкое разрозненное движение так называемых истинно-православных христиан, или Катакомбную церковь.
Впервые термин «сергиевщина» был употреблен в обращении Синода обновленческой Православной Российской Церкви к работникам епархий с разъяснением воззвания митрополита Нижегородского Сергия в августе 1927 года.
«Воззвание свидетельствует о полном признании главой ”Сергиевщины” Положений Собора 1923 года, декларировавших нормальное отношение церкви к советской государственности и совершившейся социальной революции», - говорилось в этом документе.
Одним из первых православных иерархов, который употребил термин «сергианство» по отношению к политике митрополита Сергия, был митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов; 1863-1937). В одном из своих писем в 1929 году он называет последователей митрополита Сергия «сергианами», не отказываясь, при этом, признавать безблагодатными таинства, совершаемые «сергианскими» священнослужителями.
Термины «сергиевщина» и «сергианство» широко распространились в церковной среде за пределами Советской России. До недавнего времени обвинения в приверженности Московской Патриархии «сергианству» были одним из главных аргументов противников воссоединения Русской православной церкви и РПЦЗ, а в различных неканонических юрисдикциях русской традиции, большинство из которых в разное время откололись от РПЦЗ, активно используются до сих пор.
Отношение к «сергианству» в Русской церкви
Внутри Русской православной церкви также нет единого мнения относительно правильности или, наоборот, ошибочности пути, выбранного в свое время митрополитом Сергием. Последним примером публичной дискуссии, вызвавшей широкий резонанс в церковной среде, стал ряд интервью со священнослужителями Русской православной церкви в «Новой газете» летом-осенью 2015 года.
Тогда известный московский священник протоиерей Алексий Уминский высказал на страницах газеты критическую точку зрения относительно церковной политики митрополита Сергия.
«Церковь может в своем историческом опыте признать какие-то темные пятна. У нас они были. Был период, когда Церковь в лице своих иерархов имела вполне конкретное сотрудничество с органами власти. Никто этого сейчас уже не отрицает. Но это не признано на официальном уровне. Ведь мы, когда говорим о декларации патриарха Сергия 1927 года, позорном документе в истории Церкви, мы все время используем мягкие тона: ”Он тем самым спас Церковь, приняв на себя позор”… Патриарх Сергий не подсуден, потому что он патриарх. И я не судья ему. Но этот документ, в котором Церковь была вынуждена признать своих мучеников уголовными преступниками, действительно отвратительный, позорный, обойден молчанием», - отметил тогда священник.
Хотя, по мнению о. Алексия Уминского, без признания ошибок прошлого невозможно историческое движение вперед.
«Есть исторические вещи, которые надо называть своими именами, - подчеркнул он. - А иначе это сергианское ложное отношение к власти легализуется (на власть можно опираться, с ее помощью делать свои дела, идти на компромисс), и это дает возможность, когда надо говорить, - промолчать. Или вдруг озвучить устами Церкви ту самую идеологему, которая сейчас власти выгодна. Это все оттуда, из тех времен идет».
Протоиерей Максим Козлов, заместитель председателя Учебного комитета Русской православной церкви, выразил свое несогласие с такой оценкой. В частности, он заявил, что обвинения в том, что своей Декларацией митрополит Сергий дал в руки большевистским карательным органам оружие против оппозиционного духовенства, несостоятельны.
«Все это - сплошной вымысел, клевета, совершенно недостойная серьезных людей. К ответственности привлекаются отдельные священнослужители не за религиозную деятельность, а по обвинению в тех или иных антиправительственных деяниях, и это, разумеется, происходит не в форме каких-либо гонений и жестокостей, а в форме, обычной для всех обвиняемых», - заявил он.
Своего рода резюме подвел в своем интервью «Новой газете», опубликованном в ноябре 2015 года, известный церковный историк, профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов.
«За последние пятнадцать лет появились многочисленные, основанные на глубоком исследовании архивных материалов монографии, после которых какая-либо церковно-политическая и уж тем более нравственная апология деятельности митрополита Сергия становится невозможной», - заявил тогда священнослужитель.
Есть исторические вещи, которые надо называть своими именами. А иначе это сергианское ложное отношение к власти легализуется (на власть можно опираться, с ее помощью делать свои дела, идти на компромисс), и это дает возможность, когда надо говорить, - промолчать.
Из интервью протоиерея Алексия Уминского Новой газете, 31 августа 2015 г.
