Почему опубликование 94-96 томов собрания сочинений М. Хайдеггера стало сенсацией?
Н.В. Мотрошилова
Почему опубликование 94-96 томов собрания сочинений М. Хайдеггера стало сенсацией?
[Содержание]
Содержание
I.
1. Две главные сенсации
2. О «Чёрных тетрадях» и истории их опубликования
3. Дебаты об антисемитизме Хайдеггера (к истории вопроса)
4. Дебаты 2014 года об антисемитизме Хайдеггера
II. Общефилософские основания и главные понятия концепции «Черных тетрадей»; суть Нового времени и характеристики наций в ее контексте
1. Machenschaft(en)
2. Rechnerische
3. Bodenlosigkeit
4. das Riesige
5. Хайдеггер о «еврейском начале» (das Judemtum) и «интернациональном еврействе»
6. Хайдеггер об английском и американском национальных началах
7. «Русское начало» в изображении Хайдеггера
8. Хайдеггер о «немецком начале»
9. Резюме: Хайдеггер о сути Нового времени
III. «Черные тетради» и развитие хайдеггеровской философии
1. «Черные тетради» о «Бытии и времени»
IV. Заключение
1. Две главные сенсации
Одна из них касается двуединого вопроса, который время от времени будоражил специалистов, причем как поклонников, так и критиков Хайдеггера. Он отчасти затрагивал и более широкую публику - но не в такой сильной мере, как это случилось в 2014 году. Вопрос был связан, конечно же, с нацистским “ангажементом” Хайдеггера во время фрайбургского ректорства философа в 1933-34 годах, а также, что не менее важно, с его антисемитскими действиями и высказываниями. Вот и газеты, публикации в интернете самого последнего времени запестрели заголовками-вопросами: «Был ли Хайдеггер национал-социалистом?», «Был ли Хайдеггер антисемитом?» - с резкими и уверенными выводами в текстах: «Антисемитизм Хайдеггера теперь выглядит неопровержимым». “Отравленное наследие (Die Zeit, № 12, 2014); “Существенное одобрение национал-социализма” (“Die Welt”, 07.04.14); «Почему существенно, был ли Хайдеггер антисемитом?» (The New Jorker, 03.2014); “Антисемитизм у Хайдеггера: крах для французской философии” (Associated Press, 13.12.2013); “Был ли Хайдеггер антисемитом? Ответ, самое позднее с сегодняшнего дня, звучит так: да, был” (Ю.Кальбе, “Associated Press”, 12.03.2014).
В этом споре как будто и нет сенсационной новизны. Немало фактов было вскрыто и уже обсуждено (почти) семью десятилетиями ранее, при разборе “дела” Хайдеггера в 1945 году, а также в последующие годы, когда спор вспыхивал, воспламененными вновь обнаруживаемыми материалами.
Так в чем же сегодняшняя сенсация?
В том, во-первых, что теперь опубликованы и стали предметом публичных обсуждений собственноручные записи Хайдеггера, причем опубликованы они были по его желанию, чего до сих пор в подобного рода спорах (почти) не случалось.
Во-вторых, и здесь поистине сенсационное противоречие: Хайдеггер, с одной стороны, в “Черных тетрадях” резко и обстоятельно критикует гитлеровский национал-социализм как “вульгарный”, “биологистский”, а с другой стороны, развивает идеи относительно некоего национал-социализма в его якобы “собственном”, т. е. подлинном смысле[1].
В-третьих, положения Хайдеггера, в дебатах признанные антисемитскими, пусть они (в сравнении с сотнями страниц текста) весьма немногочисленны, явно и даже энергично вписаны в ту концепцию краха Запада (Abendlands, страны заката) в Новое время, которая развита уже на сотнях страниц “Черных тетрадей”. И в такой полноте, детальности, с такой уверенностью философ сделал это впервые в жизни, причем осуществил именно в те годы, когда он по большей части пребывал в публикационном молчании.
Всё перечисленное, вместе взятое, как раз и стало сенсацией № 1.
Сенсация № 2 - и не только для хайдеггероведов в собственном смысле слова, но и для немалого числа философов во всем мире, которые не могут не интересоваться судьбой, а еще больше идеями, концепциями этого влиятельнейшего мыслителя XX века, да и вообще для людей культуры, неравнодушных к философии - состоит в уникальном характере материалов, публикуемых в 94-96 томах. В чем же их уникальность?
Дело в том, что Собрание сочинений М.Хайдеггера (а в нем число томов приближается к сотне; предварительно объявлено о подготовке томов следующей сотни) содержит в своем составе меньшинство произведений, написанных, именно написанных рукой Хайдеггера, им же отредактированных и отданных в печать. Большинство же - это записи его лекций.
Теперь перед нами - сотни страниц, написанных (чаще всего уже набело) рукой Хайдеггера, предназначенных для печати и им самим отданных для публикации (хотя и с отсрочкой их опубликования на 40 лет, о чем - позже). В ближайшем будущем ожидаются уже отданные в печать тома. Все записи, вместе взятые, будут занимать тысячи страниц. Тома 94-96 составляют, таким образом, лишь четверть записей, предназначаемых, подготовленных или готовящихся к печати. Поэтому в хайдеггероведении в неузком значении этого слова появление названных томов - настоящая сенсация, какой, пожалуй, не было за всю историю печатания Собрания сочинений Хайдеггера.
2. О «Черных тетрадях» и истории их опубликования
Издателем 94-96 томов Собрания сочинений М.Хайдеггера стал, по воле распорядителя всего наследия М.Хайдеггера его сына Германа Хайдеггера, современный немецкий хайдеггеровед Петер Травны (Peter Trawny[2]), чье краткое Послесловие (Nachwort) к 94 тому датировано 13 декабря 2013 года, т. е. по понятиям издательского дела оно сравнительно недавнее. (На его Послесловия к 3-м томам я буду опираться).
Записи Хайдеггера, включенные в уже опубликованные тома, охватывают десятилетний период. Начало помечено октябрем 1931 года, конец - 1941 годом. (Есть свидетельство того, что имелись записи, начало которых восходит к 1930 году, но их местонахождение пока не установлено.)
Публикуются так называемые “Черные тетради”. Название соответствует тому, что у этих тетрадей с записями был черный переплет. (Можно ожидать, что названию будет придан дополнительный, уже переносный смысл.) «В них, - пишет П.Травны, - речь идет не об “афоризмах” как “жизненных мудростях”, но (далее идут слова самого Хайдеггера - Н.М.) о “едва различимых форпостах - и арьергардных положениях в рамках целостной попытки некоторого трудно выразимого осмысления, направленного на завоевание пути для [решения] вновь поставленных изначальных вопросов, которые - в отличие от метафизического мышления - именуются мышлением бытийно-историческим (seynsgeschichtlichen)”»[3]. (Это, выделенное нами курсивом сжатое определение концепции Хайдеггера, обоснование которой занимает основное печатное пространство опубликованных томов, потребует содержательной расшифровки - она кратко будет дана во второй части статьи.)
Тетрадей насчитывается тридцать четыре.
14 тетрадей с заголовками “Размышления” (Überlegungen), 9 озаглавлены как “Замечания” (Anmerkungen), 4 тетради так и называются - “Четыре тетради”; 5 тетрадей носят название “Vigilae”, “Notturno”, “Winke” (в последнем случае - буквально - “намеки”); еще 4 тетради носят общее название “Предварительное”. (Имеются, кроме того, 2 тетради, относительно которых не установлено, причислял ли их Хайдеггер именно к рассматриваемому комплексу “Черных тетрадей”). Издатель сообщает: «Тома от 94 до 102-го собрания сочинений выйдут в ближайшие годы и будут содержать все 34 тетради названных рукописей» (Ebenda, S. 551).
Согласно Травны (и я это подтверждаю), «“Черные тетради” являют собою форму, которая в её своеобразии уникальна - возможно, не только для Хайдеггера, но вообще для философии XX века. В первую очередь, имея в виду общеупотребимые обозначения видов текста, их скорее всего можно сравнивать с “Denktagebuch” (дневником, фиксирующим мысли - Н.М.). Но если это обозначение подпадающих под него сочинений тяготеет к тому, что преимущественно находится как бы на обочине Собрания сочинений, то значение “Черных тетрадей” в общей связи “пути к (постановке) изначальных вопросов” ещё предстоит рассмотреть» (Ebenda, S. 530).
