О чем на самом деле сказка про мёртвую царевну. Фольклор
Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
По этим коротким четырем строкам из пушкинской "Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях" можно провести настоящее историческое расследование.
Итак, "терем в лесу". Это что вообще? Почему терем построили в лесу? Это точно не избушка на курьих ножках. Там нет ни Бабы-Яги, ни волшебства.
Это что-то другое.
Великий Пропп подробно пишет об этом. "Терем в лесу" из русских сказок - это дошедший к нам из глубины веков социальный конструкт, свойственный родовому строю, так называемый "мужской дом".
Мужской дом - это действительно дом, очень большой дом, где юноши жили в течение периода после обряда инициации и до своего вступления в брак. По сути, это была такая коммуна холостых парней, чисто мужской союз.
Предположение о том, что такие мужские дома существовали у наших народов в древности, подтверждается тем, что они были у примитивных народов, которых мы ещё застали. Например, во время своей второй экспедиции, в 1773 году Джеймс Кук на Таити видел такой дом, длиной он был около двухсот футов (60 метров). По сравнению с таитянскими хижинами это был настоящий Москва-сити. Такой размер не удивителен, ведь там должна была помещаться вся холостая мужская часть племени. Отсюда и прижившийся термин - "большой дом".
В этом доме не только жили парни. В большом доме хранились святыни племени, и поэтому доступ к этому дому под страхом смерти был запрещен женщинам и непосвященным.
Например, такими святынями могли быть черепа (об этом подробно рассказано у Фробениуса в "Происхождении африканских культур", 1898), и черепа эти могли выноситься на ограду. И это пересекается с нашими сказками:
Кругом дворца стоит частокол высокий на целые на десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто.
А кругом превысокая ограда поставлена - не пробраться туда ни пешему, ни конному.
Сказка донесла даже смутные воспоминания о религиозных языческих функциях этих домов:
А образов нет никаких, одни шишки елевыя торчат.
Эти дома имели великолепный вид, украшались резьбой, раскрашивались. Неудивительно, что у сказочников они постепенно превратились в загадочные чудесные терема.
Ну а жили там, как сказано выше, группы холостых мужчин, то есть в сказках это наши семь богатырей, или европейские семь гномов, например.
Но это всё присказка.
Сказка начинается, когда в дом приходит девушка. В сказках она бывает выгнана мачехой, похищена разбойниками, "запродана" - эти мотивы разнятся. Но есть общая черта - во всех случаях положение девушки в доме становится почетным:
Будь нам заместо родной сестры, живи у нас, хозяйничай.
Что это значит?
Ответ на этот вопрос легко находится в работах этнографов. В обнаруженных ими мужских домах, несмотря на запрет, всегда находились девушки (одна или несколько). И эти девушки для парней выполняли роль жен. Это настолько типичная черта той системы, что Генрих Шурц прямо говорит, что после инициации первое время юноши живут в мужском доме в "вольных брачных отношениях", а после переходят в "регламентированные браки".
Девушки, живущие в мужских домах, не подвергались никакому презрению. Родители даже сами побуждали их вступать туда... В этих домах обычно имеется одна или несколько незамужних девушек, которые часто являются временной собственностью молодых людей.
У бороро половые потребности юношей удовлетворяются тем, что отдельных девушек насильно уводят в мужской дом, где они одновременно нескольким служат возлюбленными и получают от них подарки.
Джеймс Джордж Фрэзер сообщает о девушках, живущих в мужских домах на островах Пелау, следующее:
...во время своей службы она должна держать помещение дома в чистоте и следить за огнем. Мужчины обращаются с ней хорошо, и ее насильно не принуждают оказывать свое расположение. Девушка живет в особом помещении при доме. Обращение с ней рыцарское. Ни один из юношей не дерзнет войти к ней в помещение. Она обильно снабжается пищей, юноши заботятся о предметах роскоши для нее. Ей приносят орехи бетеля и табак.
Очень похоже на судьбу Белоснежки, не правда ли?
Разница лишь в том, что сказка с переходом от родового строя к аграрному обществу с его моральными принципами избавилась от "брачных" отношений в этом случае и заменила их на "братские".
