Лейб-медик баронет Яков Васильевич Вилле и его могила
История - это люди. В этой статье мы хотим рассказать о нечасто вспоминаемом в наши дни человеке - выдающемся русском враче и организаторе медицины - Якове Васильевиче Виллие. Виллие - таинственная фигура. Очень разнятся версии его происхождения - от пасторской шотландской семьи, до найденыша, усыновленного влиятельными покровителями. Ясно, что лейб-медик трех императоров был хранителем многих семейных тайн своих пациентов…. . Что мы знаем об этом человеке?
Герой Бородина, руководитель Медико-хирургической Академии, по сути, многолетний министр здравоохранения Империи, хотя такого официального поста в то время и не было. Не будем повторяться, но отметим, что Виллие был врачом трех русских царей, удостоверившим и смерть Павла I от «апоплексического удара» (табакерки заговорщика) и смерть (не исключено, что инсценированную) Александра I «от лихорадки» в Таганроге. И, безусловно, его политическое и общественное влияние в России того времени было велико.
Любопытная версия о «найденыше» Виллие была опубликована в «Русской старине» Оскаром. фон Розенбергом (фон Смиттеном) и профессором медицины Я.А. Чистовичем.
Согласно преданию семьи фон Смиттен, будущий баронет Виллие (по официальной биографии - сын шотландского сельского пастора), был обнаружен дедом Оскара: Евсеем Евграфовичем фон Смиттеном в 1762 г., в конце Семилетней войны, в Германии, в канаве, в возрасте «около двух лет», затем привезен в Петербург, а позже «попечением императрицы Екатерины II» отдан на воспитание, почему-то, «в бедную шотландскую семью». Шотландия - место, где впервые заявили о себе европейские масоны… . Счастлива страна, офицеры которой находят в качестве трофея в канавах её будущее - а созданию будущего России найденышу суждено было отменно послужить.
Оскар фон Розенберг, ссылаясь на деда и мать, настаивает на том, что сам спасенный отплатил спасителю в 1812 г., когда вылечил от ран сына Е.Е. фон Смиттена, молодого офицера русской армии. Врач, будто бы, сам рассказал благодарному отцу свою историю найдёныша, а тот признался ему, что это именно он его нашел. Это выглядит, как придуманная история с нравоучительным смыслом. Полемизируя с внуком героя этих событий, Я.А.
Чистович, не верящий в семейную легенду, апеллирует к подробной официальной биографии Я.В. Виллие, согласно которой Яков (урожденный James) Виллие (Wyllie) родился 13 или 20 ноября 1768 (по некоторым сведениям - 1766) г. в деревушке Кинкэрдайн-он-Форт, близ Данди, в семье небогатого сельского пастора из крестьян, у которого были еще два сына - унаследовавший отцовский крест Вильям и Роберт Уолтер, ставший моряком. Последний позже был судовладельцем на торговой линии Эдинбург - Петербург.
Хотя эта интересная публикация окружает само появление Виллие на свет ореолом тайны, нельзя не признать, что, согласно решению британского суда, кровные родственники в Англии на момент смерти у него были - иначе бы не было затяжки с выполнением воли покойного - отдать России его сбережения, хранившиеся в британском банке. Да и в официальных биографических бумагах все куда прозаичнее. Но кто сказал, что они полны или абсолютно правдивы? История знает много противоположных примеров.
Хотя прямых сведений о масонстве самого Я.В. Виллие нет, но есть интересные косвенные факты. Он был близким другом и боевым товарищем другого бородинского героя, известного петербургского масона графа А.И. Апраксина. Последний, крестный отец А.Д. Бланка (1799-1870), деда В.И.Ленина, позаботился о своём крестнике и помог ему поступить в Медико-хирургическую Академию, глава которой - а это был именно Я.В. Виллие - прислушался к рекомендации друга-масона и неоднократно поощрял талантливого курсанта наградными книгами за отличную учебу. Впоследствии (1832 г.) акушер-ординатор больницы Марии-Магдалины Александр Бланк поселился с женой и детьми… именно у Я.В. Виллие, на Английской набережной. Интересно, что как раз в доме лейб-медика Я.В. Виллие в 1835 г. родилась Маша Бланк - впоследствии Мария Александровна Ульянова, мать В.И. Ленина.