Исключительно интересно, что сам Хайдеггер, создав в разные годы и потом собрав вместе “Черные тетради”, четко определил, где и когда они должны быть опубликованы. «По сообщению распорядителя наследства (Nachlaβverwalter) Хайдеггера Германа Хайдеггера и Фридриха-Вильгельма фон Херманна, который был приват-ассистентом Хайдеггера в 1972-1976 годах, - пишет П.Травны, - “Черные тетради” приблизительно в середине 70-х годов были переданы в Немецкий литературный архив в Марбахе. Хайдеггер в связи с этой передачей распорядился: переданные им материалы должны быть опубликованы в завершение его Собрания Сочинений. А до того времени они (по его воле - Н.М.) должны содержаться “как бы в двойной секретности (sekretiert)” (фон Херманн). Никто не должен располагать возможностью видеть и читать их» (S. 531). И хотя от некоторых строгостей насчет секретности, обусловленных Хайдеггером, в интересах дела пришлось отказаться, для абсолютного большинства публики сроки опубликования, и главное, само содержание “Черных тетрадей” действительно оказались тайной “за семью печатями” - и потому стали неожиданностью, настоящей сенсацией.
К тому же временнóй отрезок, в течение которого делались опубликованные в 94-96 томах записи, усиливает их сенсационность. Ибо теперь перед любым человеком (конечно, способным читать по-немецки и понимать сверхсложные тексты Хайдеггера) открывается удивительная, поистине уникальная возможность приобщиться к тому, о чем думал и собственноручно писал немецкий мыслитель в трудное, турбулентное для него (и всей Германии) десятилетие 1931-1941 гг. Его, это время, не случайно называли “молчаливым периодом” в развитии Хайдеггера.
Ведь это были годы, когда Хайдеггер, так или иначе двигаясь к самой возможности своего национал-социалистического “ангажемента”, затем в специфической форме “включившись” в сие роковое (сначала) для Германии движение, потом отдалившись от него, был лишен малейшей возможности публично поделиться своими мыслями о ясных для него уже через пару лет издержках национал-социализма.
Необходимо учесть: ситуация была совершенно необычной, прежде всего в объективном смысле. Если в более или менее нормальной социальной практике, в том числе в преднацистское время, была в принципе возможна критика социально-политических движений людьми, которые к ним примыкали, то нацистские “правила”, особенно после завоевания власти кликой Гитлера, как известно, стали существенно “новыми”, т. е. тоталитарно-запретительными и карательными для инакомыслящих в собственных рядах. И пусть Хайдеггер (и в этом пункте “Черные тетради” тоже дают новый материал) защищал некий собственный вариант национал-социализма. Но в то время сделать известным недовольство “массовой”, т. е. собственно гитлеровской, идеологией, живя в Германии и официально являясь, не забудем этого, членом партии Гитлера - все это было бы равносильно подписанию самому себе смертного приговора. Вот и приходилось Хайдеггеру делать заметки как бы “для себя”… Но - отметим - он все же никак не исключал того, что адресует их будущим читателям.
Теперь очертим проблему применительно к более обширному периоду: не только в 1931-38, 1938-39, 1939-1941 годах, но и после войны, когда Хайдеггеру (временно) запретили преподавать и печататься, т. е. на протяжении весьма длительного отрезка истории, большинству читателей не были и не могли быть известны сокровенные и запечатленные письменно идеи, размышления Хайдеггера. Теперь завеса приоткрыта, и первая, весьма объемная, порция материалов - в распоряжении читателей. И это - повторю еще раз - большая историко-философская и, шире, социальная сенсация, одна из самых редких в истории мировой мысли. Нет сомнения в том, что изучение и обсуждение новых и предназначенных к печати материалов в несколько тысяч страниц составит значительную часть новой работы в области хайдеггероведения.
А что, собственно, происходит сейчас?
94-96 тома не только опубликованы, но с марта с. г. поступили (в Германии) в книготорговлю (разумеется, по солидным ценам). Но надо вспомнить об отмеченном ранее факте: ответственные за издание сознательно допустили некоторую утечку информации еще в конце 2013 года. Так, П.Травны не только сам начал высказываться по ряду тем и проблем, относящимся к подготовленным к печати текстам Хайдеггера, но и предоставил в распоряжение некоторых специалистов-хайдеггероведов, а также, видимо, и отдельных журналистов (прежде всего французских) некоторые материалы.
И потому дискуссии, притом в широкой печати, начались… ещё до опубликования названных томов! Внимание публики оказалось настолько разогретым, что в Интернете, разумеется, появилось много желающих высказать свои суждения - на основании совсем немногих, оторванных от сложного теоретического контекста формулировок Хайдеггера, в основном, касающих национального вопроса и национал-социализма.
И хотя теперь тома в распоряжении читателей, материал не только объемный (94 том - 536 страниц, 95-ый - 455 страниц, 96-ой - 285 страниц, т. е. в целом 1276 страниц), но и чрезвычайно сложный. Ведь элементарно ясно: предложены тексты не кого-нибудь, а Хайдеггера, свободно, быстро читать которые (тем более понимать, переводить их) в современном мире доступно относительно немногим. Сказать, что новые тексты трудны не менее, чем тексты уже известные и более-менее освоенные, значит ничего не сказать… Ибо даже и центральные термины, красной нитью проходящие через весь текст, столь многозначны, что перевести их каким-то одним словом на другой язык вообще-то можно, но рискованно, так как это грозит заведомой утратой многослойности смысла.
Вот почему было бы более продуктивно, если бы в разговор-обсуждение сначала вступили специалисты, которые бы освоили и разъяснили тексты в их полноте и сложности. А потом вступила бы в разговор заинтересованная широкая публика. (В подобном подходе, поверьте, нет никакого снобизма, а всего лишь констатация реальной трудности проблемы).
Но все произошло ровно наоборот… Сначала разгорелась именно публичная дискуссия. (В ней, правда, выступили и отдельные хайдеггероведы, но, считаю, пока неудачно, потому что они не успели вникнуть хотя бы в часть материала. А некоторым, из-за их более ранних публикаций, это было не с руки…) Исправление ситуации - дело будущего.
Пока у меня для обсуждения проблем нет другого пути, чем сначала вкратце охарактеризовать эти дискуссии, а затем - но тоже сугубо предварительно - высказаться по поводу главных тем, философско-теоретических и социально-политических, практических, которые поднимает Хайдеггер в “Черных тетрадях”.
Сделаю уточнение относительно моих разработок, здесь предлагаемых вниманию русскоязычных читателей. Я считала, что они имеют право быть проинформированными о томах Сочинений Хайдеггера с “Черными тетрадями” хотя бы с не слишком большим (в пару месяцев) отставанием по сравнению с европейскими (прежде всего с немецкими) читателями. Эти заметки носят, таким образом, предварительный, информативный характер и (надеюсь) будут впоследствии дополнены, углублены (таков мой замысел) результатами более обстоятельной, более длительной работы над вводимыми в оборот текстами Хайдеггера.
А теперь - о суждениях, высказанных в уже состоявшихся на Западе дискуссиях широкой публики по поводу наиболее “горячих” формулировок Хайдеггера, касающихся болезненных социально-политических вопросов.
3. Дебаты об антисемитизме Хайдеггера
(к истории вопроса)
Сначала напомню: сам вопрос и сталкивающиеся ответы на него имеют достаточно давнюю историю. Дам (сжато) некоторые конкретные исторические разъяснения. Первый этап споров относится к 1945-му году. Тогда в их обсуждение была включена совсем небольшая группа лиц, привлеченная специальной комиссией, которая разбирала - по поручению французских оккупационных властей - «дело Хайдеггера» во Фрайбургском университете[4].
Более развернуто и содержательно проблемы всего этого комплекса вновь обсуждались в период, который имел место незадолго перед празднованием (в 1989 году) 100-летия со дня рождения Хайдеггера и вскоре после него. Тогда спор о “нацизме” и, в частности, антисемитизме Хайдеггера был вновь пробужден разоблачительной книгой чилийского философа В.Фариаса «Хайдеггер и нацизм» (она вышла на испанском языке и вскоре была переведена на французский и другие языки). Возник горячий, причем серьёзный и содержательный спор; был опубликован целый ряд книг со сходными названиями, написанных профессиональными хайдеггероведами. Что это был не последний всплеск дискуссий, подтвердилось и в наше время.