Он привел целый ряд современных исследований по данному вопросу, отметив, что ценность этих научных работ заключалась в том, что в них не только воспроизводилась картина реальной деятельности митрополита Сергия, но и выяснялось отношение к ней канонизированных в церкви новомучеников.
Протоиерей Георгий Митрофанов привел выдержки из переписки священномучеников митрополитов Кирилла (Смирнова) и Петра (Полянского), архиепископа Серафима (Самойловича) и отметил, что все они были крайне критично настроены в отношении избранной митрополитом Сергием новой церковной линии.
От напомнил, что уже в декабре 1929 года назначивший митрополита Сергия своим заместителем митрополит Петр (Полянский) в письме из ссылки выражал глубокое разочарование его деятельностью:
«Мне сообщают о тяжелых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью. А между тем Вам известно, что от местоблюстительства я не отказывался и, следовательно, Высшее Церковное Управление и общее руководство церковной жизнью сохранил за собою… Мне тяжело перечислять все подробности отрицательного отношения к Вашему управлению, о чем раздаются протесты и вопли со стороны верующих от иерархов до мирян… Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению, побуждая обратиться к Вашему Высокопреосвященству с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение <...>».
Архиепископ Серафим в письме митрополиту Сергию от 6 февраля 1928 года писал: «Неужели у Вас не найдется мужества сознаться в своем заблуждении, в своей роковой ошибке изданием Вами Декларации от 16 (29) июля 1927 г.? Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесет мир Церкви. А что же видите и слышите теперь? Страшный стон со всех концов России… Как же Вы могли в своей Декларации наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего гражданского строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политике, строго, до самопожертвования охраняя чистоту Православия?.. Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке, и если невозможно Вам издать новую Декларацию, то ради блага и мира церковного передайте права Заместителя другому».
Наконец, 8 марта 1937 года, за несколько месяцев до своей мученической смерти митрополит Кирилл (Смирнов) в ответ на указ митрополита Сергия от 27 декабря 1936 года, в котором он сам провозгласил себя Патриаршим Местоблюстителем при остававшихся в живых Местоблюстителях митрополитах Кирилле и Петре, писал иеромонаху Леониду: «Митрополит Сергий отходит от той Православной Церкви, какую нам завещал хранить Св. Патриарх Тихон, и, следовательно, для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу сергианства. Спасутся ли пребывающие в сергианстве верующие, мы не можем знать, потому что дело спасения вечного есть дело милости и благодати Божией, но для видящих и чувствующих неправду сергианства было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду… Все, что не от веры, - грех. Ложь нельзя исправлять ложью…»
«Сергианство» и соборные постановления Русской церкви
В 1974 году Русская православная церковь в Послании патриарха Пимена и Священного синода «к находящимся в церковном расколе, именующем себя „Русская Зарубежная Церковь“» отменила требование о лояльности советской власти.
«Мы не зовем вас к тому, чтобы вы перестали быть лояльными гражданами тех государств, которые предоставили вам возможность жить на их территории или в которых вы родились. Мы не намерены требовать от вас того, что для вас психологически невозможно, то есть какой-либо непосильной ломки ваших политических убеждений и переходе к полному единообразию мыслей, настроения и поведения с сынами Церкви Российской, живущими в глубоком единстве со всеми гражданами своей Родины и считающими единственно разумной и возможной нормой своего поведения (как граждане, и как носители имени Христова), то, что завещано им Святейшими Патриархами Тихоном и Сергием. Мы зовем вас к единению в том, что выше всякой земной политики и не доступно для чисто человеческих разномыслий или разногласий. Это - мистическая жизнь во Христе и со Христом, мир, дарованный Господом (Ин. 14:27) святое евхаристическое общение», - говорилось в документе.
Архиерейский собор Русской православной церкви 25-27 октября 1990 года в своем Воззвании заявил, что Церковь не считает себя связанной Декларацией митрополита Сергия 1927 года, но при этом подчеркнул:
«…Со всею определенностью мы обязаны подчеркнуть, что Декларация 1927 г. не содержит ничего такого, что было бы противно Слову Божию, содержало бы ересь, и таким образом, давало бы повод к отходу от принявшего ее органа церковного управления».
В интервью информационному агентству РИА «Новости» заместитель председателя синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ выразил уверенность в том, что рано или поздно патриарх Сергий (Страгородский) будет причислен к лику святых.
«Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что переживал патриарх Сергий. Но я глубоко убежден в том, что он будет канонизирован, - заявил он. - Рано или поздно, не сегодня, так через пять, десять, пятьдесят лет неизбежно произойдет осознание подлинных масштабов его личности и той колоссальной роли, которую он сыграл в истории Русской церкви».
По мнению А. Щипкова, критический взгляд на роль и место патриарха Сергия в истории Русской православной церкви в XX веке, основанный на оценке принятой местоблюстителм патриаршего престола политике признания Советской власти и, в особенности, на факте публикации знаменитой Декларации 1927 года, разделяет лишь небольшая часть верующих.
Церковный чиновник высказал свое понимание причин такого отношения к личности патриарха Сергия.
Александр Щипков отметил, что неоднозначное отношение к патриарху Сергию присутствует «разве что у тех, для кого политические симпатии и антипатии важнее церковного единства. Такие люди есть, но их немного», - подчеркнул заместитель председателя синодального отдела.
«На мой взгляд, патриарх Сергий оказался тем звеном, которое соединяет воедино историю Церкви XX века, Церкви до и послереволюционной. Ему удалось в невероятно сложных условиях сохранить апостольское преемство, на котором зиждется церковная традиция. Апостольское преемство связано со сферой мистического, оно передается при рукоположении епископов и указывает на непрерывность течения церковной жизни, начиная с апостольских времен и до сегодняшнего дня», - поделился он своей оценкой деятельности патриарха Сергия.
Александр Щипков напомнил, что митрополит Сергий (Страгородский) встал во главе церковного управления в годы, когда Русская православная церковь переживала тяжелейший период своей истории: на свободе оставались всего три епископа, в то время как десятки других иерархов находились в заключении в тюрьмах и лагерях или были уничтожены.
Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что переживал патриарх Сергий. Но я глубоко убежден в том, что он будет канонизирован. Рано или поздно, не сегодня, так через пять, десять, пятьдесят лет неизбежно произойдет осознание подлинных масштабов его личности и той колоссальной роли, которую он сыграл в истории Русской церкви.
Из интервью А. Щипкова РИА «Новости», 5 апреля 2016 г.
Как отметил А. Щипков, в критике митрополита Сергия, в обвинениях в обновленчестве и сотрудничестве с безбожной властью, которые выдвигались против него, проявился «некоторый мистический смысл».
«Зададимся вопросом: почему фигура патриарха Сергия подверглась такой массированной атаке? Скорее всего, потому что он явился той самой спасительной, соединительной фигурой для Церкви. И все, что происходит вокруг его личности, это попытка теперь уже задним числом все-таки изъять его из истории Русской церкви, образовать разрыв церковной истории. И тем самым пресечь эту апостольскую преемственность, внести сумятицу в религиозное сознание огромного числа людей», - предположил заместитель председателя отдела по взаимоотношениям Церкви и общества.
Александр Щипков уже не впервые высказывается в пользу канонизации патриарха Сергия (Страгородского). Так, например, с аналогичным заявлением он выступил, будучи главным редактором сайта «Религия и СМИ», в сентябре 2011 года на презентации в Москве книги протоиерея Георгия Митрофанова «Русская Православная Церковь на историческом перепутье ХХ века».
На встрече в культурном центре «Покровские ворота» он, в частности, заявил:
«Фигура самого Патриарха Сергия, вне всякого сомнения, гигантская. Он крупнейший богослов. Один из немногих, кто занимался в России учением о спасении, а это одна из сложнейших тем, за которую наши богословы почти никогда и не брались… И в церковной политике он, естественно, исходил из собственного понимания сохранения Церкви. И он ее сохранил. Именно он - а история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Вот почему я абсолютно уверен: наступит время, и патриарх Сергий будет канонизирован».
Патриарх Сергий и «сергианство»
Термин «сергианство» (первоначально - «сергиевщина») родился в среде русского православного епископата и духовенства после того как 29 июля 1927 года митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), тогда еще заместитель патриаршего местоблюстителя, от своего имени и от имени Временного Патриаршего Священного Синода издал послание «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти».
Одна часть этого документа вызвала особенно ожесточенные споры в церковной среде и положила начало расколу в Русской православной церкви.
«Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас», - было сказано в послании.
Такое выражение лояльности по отношению к большевистской власти многие верующие расценили как акт отступления от церковной традиции.