Вот, например, в сказке «Волшебное зеркальце»:
Разглядевши ее, каждый хотел на ней жениться; да как не могли согласиться, то взяли ее себе за сестру и вельми уважали.
И хотя брак отрицается во всех сказках, в вятской области сохранился вот такой элемент: изгнанная падчерица попадает в лесной дом к разбойникам, и дальше «...оставили ей всякова кушанья и всякова снаряду: и все тебе - и пей и ешь, и самолучшее платье снаряжайся!.. А она уже с нимя прижила девчоночку малинькую».
Понятно, что "прижить девчоночку" можно только если товарищи по терему тебе не совсем уж "братья". Зато всё становится ясно, если встроить этот сказочный сюжет на свое место в историческую парадигму.
По истечении срока в родовых общинах девушки покидали мужской дом и выходили замуж либо за одного из "братьев", либо за человека из другой деревни (скажем, за королевича Елисея).
И тут мы находим объяснение тому, что в сказках этому всегда предшествует временная смерть девушки. Ведь всё, что делалось в мужском доме, для остальных членов племени было тайной. Мы уже помним, что здесь хранились святыни племени, совершались ритуальные пляски. Но для «сестрицы», конечно, не было тайн. Можно ли было после срока так просто выпустить ее из дома? Она должна была умереть, забыть прошлое, и возродиться для новой жизни, то есть речь идёт про женский обряд инициации.
Если исторически девушкам могли давать отвар какого-либо отравляющего растения, то в сказках эти волшебные "убийственные" свойства передались, например, яблоку или гребню в волосах. Во время "смертного сна" на девушку надевали одежды мертвеца (а в племенах, где одежды не знали, её обмазывали белой глиной, что превращало её в "мёртвую"). Позже в сказках царевен уже клали в настоящие, и даже хрустальные для пущей торжественности гробы, но суть символа та же.
Таким образом сказки этого типа рассказывают о жизни юношей в большом доме между обрядом инициации и вступлением в брак, и о жизни девушек в этом доме до обряда инициации и замужества при первобытно-общинном строе.
источник
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
По этим коротким четырем строкам из пушкинской "Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях" можно провести настоящее историческое расследование.
Итак, "терем в лесу". Это что вообще? Почему терем построили в лесу? Это точно не избушка на курьих ножках. Там нет ни Бабы-Яги, ни волшебства.
Это что-то другое.
Великий Пропп подробно пишет об этом. "Терем в лесу" из русских сказок - это дошедший к нам из глубины веков социальный конструкт, свойственный родовому строю, так называемый "мужской дом".
Мужской дом - это действительно дом, очень большой дом, где юноши жили в течение периода после обряда инициации и до своего вступления в брак. По сути, это была такая коммуна холостых парней, чисто мужской союз.
Предположение о том, что такие мужские дома существовали у наших народов в древности, подтверждается тем, что они были у примитивных народов, которых мы ещё застали. Например, во время своей второй экспедиции, в 1773 году Джеймс Кук на Таити видел такой дом, длиной он был около двухсот футов (60 метров). По сравнению с таитянскими хижинами это был настоящий Москва-сити. Такой размер не удивителен, ведь там должна была помещаться вся холостая мужская часть племени. Отсюда и прижившийся термин - "большой дом".
В этом доме не только жили парни. В большом доме хранились святыни племени, и поэтому доступ к этому дому под страхом смерти был запрещен женщинам и непосвященным.
Например, такими святынями могли быть черепа (об этом подробно рассказано у Фробениуса в "Происхождении африканских культур", 1898), и черепа эти могли выноситься на ограду. И это пересекается с нашими сказками:
Кругом дворца стоит частокол высокий на целые на десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто.
А кругом превысокая ограда поставлена - не пробраться туда ни пешему, ни конному.
Сказка донесла даже смутные воспоминания о религиозных языческих функциях этих домов:
А образов нет никаких, одни шишки елевыя торчат.
Эти дома имели великолепный вид, украшались резьбой, раскрашивались. Неудивительно, что у сказочников они постепенно превратились в загадочные чудесные терема.