Для понимания исторических предпосылок сегодняшнего обсуждения полезно вспомнить о том, как подобные дискуссии происходили во Франции. Во время Второй мировой войны французские философы, духовные лидеры движения Сопротивления, сделали своим философским знаменем учения немецкого экзистенциализма, в основном М.Хайдеггера, и феноменологию. Ж.-П.Сартр, как известно, ещё до войны изучал работы мыслителей этих направлений в Германии. После войны французские почитатели и последователи Хайдеггера пытались как-то сладить с “неудобными” вопросами о нацистском прошлом и антисемитских высказываниях Хайдеггера. В начале 60-х годов XX века разгорелась дискуссия, в которой участвовали Франсуа Федье (пометьте это имя), Т.Адорно и другие философы.
Что касается отечественных исследований и споров о характере политической ангажированности Хайдеггера, то они неплохо документированы в полезной книге 1991 года “Философия Мартина Хайдеггера и современность”. Надо учесть, что книга содержит материалы Международной конференции, состоявшейся в Москве в юбилейном 1989 году. Дискутировали и защитники, и критики Хайдеггера - о больных вопросах: о национал-социалистической его “ангажированности”, об оставленных философом антисемитских “следах”. Особенно важны для солидной презентации “защитников” Хайдеггера опубликованные в книге статьи выдающегося отечественного хайдеггероведа В.В.Бибихина и известного немецкого философа (также и хайдеггероведа) О.Пёггелера. Показателен и представленный в книге перевод беседы-интервью 1966 года Хайдеггера с сотрудниками журнала “Шпигель” Р.Аугшаном и Г.Вольфом. (Хайдеггер распорядился предать материал гласности только после его смерти; он был опубликован 23 сентября 1976 года). Книга показывает также и то, что отечественные авторы были достаточно хорошо осведомлены и оперативны как в освоении западно-европейских материалов на все эти темы, так и в выработке собственных суждений, оценок касательно не только философии, но и нацистского прошлого Хайдеггера.
Существенно и следующее: российские философы реально приняли участие в тогдашних мировых хайдеггероведческих дискуссиях. В частности, на упомянутой конференции их разработки - благодаря качественным письменным и устным переводам - были доведены до сведения европейских коллег. А ими стали философы с мировыми именами (они же - авторы упомянутой книги) Фр.-В. фон Херрман, Х.Бункхорст, В.Хёсле, О.Пёггелер, Р.Рорти, Ж.-Л.Нанси, Дж.Ж.Уайт[5].
Я не буду вдаваться в подробную передачу (и собственную оценку) принципиально важной статьи В.В.Бибихина, которого я глубоко уважала и сегодня чту как талантливого, выдающегося философа-хайдеггероведа. (Его переводы и исследования я использую, хотя выборочно и критически, в своей хайдеггероведческой работе[6]). Но о передаче В.В.Бибихиным обсуждаемых болезненных проблем национал-социалистического прошлого Хайдеггера не сказать не могу. Ибо она была и остаётся типичной для тех авторов-защитников, а то и апологетов Хайдеггера, основательных знатоков и его философии, и биографических материалов, которые при разборе его “дела” брали доводы и аргументы… “с голоса” (или письменных разъяснений) самого Хайдеггера или его рьяных апологетов. Что же касается таких разъяснений, то Хайдеггер предложил - вспомним, перед реальной опасностью суда над ним - разработанную им версию событий, которая, к сожалению, часто расходилась с объективно зафиксированными фактами или включала детали, вырванные из целостного ряда событий и их последовательности.
Один пример: как пишет В.Бибихин, «в начале мая (это NB. - Н.М.) 1933 года сосед Хайдеггера, ординарный профессор медицины фон Мёллендорф пришел к Хайдеггеру и попросил его баллотироваться на новых выборах ректора»[7]. В начале мая так оно и было (кроме того, другие коллеги тогда же обращались к Хайдеггеру с подобными просьбами). Но коллеги не знали о других фактах[8] (к 100-летию Хайдеггера они уже были зафиксированы в ряде документов), а именно: к началу мая вопрос о хайдеггеровском ректорстве, о его вступлении в партию Гитлера был уже решен, согласован с “высокими инстанциями” стараниями университетских нацистских покровителей Хайдеггера - всё, несомненно, произошло с согласия Хайдеггера, что также подтверждено соответствующими материалами. Итак, В.Бибихин совсем не касается вопроса о том, какую борьбу против “ярко выраженного демократа фон Мёллендорфа” развернули близкие к Хайдеггеру пронацистски настроенные преподаватели и студенты, а также не ссылается на тот факт, что “ярко выраженный демократ” Мёллендорф добровольно ушел с поста ректора, ибо не мог присоединиться к уже ясной нацистской, в том числе антисемитской, университетской политике (см. Hugo Ott, op. cit. S. 139). (А ведь к моменту написания В.Бибихиным его статьи эти и подобные факты были известны и документированы, но им почему-то игнорированы).
Подобным образом (к 1989 году) обстояло дело с целым рядом фактов и суждений, касающихся хайдеггеровского антисемитизма. Авторы, которые сочли своим долгом и тут “вступиться” за Хайдеггера, особенно французские, акцентировали (вслед за ним самим) реальные факты, свидетельствующие “в пользу” философа. Когда Хайдеггер стал ректором во Фрайбурге (уже после его, как выразился Гуссерль, “театрального вступления” в нацистскую партию, после того как Хайдеггер произнёс свою “тронную” ректорскую речь), он не присоединился ко всем антисемитским распоряжениям и выходкам дорвавшихся до власти нацистских главарей и “молодчиков” из студенческих организаций. Это - факт. Но его позиция была - и не могла не быть - в высшей степени противоречивой. Ибо какие-то антисемитские распоряжения новоявленному ректору приходилось выполнять (вопреки своим позициям или в согласии с ними - порой неясно). Обо всей этой противоречивости убедительно говорят известные к 1989 году и появившиеся в более поздние годы исторические свидетельства. Но некоторые тогдашние и современные авторы, “защитники” Хайдеггера, фиксируют лишь факты, говорящие в его пользу. Так было раньше - и так же обстоит дело сегодня.
4. Дебаты 2014 года об антисемитизме Хайдеггера
Теперь зарисуем - с использованием материалов Интернета, и других, прежде всего опубликованных в периодической печати источников - уже обнаружившуюся полярность суждений об антисемитизме Хайдеггера, поскольку они касаются “Черных тетрадей”.
Выделяются два блока материалов. Первый относится к самому началу текущего года, когда 94-96 тома GA (Собрания Сочинений) Хайдеггера ещё не вышли из печати, но когда - как упоминалось - (со стороны издателей имела место намеренная “утечка информации”. Та специфическая деталь, что материалы (какие и в каком объеме, мне неизвестно) П.Травны передал преимущественно французским философам, имела существенное значение. Поскольку немалое число французских философов (и раньше, и в наши дни) вполне серьёзно и в целом позитивно (по большей части не ввязываясь в социально-политические споры) относились и сегодня относятся к философской мысли Хайдеггера, их позиция в сегодняшних дебатах была как бы предопределена. Когда и если ты глубоко исследуешь сложные философские идеи (какого-либо) мыслителя, неприятно узнать о нем что-либо предосудительное. Антисемитизм же, несомненно, является таковым. Поэтому то, что французских хайдеггероведов иные пассажи из “Черных тетрадей” по крайней мере не приведут в восторг, было прогнозируемо. Так оно и случилось (об отдельных фактах - позже).
При таких предпосылках поступок П.Травны даже расценивался как тактический ход: пускай-де пошумят, поспорят, а потом убедятся, что все выглядит не так уж страшно, ибо спорных высказываний совсем мало, да и они философски сложны. Иными словами, как написано в одном из откликов, был расчет: информационная бомба шумно сработает - и тем самым частично обезвредит сама себя… Такое подозрение в адрес Травны поддержать не могу (ведь он, разумеется, досконально знавший и знающий как вышедшие, так и готовящиеся к печати “Черные тетради”, заранее высказал свое суждение: антисемитизм Хайдеггера в них, вне всяких сомнений, зафиксирован).