Вскоре возникли несколько оппозиционных митрополиту Сергию церковных группировок. Так, к концу 1927 года основная организованная оппозиция курсу митрополита Сергия сложилась вокруг Ленинградского митрополита Иосифа (Петровых), находившегося тогда в Ростове; его сторонники часто именуются иосифлянами. В дальнейшем радикальная правая оппозиция митрополиту Сергию развилась в широкое разрозненное движение так называемых истинно-православных христиан, или Катакомбную церковь.
Впервые термин «сергиевщина» был употреблен в обращении Синода обновленческой Православной Российской Церкви к работникам епархий с разъяснением воззвания митрополита Нижегородского Сергия в августе 1927 года.
«Воззвание свидетельствует о полном признании главой ”Сергиевщины” Положений Собора 1923 года, декларировавших нормальное отношение церкви к советской государственности и совершившейся социальной революции», - говорилось в этом документе.
Одним из первых православных иерархов, который употребил термин «сергианство» по отношению к политике митрополита Сергия, был митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов; 1863-1937). В одном из своих писем в 1929 году он называет последователей митрополита Сергия «сергианами», не отказываясь, при этом, признавать безблагодатными таинства, совершаемые «сергианскими» священнослужителями.
Термины «сергиевщина» и «сергианство» широко распространились в церковной среде за пределами Советской России. До недавнего времени обвинения в приверженности Московской Патриархии «сергианству» были одним из главных аргументов противников воссоединения Русской православной церкви и РПЦЗ, а в различных неканонических юрисдикциях русской традиции, большинство из которых в разное время откололись от РПЦЗ, активно используются до сих пор.
Отношение к «сергианству» в Русской церкви
Внутри Русской православной церкви также нет единого мнения относительно правильности или, наоборот, ошибочности пути, выбранного в свое время митрополитом Сергием. Последним примером публичной дискуссии, вызвавшей широкий резонанс в церковной среде, стал ряд интервью со священнослужителями Русской православной церкви в «Новой газете» летом-осенью 2015 года.
Тогда известный московский священник протоиерей Алексий Уминский высказал на страницах газеты критическую точку зрения относительно церковной политики митрополита Сергия.
«Церковь может в своем историческом опыте признать какие-то темные пятна. У нас они были. Был период, когда Церковь в лице своих иерархов имела вполне конкретное сотрудничество с органами власти. Никто этого сейчас уже не отрицает. Но это не признано на официальном уровне. Ведь мы, когда говорим о декларации патриарха Сергия 1927 года, позорном документе в истории Церкви, мы все время используем мягкие тона: ”Он тем самым спас Церковь, приняв на себя позор”… Патриарх Сергий не подсуден, потому что он патриарх. И я не судья ему. Но этот документ, в котором Церковь была вынуждена признать своих мучеников уголовными преступниками, действительно отвратительный, позорный, обойден молчанием», - отметил тогда священник.
Хотя, по мнению о. Алексия Уминского, без признания ошибок прошлого невозможно историческое движение вперед.
«Есть исторические вещи, которые надо называть своими именами, - подчеркнул он. - А иначе это сергианское ложное отношение к власти легализуется (на власть можно опираться, с ее помощью делать свои дела, идти на компромисс), и это дает возможность, когда надо говорить, - промолчать. Или вдруг озвучить устами Церкви ту самую идеологему, которая сейчас власти выгодна. Это все оттуда, из тех времен идет».
Протоиерей Максим Козлов, заместитель председателя Учебного комитета Русской православной церкви, выразил свое несогласие с такой оценкой. В частности, он заявил, что обвинения в том, что своей Декларацией митрополит Сергий дал в руки большевистским карательным органам оружие против оппозиционного духовенства, несостоятельны.
«Все это - сплошной вымысел, клевета, совершенно недостойная серьезных людей. К ответственности привлекаются отдельные священнослужители не за религиозную деятельность, а по обвинению в тех или иных антиправительственных деяниях, и это, разумеется, происходит не в форме каких-либо гонений и жестокостей, а в форме, обычной для всех обвиняемых», - заявил он.
Своего рода резюме подвел в своем интервью «Новой газете», опубликованном в ноябре 2015 года, известный церковный историк, профессор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Митрофанов.
«За последние пятнадцать лет появились многочисленные, основанные на глубоком исследовании архивных материалов монографии, после которых какая-либо церковно-политическая и уж тем более нравственная апология деятельности митрополита Сергия становится невозможной», - заявил тогда священнослужитель.
Есть исторические вещи, которые надо называть своими именами. А иначе это сергианское ложное отношение к власти легализуется (на власть можно опираться, с ее помощью делать свои дела, идти на компромисс), и это дает возможность, когда надо говорить, - промолчать.