Ну а жили там, как сказано выше, группы холостых мужчин, то есть в сказках это наши семь богатырей, или европейские семь гномов, например.
Но это всё присказка.
Сказка начинается, когда в дом приходит девушка. В сказках она бывает выгнана мачехой, похищена разбойниками, "запродана" - эти мотивы разнятся. Но есть общая черта - во всех случаях положение девушки в доме становится почетным:
Будь нам заместо родной сестры, живи у нас, хозяйничай.
Что это значит?
Ответ на этот вопрос легко находится в работах этнографов. В обнаруженных ими мужских домах, несмотря на запрет, всегда находились девушки (одна или несколько). И эти девушки для парней выполняли роль жен. Это настолько типичная черта той системы, что Генрих Шурц прямо говорит, что после инициации первое время юноши живут в мужском доме в "вольных брачных отношениях", а после переходят в "регламентированные браки".
Девушки, живущие в мужских домах, не подвергались никакому презрению. Родители даже сами побуждали их вступать туда... В этих домах обычно имеется одна или несколько незамужних девушек, которые часто являются временной собственностью молодых людей.
У бороро половые потребности юношей удовлетворяются тем, что отдельных девушек насильно уводят в мужской дом, где они одновременно нескольким служат возлюбленными и получают от них подарки.
Джеймс Джордж Фрэзер сообщает о девушках, живущих в мужских домах на островах Пелау, следующее:
...во время своей службы она должна держать помещение дома в чистоте и следить за огнем. Мужчины обращаются с ней хорошо, и ее насильно не принуждают оказывать свое расположение. Девушка живет в особом помещении при доме. Обращение с ней рыцарское. Ни один из юношей не дерзнет войти к ней в помещение. Она обильно снабжается пищей, юноши заботятся о предметах роскоши для нее. Ей приносят орехи бетеля и табак.
Очень похоже на судьбу Белоснежки, не правда ли?
Разница лишь в том, что сказка с переходом от родового строя к аграрному обществу с его моральными принципами избавилась от "брачных" отношений в этом случае и заменила их на "братские".
Вот, например, в сказке «Волшебное зеркальце»:
Разглядевши ее, каждый хотел на ней жениться; да как не могли согласиться, то взяли ее себе за сестру и вельми уважали.
И хотя брак отрицается во всех сказках, в вятской области сохранился вот такой элемент: изгнанная падчерица попадает в лесной дом к разбойникам, и дальше «...оставили ей всякова кушанья и всякова снаряду: и все тебе - и пей и ешь, и самолучшее платье снаряжайся!.. А она уже с нимя прижила девчоночку малинькую».
Понятно, что "прижить девчоночку" можно только если товарищи по терему тебе не совсем уж "братья". Зато всё становится ясно, если встроить этот сказочный сюжет на свое место в историческую парадигму.
По истечении срока в родовых общинах девушки покидали мужской дом и выходили замуж либо за одного из "братьев", либо за человека из другой деревни (скажем, за королевича Елисея).
И тут мы находим объяснение тому, что в сказках этому всегда предшествует временная смерть девушки. Ведь всё, что делалось в мужском доме, для остальных членов племени было тайной. Мы уже помним, что здесь хранились святыни племени, совершались ритуальные пляски. Но для «сестрицы», конечно, не было тайн. Можно ли было после срока так просто выпустить ее из дома? Она должна была умереть, забыть прошлое, и возродиться для новой жизни, то есть речь идёт про женский обряд инициации.
Если исторически девушкам могли давать отвар какого-либо отравляющего растения, то в сказках эти волшебные "убийственные" свойства передались, например, яблоку или гребню в волосах. Во время "смертного сна" на девушку надевали одежды мертвеца (а в племенах, где одежды не знали, её обмазывали белой глиной, что превращало её в "мёртвую"). Позже в сказках царевен уже клали в настоящие, и даже хрустальные для пущей торжественности гробы, но суть символа та же.
Таким образом сказки этого типа рассказывают о жизни юношей в большом доме между обрядом инициации и вступлением в брак, и о жизни девушек в этом доме до обряда инициации и замужества при первобытно-общинном строе.
источник