Вернемся к разбору мнений, сначала - высказанных до того, как 94-96 тома поступили в продажу.
Среди них было немало заведомых суждений-решений: ничего нового, считали отдельные участники дебатов, опубликованные тома “нам” не скажут… Вот пример - Анна-Катерина Симон (“Die Presse”, 08.01.2014) пишет: «Что действительно есть у Хайдеггера? До сих пор известны лишь немногие, вырванные из контекста обрывки фраз (это в тот момент было совершенно верно - Н.М.). Петер Травны, во всяком случае, думает, что найдено доказательство “бытийно-исторического (seinsgeschichtlichen)” антисемитизма… Но что скажут три, четыре предложения из многих тысяч страниц, которые написал и опубликовал Хайдеггер? И сколь весомы они для оценки сложного отношения Хайдеггера к антисемитизму? …А что Хайдеггер, и в человеческом, и в политическом отношениях, не был образцом - это не новость. Что может изменить в этом пара страниц? Возможно, скоро обнаружится, что разумное суждение высказала философ Сильвиана Агасински (Agacinski)[9], которая также читала пассажи из “Черных тетрадей”: “Мы уже давно знаем все, что нам надо знать об этом”». Признаться, слышать нечто подобное в теоретических, пусть и практически значимых дискуссиях как-то странно… Но то, что подобные суждения высказываются именно во Франции, (в свете предыдущих разъяснений) представляется не случайным.
Один аргумент заслуживает специального разбора, ибо он повторяется и в других случаях; он стал своего рода типовым. Говорят: на одной чаше весов - много тысяч страниц публикаций Хайдеггера, на другой - несколько страниц его сомнительных формул, даже если они будут признаны антисемитскими… И что, дескать, перевесит? Думается, такой подход, с одной стороны, фактически, и уже много лет, “работает” применительно к Хайдеггеру. Ибо и споры о его национал-социалистической ангажированности, и о других социальных промахах его жизни и поведения в конечном счете все же не поколебали устоявшееся в мире суждение о нем как выдающемся мыслителе XX века. Но ведь это с одной стороны. С другой стороны, о национал-социалистической ангажированности Хайдеггера говорили, говорят и будут говорить , и значит, это проблема, которая ни в коей мере не перечёркивается и не снимается всеми внутрифилософскими заслугами Хайдеггера.
Подобным образом обстоит дело с антисемитизмом. И снова предстоит задуматься над тем (здесь, полагаю, вопрос всех вопросов), почему философия Хайдеггера так непоправимо пробуксовывает в подобных острых и далее обостряющихся социально-политических вопросах? К пониманию этих тем, как и связанных с ними коренных “бытийных” вопросов (относящихся к истокам “Kehre”, поворота, осуществленного поздним Хайдеггером) “Черные тетради” добавляют немало нового. И пусть сама тема, действительно, не новая и пусть новые споры, как говорилось, восходят к прежним десятилетиям. Но даже и поэтому высвечиваются весьма интересные повороты дискуссий. Например, обнаружилось особое звучание сегодняшних высказываний тех специалистов-хайдеггероведов, которые на тех, прежних этапах, работали над сходными темами. Один из откликов подобного рода исходит от известного французского философа Франсуа Федье, который в своей книге 1988 года “Хайдеггер: анатомия скандала” (“Heidegger: anatomie d’un scandale”) выступил против ранее упомянутой нашумевшей в конце 80-х годов прошлого века книги чилийского философа Виктора Фариаса “Хайдеггер и нацизм”. Федье попытался подробнейшим образом распутать клубок противоречий, к тому времени накопившихся в вопросе об антисемитизме Хайдеггера. Работа была проведена очень скрупулёзная. Но у Федье она была подчинена одной заведомо поставленной цели - показать, что Хайдеггер все же не был антисемитом.
Тем интереснее было узнать, чтó же сказал Федье по поводу “Черных тетрадей”. Определенной удачей было то, что популярная немецкая газета “Die Zeit” организовала и напечатала интервью с Федье своего корреспондента Георга Блюма. Немаловажно отметить, что оно состоялось 18 января 2014 года, т. е. за пару месяцев до поступления новых томов в продажу. (Мое впечатление: Федье не проявил подробного знакомства с их текстами; по большей части о них упоминал интервьюер! Иными словами, реакция Федье тоже, скорее всего, имеет вид заведомой и легко прогнозируемой. И все же по вопросу об антисемитизме его мнение изменилось.)
Приведу отрывки из интервью:
«“Die Zeit”: господин Федье, Хайдеггер - антисемит? Вы всегда горячо оспаривали это, но теперь Вам доступны отрывки из “Черных тетрадей” немецкого философа; и даже для немецкого издателя Петера Травны, как представляется, исчезли сомнения в антисемитских исходных позициях Хайдеггера.
Федье: конечно, ставшие теперь известными высказывания Хайдеггера о еврействе (das Judentum) и “евреях” предстают как шокирующие (уже это - ценное признание - Н.М.) . Но он сам в его время не мог воспринимать их как чудовищные (курсив мой - Н.М.) И если я сегодня что-то скажу о “евреях”, например об их юморе или их духовности - не столкнусь ли я тотчас и гротескным образом с той опасностью, что меня будут считать антисемитом?
…
“Die Zeit”: Но придумывать, что евреям присуще “жесткая ловкость расчетливости и спекуляции” - разве это не вздор, даже очень опасный вздор?
Федье: Это не антисемитское положение. Ведь концепт “des Riesigen” - центральный для Хайдеггера в тридцатые годы; для него эта характеристика современного мира, который он именует “миром, утратившим мир” (Welt der Weltlosigkeit). Когда он говорит о том, что уже очень рано сложилась утрата мира еврейством, то он рассматривает еврейство как первую жертву этого Riesigen. Травны интерпретирует дело противоположным образом: как будто еврейство было первоосновой des Riesigen.
“Die Zeit”: Но остаётся фатальный привкус всеобщего осуждения еврейства».
И дальше в интервью следует разбор более конкретных вопросов, связанных с “Черными тетрадями”. Бóльшую их часть я опущу. Я сознательно привела в пример часть дискуссии журналиста и хайдеггероведа, чтобы читатели (и даже приобщенные к философии, к хайдеггероведению) почувствовали: вне целостного контекста “Черных тетрадей” понять и конкретный смысл, и даже направленность отдельных, новых для нас положений Хайдеггера чрезвычайно сложно.
Итак, в сложившихся условиях дискуссия шла как бы “задом наперёд”… И потому, быть может, следовало дождаться опубликования самих томов и серьёзных профессиональных - и одновременно не заумных, а доступных более широкой публике - разъяснений того содержания, которое встречает нас на сотнях страниц “Черных тетрадей. А потом, уже внутри этого целостного контекста, надо было оценивать смысл формул, касающихся национальностей. И притом относимых не к одной только еврейской нации, а к другим национальным “началам”, обсуждаемым в “Черных тетрадях” (там речь идет - о чем позже - о немецком, английском, американском, а также - что нам в России особенно интересно - русском национальных “началах”). Это, разумеется, будет сложный и небыстрый процесс, но другого - для содержательного обсуждения проблем - не дано. Такая тактика, кстати, не обязательно освободит Хайдеггера от обвинений в антисемитизме).
Решиться на такую последовательность изучения материала и реакций на него - и значит принять участие в складывании того типа публичного обсуждения философских проблем и философских сочинений, который затребован нашим временем. Одно надо сказать сразу: интерес широкой публики к наследию философа (в данном случае - Хайдеггера) - событие, которое в целом не только отрадно для философов по профессии, но имеет существенный общий смысл: обычные люди, со всех сторон атакуемые через средства массовой информации бездуховными “продуктами”, тем самым проявили свой интерес к духовным смыслам, пусть и очень сложным. Что касается российских условий, то для них характерно полное отсутствие общенациональных форумов публичного обсуждения философских проблем, подобных тем, которые существуют в других странах. Равнодушие прессы и TV-программ к философским проблемам и событиям, обсуждаемым во всем мире, - полное…
читать полностью на сайте Института Философии Российской Академии Наук
Почему опубликование 94-96 томов собрания сочинений М. Хайдеггера стало сенсацией?