Из интервью протоиерея Алексия Уминского Новой газете, 31 августа 2015 г.
Он привел целый ряд современных исследований по данному вопросу, отметив, что ценность этих научных работ заключалась в том, что в них не только воспроизводилась картина реальной деятельности митрополита Сергия, но и выяснялось отношение к ней канонизированных в церкви новомучеников.
Протоиерей Георгий Митрофанов привел выдержки из переписки священномучеников митрополитов Кирилла (Смирнова) и Петра (Полянского), архиепископа Серафима (Самойловича) и отметил, что все они были крайне критично настроены в отношении избранной митрополитом Сергием новой церковной линии.
От напомнил, что уже в декабре 1929 года назначивший митрополита Сергия своим заместителем митрополит Петр (Полянский) в письме из ссылки выражал глубокое разочарование его деятельностью:
«Мне сообщают о тяжелых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью. А между тем Вам известно, что от местоблюстительства я не отказывался и, следовательно, Высшее Церковное Управление и общее руководство церковной жизнью сохранил за собою… Мне тяжело перечислять все подробности отрицательного отношения к Вашему управлению, о чем раздаются протесты и вопли со стороны верующих от иерархов до мирян… Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению, побуждая обратиться к Вашему Высокопреосвященству с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение <...>».
Архиепископ Серафим в письме митрополиту Сергию от 6 февраля 1928 года писал: «Неужели у Вас не найдется мужества сознаться в своем заблуждении, в своей роковой ошибке изданием Вами Декларации от 16 (29) июля 1927 г.? Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесет мир Церкви. А что же видите и слышите теперь? Страшный стон со всех концов России… Как же Вы могли в своей Декларации наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего гражданского строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политике, строго, до самопожертвования охраняя чистоту Православия?.. Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке, и если невозможно Вам издать новую Декларацию, то ради блага и мира церковного передайте права Заместителя другому».
Наконец, 8 марта 1937 года, за несколько месяцев до своей мученической смерти митрополит Кирилл (Смирнов) в ответ на указ митрополита Сергия от 27 декабря 1936 года, в котором он сам провозгласил себя Патриаршим Местоблюстителем при остававшихся в живых Местоблюстителях митрополитах Кирилле и Петре, писал иеромонаху Леониду: «Митрополит Сергий отходит от той Православной Церкви, какую нам завещал хранить Св. Патриарх Тихон, и, следовательно, для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу сергианства. Спасутся ли пребывающие в сергианстве верующие, мы не можем знать, потому что дело спасения вечного есть дело милости и благодати Божией, но для видящих и чувствующих неправду сергианства было бы непростительным лукавством закрывать глаза на эту неправду… Все, что не от веры, - грех. Ложь нельзя исправлять ложью…»
«Сергианство» и соборные постановления Русской церкви
В 1974 году Русская православная церковь в Послании патриарха Пимена и Священного синода «к находящимся в церковном расколе, именующем себя „Русская Зарубежная Церковь“» отменила требование о лояльности советской власти.
«Мы не зовем вас к тому, чтобы вы перестали быть лояльными гражданами тех государств, которые предоставили вам возможность жить на их территории или в которых вы родились. Мы не намерены требовать от вас того, что для вас психологически невозможно, то есть какой-либо непосильной ломки ваших политических убеждений и переходе к полному единообразию мыслей, настроения и поведения с сынами Церкви Российской, живущими в глубоком единстве со всеми гражданами своей Родины и считающими единственно разумной и возможной нормой своего поведения (как граждане, и как носители имени Христова), то, что завещано им Святейшими Патриархами Тихоном и Сергием. Мы зовем вас к единению в том, что выше всякой земной политики и не доступно для чисто человеческих разномыслий или разногласий. Это - мистическая жизнь во Христе и со Христом, мир, дарованный Господом (Ин. 14:27) святое евхаристическое общение», - говорилось в документе.
Архиерейский собор Русской православной церкви 25-27 октября 1990 года в своем Воззвании заявил, что Церковь не считает себя связанной Декларацией митрополита Сергия 1927 года, но при этом подчеркнул:
«…Со всею определенностью мы обязаны подчеркнуть, что Декларация 1927 г. не содержит ничего такого, что было бы противно Слову Божию, содержало бы ересь, и таким образом, давало бы повод к отходу от принявшего ее органа церковного управления».