[Содержание]
Содержание
I.
1. Две главные сенсации
2. О «Чёрных тетрадях» и истории их опубликования
3. Дебаты об антисемитизме Хайдеггера (к истории вопроса)
4. Дебаты 2014 года об антисемитизме Хайдеггера
II. Общефилософские основания и главные понятия концепции «Черных тетрадей»; суть Нового времени и характеристики наций в ее контексте
1. Machenschaft(en)
2. Rechnerische
3. Bodenlosigkeit
4. das Riesige
5. Хайдеггер о «еврейском начале» (das Judemtum) и «интернациональном еврействе»
6. Хайдеггер об английском и американском национальных началах
7. «Русское начало» в изображении Хайдеггера
8. Хайдеггер о «немецком начале»
9. Резюме: Хайдеггер о сути Нового времени
III. «Черные тетради» и развитие хайдеггеровской философии
1. «Черные тетради» о «Бытии и времени»
IV. Заключение
1. Две главные сенсации
Одна из них касается двуединого вопроса, который время от времени будоражил специалистов, причем как поклонников, так и критиков Хайдеггера. Он отчасти затрагивал и более широкую публику - но не в такой сильной мере, как это случилось в 2014 году. Вопрос был связан, конечно же, с нацистским “ангажементом” Хайдеггера во время фрайбургского ректорства философа в 1933-34 годах, а также, что не менее важно, с его антисемитскими действиями и высказываниями. Вот и газеты, публикации в интернете самого последнего времени запестрели заголовками-вопросами: «Был ли Хайдеггер национал-социалистом?», «Был ли Хайдеггер антисемитом?» - с резкими и уверенными выводами в текстах: «Антисемитизм Хайдеггера теперь выглядит неопровержимым». “Отравленное наследие (Die Zeit, № 12, 2014); “Существенное одобрение национал-социализма” (“Die Welt”, 07.04.14); «Почему существенно, был ли Хайдеггер антисемитом?» (The New Jorker, 03.2014); “Антисемитизм у Хайдеггера: крах для французской философии” (Associated Press, 13.12.2013); “Был ли Хайдеггер антисемитом? Ответ, самое позднее с сегодняшнего дня, звучит так: да, был” (Ю.Кальбе, “Associated Press”, 12.03.2014).
В этом споре как будто и нет сенсационной новизны. Немало фактов было вскрыто и уже обсуждено (почти) семью десятилетиями ранее, при разборе “дела” Хайдеггера в 1945 году, а также в последующие годы, когда спор вспыхивал, воспламененными вновь обнаруживаемыми материалами.
Так в чем же сегодняшняя сенсация?
В том, во-первых, что теперь опубликованы и стали предметом публичных обсуждений собственноручные записи Хайдеггера, причем опубликованы они были по его желанию, чего до сих пор в подобного рода спорах (почти) не случалось.
Во-вторых, и здесь поистине сенсационное противоречие: Хайдеггер, с одной стороны, в “Черных тетрадях” резко и обстоятельно критикует гитлеровский национал-социализм как “вульгарный”, “биологистский”, а с другой стороны, развивает идеи относительно некоего национал-социализма в его якобы “собственном”, т. е. подлинном смысле[1].
В-третьих, положения Хайдеггера, в дебатах признанные антисемитскими, пусть они (в сравнении с сотнями страниц текста) весьма немногочисленны, явно и даже энергично вписаны в ту концепцию краха Запада (Abendlands, страны заката) в Новое время, которая развита уже на сотнях страниц “Черных тетрадей”. И в такой полноте, детальности, с такой уверенностью философ сделал это впервые в жизни, причем осуществил именно в те годы, когда он по большей части пребывал в публикационном молчании.
Всё перечисленное, вместе взятое, как раз и стало сенсацией № 1.
Сенсация № 2 - и не только для хайдеггероведов в собственном смысле слова, но и для немалого числа философов во всем мире, которые не могут не интересоваться судьбой, а еще больше идеями, концепциями этого влиятельнейшего мыслителя XX века, да и вообще для людей культуры, неравнодушных к философии - состоит в уникальном характере материалов, публикуемых в 94-96 томах. В чем же их уникальность?
Дело в том, что Собрание сочинений М.Хайдеггера (а в нем число томов приближается к сотне; предварительно объявлено о подготовке томов следующей сотни) содержит в своем составе меньшинство произведений, написанных, именно написанных рукой Хайдеггера, им же отредактированных и отданных в печать. Большинство же - это записи его лекций.
Теперь перед нами - сотни страниц, написанных (чаще всего уже набело) рукой Хайдеггера, предназначенных для печати и им самим отданных для публикации (хотя и с отсрочкой их опубликования на 40 лет, о чем - позже). В ближайшем будущем ожидаются уже отданные в печать тома. Все записи, вместе взятые, будут занимать тысячи страниц. Тома 94-96 составляют, таким образом, лишь четверть записей, предназначаемых, подготовленных или готовящихся к печати. Поэтому в хайдеггероведении в неузком значении этого слова появление названных томов - настоящая сенсация, какой, пожалуй, не было за всю историю печатания Собрания сочинений Хайдеггера.
2. О «Черных тетрадях» и истории их опубликования
Издателем 94-96 томов Собрания сочинений М.Хайдеггера стал, по воле распорядителя всего наследия М.Хайдеггера его сына Германа Хайдеггера, современный немецкий хайдеггеровед Петер Травны (Peter Trawny[2]), чье краткое Послесловие (Nachwort) к 94 тому датировано 13 декабря 2013 года, т. е. по понятиям издательского дела оно сравнительно недавнее. (На его Послесловия к 3-м томам я буду опираться).
Записи Хайдеггера, включенные в уже опубликованные тома, охватывают десятилетний период. Начало помечено октябрем 1931 года, конец - 1941 годом. (Есть свидетельство того, что имелись записи, начало которых восходит к 1930 году, но их местонахождение пока не установлено.)
Публикуются так называемые “Черные тетради”. Название соответствует тому, что у этих тетрадей с записями был черный переплет. (Можно ожидать, что названию будет придан дополнительный, уже переносный смысл.) «В них, - пишет П.Травны, - речь идет не об “афоризмах” как “жизненных мудростях”, но (далее идут слова самого Хайдеггера - Н.М.) о “едва различимых форпостах - и арьергардных положениях в рамках целостной попытки некоторого трудно выразимого осмысления, направленного на завоевание пути для [решения] вновь поставленных изначальных вопросов, которые - в отличие от метафизического мышления - именуются мышлением бытийно-историческим (seynsgeschichtlichen)”»[3]. (Это, выделенное нами курсивом сжатое определение концепции Хайдеггера, обоснование которой занимает основное печатное пространство опубликованных томов, потребует содержательной расшифровки - она кратко будет дана во второй части статьи.)
Тетрадей насчитывается тридцать четыре.
14 тетрадей с заголовками “Размышления” (Überlegungen), 9 озаглавлены как “Замечания” (Anmerkungen), 4 тетради так и называются - “Четыре тетради”; 5 тетрадей носят название “Vigilae”, “Notturno”, “Winke” (в последнем случае - буквально - “намеки”); еще 4 тетради носят общее название “Предварительное”. (Имеются, кроме того, 2 тетради, относительно которых не установлено, причислял ли их Хайдеггер именно к рассматриваемому комплексу “Черных тетрадей”). Издатель сообщает: «Тома от 94 до 102-го собрания сочинений выйдут в ближайшие годы и будут содержать все 34 тетради названных рукописей» (Ebenda, S. 551).
Согласно Травны (и я это подтверждаю), «“Черные тетради” являют собою форму, которая в её своеобразии уникальна - возможно, не только для Хайдеггера, но вообще для философии XX века. В первую очередь, имея в виду общеупотребимые обозначения видов текста, их скорее всего можно сравнивать с “Denktagebuch” (дневником, фиксирующим мысли - Н.М.). Но если это обозначение подпадающих под него сочинений тяготеет к тому, что преимущественно находится как бы на обочине Собрания сочинений, то значение “Черных тетрадей” в общей связи “пути к (постановке) изначальных вопросов” ещё предстоит рассмотреть» (Ebenda, S. 530).
Исключительно интересно, что сам Хайдеггер, создав в разные годы и потом собрав вместе “Черные тетради”, четко определил, где и когда они должны быть опубликованы. «По сообщению распорядителя наследства (Nachlaβverwalter) Хайдеггера Германа Хайдеггера и Фридриха-Вильгельма фон Херманна, который был приват-ассистентом Хайдеггера в 1972-1976 годах, - пишет П.Травны, - “Черные тетради” приблизительно в середине 70-х годов были переданы в Немецкий литературный архив в Марбахе. Хайдеггер в связи с этой передачей распорядился: переданные им материалы должны быть опубликованы в завершение его Собрания Сочинений. А до того времени они (по его воле - Н.М.) должны содержаться “как бы в двойной секретности (sekretiert)” (фон Херманн). Никто не должен располагать возможностью видеть и читать их» (S. 531). И хотя от некоторых строгостей насчет секретности, обусловленных Хайдеггером, в интересах дела пришлось отказаться, для абсолютного большинства публики сроки опубликования, и главное, само содержание “Черных тетрадей” действительно оказались тайной “за семью печатями” - и потому стали неожиданностью, настоящей сенсацией.
К тому же временнóй отрезок, в течение которого делались опубликованные в 94-96 томах записи, усиливает их сенсационность. Ибо теперь перед любым человеком (конечно, способным читать по-немецки и понимать сверхсложные тексты Хайдеггера) открывается удивительная, поистине уникальная возможность приобщиться к тому, о чем думал и собственноручно писал немецкий мыслитель в трудное, турбулентное для него (и всей Германии) десятилетие 1931-1941 гг. Его, это время, не случайно называли “молчаливым периодом” в развитии Хайдеггера.
Ведь это были годы, когда Хайдеггер, так или иначе двигаясь к самой возможности своего национал-социалистического “ангажемента”, затем в специфической форме “включившись” в сие роковое (сначала) для Германии движение, потом отдалившись от него, был лишен малейшей возможности публично поделиться своими мыслями о ясных для него уже через пару лет издержках национал-социализма.
Необходимо учесть: ситуация была совершенно необычной, прежде всего в объективном смысле. Если в более или менее нормальной социальной практике, в том числе в преднацистское время, была в принципе возможна критика социально-политических движений людьми, которые к ним примыкали, то нацистские “правила”, особенно после завоевания власти кликой Гитлера, как известно, стали существенно “новыми”, т. е. тоталитарно-запретительными и карательными для инакомыслящих в собственных рядах. И пусть Хайдеггер (и в этом пункте “Черные тетради” тоже дают новый материал) защищал некий собственный вариант национал-социализма. Но в то время сделать известным недовольство “массовой”, т. е. собственно гитлеровской, идеологией, живя в Германии и официально являясь, не забудем этого, членом партии Гитлера - все это было бы равносильно подписанию самому себе смертного приговора. Вот и приходилось Хайдеггеру делать заметки как бы “для себя”… Но - отметим - он все же никак не исключал того, что адресует их будущим читателям.
Теперь очертим проблему применительно к более обширному периоду: не только в 1931-38, 1938-39, 1939-1941 годах, но и после войны, когда Хайдеггеру (временно) запретили преподавать и печататься, т. е. на протяжении весьма длительного отрезка истории, большинству читателей не были и не могли быть известны сокровенные и запечатленные письменно идеи, размышления Хайдеггера. Теперь завеса приоткрыта, и первая, весьма объемная, порция материалов - в распоряжении читателей. И это - повторю еще раз - большая историко-философская и, шире, социальная сенсация, одна из самых редких в истории мировой мысли. Нет сомнения в том, что изучение и обсуждение новых и предназначенных к печати материалов в несколько тысяч страниц составит значительную часть новой работы в области хайдеггероведения.
А что, собственно, происходит сейчас?
94-96 тома не только опубликованы, но с марта с. г. поступили (в Германии) в книготорговлю (разумеется, по солидным ценам). Но надо вспомнить об отмеченном ранее факте: ответственные за издание сознательно допустили некоторую утечку информации еще в конце 2013 года. Так, П.Травны не только сам начал высказываться по ряду тем и проблем, относящимся к подготовленным к печати текстам Хайдеггера, но и предоставил в распоряжение некоторых специалистов-хайдеггероведов, а также, видимо, и отдельных журналистов (прежде всего французских) некоторые материалы.
И потому дискуссии, притом в широкой печати, начались… ещё до опубликования названных томов! Внимание публики оказалось настолько разогретым, что в Интернете, разумеется, появилось много желающих высказать свои суждения - на основании совсем немногих, оторванных от сложного теоретического контекста формулировок Хайдеггера, в основном, касающих национального вопроса и национал-социализма.
И хотя теперь тома в распоряжении читателей, материал не только объемный (94 том - 536 страниц, 95-ый - 455 страниц, 96-ой - 285 страниц, т. е. в целом 1276 страниц), но и чрезвычайно сложный. Ведь элементарно ясно: предложены тексты не кого-нибудь, а Хайдеггера, свободно, быстро читать которые (тем более понимать, переводить их) в современном мире доступно относительно немногим. Сказать, что новые тексты трудны не менее, чем тексты уже известные и более-менее освоенные, значит ничего не сказать… Ибо даже и центральные термины, красной нитью проходящие через весь текст, столь многозначны, что перевести их каким-то одним словом на другой язык вообще-то можно, но рискованно, так как это грозит заведомой утратой многослойности смысла.
Вот почему было бы более продуктивно, если бы в разговор-обсуждение сначала вступили специалисты, которые бы освоили и разъяснили тексты в их полноте и сложности. А потом вступила бы в разговор заинтересованная широкая публика. (В подобном подходе, поверьте, нет никакого снобизма, а всего лишь констатация реальной трудности проблемы).
Но все произошло ровно наоборот… Сначала разгорелась именно публичная дискуссия. (В ней, правда, выступили и отдельные хайдеггероведы, но, считаю, пока неудачно, потому что они не успели вникнуть хотя бы в часть материала. А некоторым, из-за их более ранних публикаций, это было не с руки…) Исправление ситуации - дело будущего.
Пока у меня для обсуждения проблем нет другого пути, чем сначала вкратце охарактеризовать эти дискуссии, а затем - но тоже сугубо предварительно - высказаться по поводу главных тем, философско-теоретических и социально-политических, практических, которые поднимает Хайдеггер в “Черных тетрадях”.
Сделаю уточнение относительно моих разработок, здесь предлагаемых вниманию русскоязычных читателей. Я считала, что они имеют право быть проинформированными о томах Сочинений Хайдеггера с “Черными тетрадями” хотя бы с не слишком большим (в пару месяцев) отставанием по сравнению с европейскими (прежде всего с немецкими) читателями. Эти заметки носят, таким образом, предварительный, информативный характер и (надеюсь) будут впоследствии дополнены, углублены (таков мой замысел) результатами более обстоятельной, более длительной работы над вводимыми в оборот текстами Хайдеггера.
А теперь - о суждениях, высказанных в уже состоявшихся на Западе дискуссиях широкой публики по поводу наиболее “горячих” формулировок Хайдеггера, касающихся болезненных социально-политических вопросов.
3. Дебаты об антисемитизме Хайдеггера
(к истории вопроса)
Сначала напомню: сам вопрос и сталкивающиеся ответы на него имеют достаточно давнюю историю. Дам (сжато) некоторые конкретные исторические разъяснения. Первый этап споров относится к 1945-му году. Тогда в их обсуждение была включена совсем небольшая группа лиц, привлеченная специальной комиссией, которая разбирала - по поручению французских оккупационных властей - «дело Хайдеггера» во Фрайбургском университете[4].
Более развернуто и содержательно проблемы всего этого комплекса вновь обсуждались в период, который имел место незадолго перед празднованием (в 1989 году) 100-летия со дня рождения Хайдеггера и вскоре после него. Тогда спор о “нацизме” и, в частности, антисемитизме Хайдеггера был вновь пробужден разоблачительной книгой чилийского философа В.Фариаса «Хайдеггер и нацизм» (она вышла на испанском языке и вскоре была переведена на французский и другие языки). Возник горячий, причем серьёзный и содержательный спор; был опубликован целый ряд книг со сходными названиями, написанных профессиональными хайдеггероведами. Что это был не последний всплеск дискуссий, подтвердилось и в наше время.
Для понимания исторических предпосылок сегодняшнего обсуждения полезно вспомнить о том, как подобные дискуссии происходили во Франции. Во время Второй мировой войны французские философы, духовные лидеры движения Сопротивления, сделали своим философским знаменем учения немецкого экзистенциализма, в основном М.Хайдеггера, и феноменологию. Ж.-П.Сартр, как известно, ещё до войны изучал работы мыслителей этих направлений в Германии. После войны французские почитатели и последователи Хайдеггера пытались как-то сладить с “неудобными” вопросами о нацистском прошлом и антисемитских высказываниях Хайдеггера. В начале 60-х годов XX века разгорелась дискуссия, в которой участвовали Франсуа Федье (пометьте это имя), Т.Адорно и другие философы.
Что касается отечественных исследований и споров о характере политической ангажированности Хайдеггера, то они неплохо документированы в полезной книге 1991 года “Философия Мартина Хайдеггера и современность”. Надо учесть, что книга содержит материалы Международной конференции, состоявшейся в Москве в юбилейном 1989 году. Дискутировали и защитники, и критики Хайдеггера - о больных вопросах: о национал-социалистической его “ангажированности”, об оставленных философом антисемитских “следах”. Особенно важны для солидной презентации “защитников” Хайдеггера опубликованные в книге статьи выдающегося отечественного хайдеггероведа В.В.Бибихина и известного немецкого философа (также и хайдеггероведа) О.Пёггелера. Показателен и представленный в книге перевод беседы-интервью 1966 года Хайдеггера с сотрудниками журнала “Шпигель” Р.Аугшаном и Г.Вольфом. (Хайдеггер распорядился предать материал гласности только после его смерти; он был опубликован 23 сентября 1976 года). Книга показывает также и то, что отечественные авторы были достаточно хорошо осведомлены и оперативны как в освоении западно-европейских материалов на все эти темы, так и в выработке собственных суждений, оценок касательно не только философии, но и нацистского прошлого Хайдеггера.
Существенно и следующее: российские философы реально приняли участие в тогдашних мировых хайдеггероведческих дискуссиях. В частности, на упомянутой конференции их разработки - благодаря качественным письменным и устным переводам - были доведены до сведения европейских коллег. А ими стали философы с мировыми именами (они же - авторы упомянутой книги) Фр.-В. фон Херрман, Х.Бункхорст, В.Хёсле, О.Пёггелер, Р.Рорти, Ж.-Л.Нанси, Дж.Ж.Уайт[5].
Я не буду вдаваться в подробную передачу (и собственную оценку) принципиально важной статьи В.В.Бибихина, которого я глубоко уважала и сегодня чту как талантливого, выдающегося философа-хайдеггероведа. (Его переводы и исследования я использую, хотя выборочно и критически, в своей хайдеггероведческой работе[6]). Но о передаче В.В.Бибихиным обсуждаемых болезненных проблем национал-социалистического прошлого Хайдеггера не сказать не могу. Ибо она была и остаётся типичной для тех авторов-защитников, а то и апологетов Хайдеггера, основательных знатоков и его философии, и биографических материалов, которые при разборе его “дела” брали доводы и аргументы… “с голоса” (или письменных разъяснений) самого Хайдеггера или его рьяных апологетов. Что же касается таких разъяснений, то Хайдеггер предложил - вспомним, перед реальной опасностью суда над ним - разработанную им версию событий, которая, к сожалению, часто расходилась с объективно зафиксированными фактами или включала детали, вырванные из целостного ряда событий и их последовательности.
Один пример: как пишет В.Бибихин, «в начале мая (это NB. - Н.М.) 1933 года сосед Хайдеггера, ординарный профессор медицины фон Мёллендорф пришел к Хайдеггеру и попросил его баллотироваться на новых выборах ректора»[7]. В начале мая так оно и было (кроме того, другие коллеги тогда же обращались к Хайдеггеру с подобными просьбами). Но коллеги не знали о других фактах[8] (к 100-летию Хайдеггера они уже были зафиксированы в ряде документов), а именно: к началу мая вопрос о хайдеггеровском ректорстве, о его вступлении в партию Гитлера был уже решен, согласован с “высокими инстанциями” стараниями университетских нацистских покровителей Хайдеггера - всё, несомненно, произошло с согласия Хайдеггера, что также подтверждено соответствующими материалами. Итак, В.Бибихин совсем не касается вопроса о том, какую борьбу против “ярко выраженного демократа фон Мёллендорфа” развернули близкие к Хайдеггеру пронацистски настроенные преподаватели и студенты, а также не ссылается на тот факт, что “ярко выраженный демократ” Мёллендорф добровольно ушел с поста ректора, ибо не мог присоединиться к уже ясной нацистской, в том числе антисемитской, университетской политике (см. Hugo Ott, op. cit. S. 139). (А ведь к моменту написания В.Бибихиным его статьи эти и подобные факты были известны и документированы, но им почему-то игнорированы).
Подобным образом (к 1989 году) обстояло дело с целым рядом фактов и суждений, касающихся хайдеггеровского антисемитизма. Авторы, которые сочли своим долгом и тут “вступиться” за Хайдеггера, особенно французские, акцентировали (вслед за ним самим) реальные факты, свидетельствующие “в пользу” философа. Когда Хайдеггер стал ректором во Фрайбурге (уже после его, как выразился Гуссерль, “театрального вступления” в нацистскую партию, после того как Хайдеггер произнёс свою “тронную” ректорскую речь), он не присоединился ко всем антисемитским распоряжениям и выходкам дорвавшихся до власти нацистских главарей и “молодчиков” из студенческих организаций. Это - факт. Но его позиция была - и не могла не быть - в высшей степени противоречивой. Ибо какие-то антисемитские распоряжения новоявленному ректору приходилось выполнять (вопреки своим позициям или в согласии с ними - порой неясно). Обо всей этой противоречивости убедительно говорят известные к 1989 году и появившиеся в более поздние годы исторические свидетельства. Но некоторые тогдашние и современные авторы, “защитники” Хайдеггера, фиксируют лишь факты, говорящие в его пользу. Так было раньше - и так же обстоит дело сегодня.
4. Дебаты 2014 года об антисемитизме Хайдеггера
Теперь зарисуем - с использованием материалов Интернета, и других, прежде всего опубликованных в периодической печати источников - уже обнаружившуюся полярность суждений об антисемитизме Хайдеггера, поскольку они касаются “Черных тетрадей”.
Выделяются два блока материалов. Первый относится к самому началу текущего года, когда 94-96 тома GA (Собрания Сочинений) Хайдеггера ещё не вышли из печати, но когда - как упоминалось - (со стороны издателей имела место намеренная “утечка информации”. Та специфическая деталь, что материалы (какие и в каком объеме, мне неизвестно) П.Травны передал преимущественно французским философам, имела существенное значение. Поскольку немалое число французских философов (и раньше, и в наши дни) вполне серьёзно и в целом позитивно (по большей части не ввязываясь в социально-политические споры) относились и сегодня относятся к философской мысли Хайдеггера, их позиция в сегодняшних дебатах была как бы предопределена. Когда и если ты глубоко исследуешь сложные философские идеи (какого-либо) мыслителя, неприятно узнать о нем что-либо предосудительное. Антисемитизм же, несомненно, является таковым. Поэтому то, что французских хайдеггероведов иные пассажи из “Черных тетрадей” по крайней мере не приведут в восторг, было прогнозируемо. Так оно и случилось (об отдельных фактах - позже).
При таких предпосылках поступок П.Травны даже расценивался как тактический ход: пускай-де пошумят, поспорят, а потом убедятся, что все выглядит не так уж страшно, ибо спорных высказываний совсем мало, да и они философски сложны. Иными словами, как написано в одном из откликов, был расчет: информационная бомба шумно сработает - и тем самым частично обезвредит сама себя… Такое подозрение в адрес Травны поддержать не могу (ведь он, разумеется, досконально знавший и знающий как вышедшие, так и готовящиеся к печати “Черные тетради”, заранее высказал свое суждение: антисемитизм Хайдеггера в них, вне всяких сомнений, зафиксирован).
Вернемся к разбору мнений, сначала - высказанных до того, как 94-96 тома поступили в продажу.
Среди них было немало заведомых суждений-решений: ничего нового, считали отдельные участники дебатов, опубликованные тома “нам” не скажут… Вот пример - Анна-Катерина Симон (“Die Presse”, 08.01.2014) пишет: «Что действительно есть у Хайдеггера? До сих пор известны лишь немногие, вырванные из контекста обрывки фраз (это в тот момент было совершенно верно - Н.М.). Петер Травны, во всяком случае, думает, что найдено доказательство “бытийно-исторического (seinsgeschichtlichen)” антисемитизма… Но что скажут три, четыре предложения из многих тысяч страниц, которые написал и опубликовал Хайдеггер? И сколь весомы они для оценки сложного отношения Хайдеггера к антисемитизму? …А что Хайдеггер, и в человеческом, и в политическом отношениях, не был образцом - это не новость. Что может изменить в этом пара страниц? Возможно, скоро обнаружится, что разумное суждение высказала философ Сильвиана Агасински (Agacinski)[9], которая также читала пассажи из “Черных тетрадей”: “Мы уже давно знаем все, что нам надо знать об этом”». Признаться, слышать нечто подобное в теоретических, пусть и практически значимых дискуссиях как-то странно… Но то, что подобные суждения высказываются именно во Франции, (в свете предыдущих разъяснений) представляется не случайным.
Один аргумент заслуживает специального разбора, ибо он повторяется и в других случаях; он стал своего рода типовым. Говорят: на одной чаше весов - много тысяч страниц публикаций Хайдеггера, на другой - несколько страниц его сомнительных формул, даже если они будут признаны антисемитскими… И что, дескать, перевесит? Думается, такой подход, с одной стороны, фактически, и уже много лет, “работает” применительно к Хайдеггеру. Ибо и споры о его национал-социалистической ангажированности, и о других социальных промахах его жизни и поведения в конечном счете все же не поколебали устоявшееся в мире суждение о нем как выдающемся мыслителе XX века. Но ведь это с одной стороны. С другой стороны, о национал-социалистической ангажированности Хайдеггера говорили, говорят и будут говорить , и значит, это проблема, которая ни в коей мере не перечёркивается и не снимается всеми внутрифилософскими заслугами Хайдеггера.
Подобным образом обстоит дело с антисемитизмом. И снова предстоит задуматься над тем (здесь, полагаю, вопрос всех вопросов), почему философия Хайдеггера так непоправимо пробуксовывает в подобных острых и далее обостряющихся социально-политических вопросах? К пониманию этих тем, как и связанных с ними коренных “бытийных” вопросов (относящихся к истокам “Kehre”, поворота, осуществленного поздним Хайдеггером) “Черные тетради” добавляют немало нового. И пусть сама тема, действительно, не новая и пусть новые споры, как говорилось, восходят к прежним десятилетиям. Но даже и поэтому высвечиваются весьма интересные повороты дискуссий. Например, обнаружилось особое звучание сегодняшних высказываний тех специалистов-хайдеггероведов, которые на тех, прежних этапах, работали над сходными темами. Один из откликов подобного рода исходит от известного французского философа Франсуа Федье, который в своей книге 1988 года “Хайдеггер: анатомия скандала” (“Heidegger: anatomie d’un scandale”) выступил против ранее упомянутой нашумевшей в конце 80-х годов прошлого века книги чилийского философа Виктора Фариаса “Хайдеггер и нацизм”. Федье попытался подробнейшим образом распутать клубок противоречий, к тому времени накопившихся в вопросе об антисемитизме Хайдеггера. Работа была проведена очень скрупулёзная. Но у Федье она была подчинена одной заведомо поставленной цели - показать, что Хайдеггер все же не был антисемитом.
Тем интереснее было узнать, чтó же сказал Федье по поводу “Черных тетрадей”. Определенной удачей было то, что популярная немецкая газета “Die Zeit” организовала и напечатала интервью с Федье своего корреспондента Георга Блюма. Немаловажно отметить, что оно состоялось 18 января 2014 года, т. е. за пару месяцев до поступления новых томов в продажу. (Мое впечатление: Федье не проявил подробного знакомства с их текстами; по большей части о них упоминал интервьюер! Иными словами, реакция Федье тоже, скорее всего, имеет вид заведомой и легко прогнозируемой. И все же по вопросу об антисемитизме его мнение изменилось.)
Приведу отрывки из интервью:
«“Die Zeit”: господин Федье, Хайдеггер - антисемит? Вы всегда горячо оспаривали это, но теперь Вам доступны отрывки из “Черных тетрадей” немецкого философа; и даже для немецкого издателя Петера Травны, как представляется, исчезли сомнения в антисемитских исходных позициях Хайдеггера.
Федье: конечно, ставшие теперь известными высказывания Хайдеггера о еврействе (das Judentum) и “евреях” предстают как шокирующие (уже это - ценное признание - Н.М.) . Но он сам в его время не мог воспринимать их как чудовищные (курсив мой - Н.М.) И если я сегодня что-то скажу о “евреях”, например об их юморе или их духовности - не столкнусь ли я тотчас и гротескным образом с той опасностью, что меня будут считать антисемитом?
…
“Die Zeit”: Но придумывать, что евреям присуще “жесткая ловкость расчетливости и спекуляции” - разве это не вздор, даже очень опасный вздор?
Федье: Это не антисемитское положение. Ведь концепт “des Riesigen” - центральный для Хайдеггера в тридцатые годы; для него эта характеристика современного мира, который он именует “миром, утратившим мир” (Welt der Weltlosigkeit). Когда он говорит о том, что уже очень рано сложилась утрата мира еврейством, то он рассматривает еврейство как первую жертву этого Riesigen. Травны интерпретирует дело противоположным образом: как будто еврейство было первоосновой des Riesigen.
“Die Zeit”: Но остаётся фатальный привкус всеобщего осуждения еврейства».
И дальше в интервью следует разбор более конкретных вопросов, связанных с “Черными тетрадями”. Бóльшую их часть я опущу. Я сознательно привела в пример часть дискуссии журналиста и хайдеггероведа, чтобы читатели (и даже приобщенные к философии, к хайдеггероведению) почувствовали: вне целостного контекста “Черных тетрадей” понять и конкретный смысл, и даже направленность отдельных, новых для нас положений Хайдеггера чрезвычайно сложно.
Итак, в сложившихся условиях дискуссия шла как бы “задом наперёд”… И потому, быть может, следовало дождаться опубликования самих томов и серьёзных профессиональных - и одновременно не заумных, а доступных более широкой публике - разъяснений того содержания, которое встречает нас на сотнях страниц “Черных тетрадей. А потом, уже внутри этого целостного контекста, надо было оценивать смысл формул, касающихся национальностей. И притом относимых не к одной только еврейской нации, а к другим национальным “началам”, обсуждаемым в “Черных тетрадях” (там речь идет - о чем позже - о немецком, английском, американском, а также - что нам в России особенно интересно - русском национальных “началах”). Это, разумеется, будет сложный и небыстрый процесс, но другого - для содержательного обсуждения проблем - не дано. Такая тактика, кстати, не обязательно освободит Хайдеггера от обвинений в антисемитизме).
Решиться на такую последовательность изучения материала и реакций на него - и значит принять участие в складывании того типа публичного обсуждения философских проблем и философских сочинений, который затребован нашим временем. Одно надо сказать сразу: интерес широкой публики к наследию философа (в данном случае - Хайдеггера) - событие, которое в целом не только отрадно для философов по профессии, но имеет существенный общий смысл: обычные люди, со всех сторон атакуемые через средства массовой информации бездуховными “продуктами”, тем самым проявили свой интерес к духовным смыслам, пусть и очень сложным. Что касается российских условий, то для них характерно полное отсутствие общенациональных форумов публичного обсуждения философских проблем, подобных тем, которые существуют в других странах. Равнодушие прессы и TV-программ к философским проблемам и событиям, обсуждаемым во всем мире, - полное…
читать полностью на сайте Института Философии Российской Академии Наук