Следует отметить и наличие отдельных философских герметических идей, оккультной основы розенкрейцерства, в ранних работах Я. В. Виллие. Так в его статье «О желтой американской лихорадке» (1805), мы, при описании распространения болезни, встречаем как факторы - «удушливое вещество в воздухе» и, вполне в стиле оккультных трактатов XV-XVI веков, «притягательную силу луны», а также очищение воздуха при помощи «курения совершенных минеральных кислот». Данное описание до сих пор расценивается как «мистика», а на самом деле Я.В. Виллие герметическим по форме языком старается передать то, что мы называем сейчас воздушно-капельным типом передачи инфекции и изменением резистентности организма под действием окружающей среды.
Посмотрим на фигуру выдающегося медика шире. Что значила для русской медицины деятельность Я. В. Виллие? Достаточно напомнить о том, что этот человек почти 50 лет стоял у руля военной медицины Российской импери, без малого 30 лет возглавлял Медико-хирургическую академию, служил личным врачом трех русских императоров и оперировал на Бородинском поле, командуя медслужбой армии М. И. Кутузова в самом кровопролитном сажении за всю историю войн, вплоть до ХХ века.
Яков Васильевич Виллие - врач, военно-медицинский администратор, доктор медицины и хирургии, почетный член Петербургской академии наук (1814) и многих отечественных и зарубежных научных обществ. За этими скупыми строчками из энциклопедии - долгая жизнь и титанический труд выдающегося шотландца, отданные на благо Росcии.
Маленький Джимми хотел стать моряком и даже убежал из дому на корабль (вскоре затонувший), с которого, на счастье российской медицины, его своевременно сняла мать.
Получив на родине в частной школе доктора Мелдрама (куда его насильно отвели родители, перечеркнув детские мечты о мореплаваниях), а затем - в университетах Абердина и Эдинбурга профессию врача, молодой медик-универсант (не имевший еще диплома и права практики в Британии!) решает продолжить карьеру в далекой России - блеск и величие екатерининской эпохи делают эту загадочную страну притягательной для многих образованных европейцев. И вот, 19 сентября 1790 г. выдержав экзамен на право врачебной практики в российской медицинской коллегии (где, в частности, его экзаменовал крупный акушер и педиатр Н.М.Максимович-Амбодик), Яков Виллие служит с этого года военным врачом в 33-м Елецком пехотном полку русской армии. Его первое место назначения - Литва и Восточная Польша. Он участвовал в польской кампании, взятии Варшавы, на 4-м году практики блестяще провел сложную операцию по удалению пули из позвоночника у адъютанта А.В. Суворова, удалил камень из мочевого пузыря голландского посла. При всем этом старший полковой лекарь не уходил с головой в рутинные обязанности - он применил мышьяк при лечении возвратных лихорадок, обобщил свой опыт, свидетельствовавший, что только при некоторых из них арсенотерапия весьма эффективна, а при других - не показана, направил работу в Абердин, где университетская коллегия рассмотрела ее и удостоила автора звания доктора медицины. Напомним, что даже 100 с лишним лет спустя данное направление исследований оставалось актуальным, а Нобелевский лауреат Пауль Эрлих, в частности, был отмечен именно за применение мышьяковистых соединений при спирохетозах, что находится вполне в русле этих ранних поисков Виллие. Благодаря своим знаниям и таланту практического врача и организатора медицины, научному подходу, умению и стремлению обобщать свой опыт Яков сделал блестящую карьеру. Пройдет 22 года, и Виллие вернется сюда, в Польшу - вместе с русскими войсками, преследующими Наполеона, но уже в звании генерал-майора, впоследствии он станет баронетом и академиком (1814 г.), а в 1841 г. - и действительным тайным советником (равный канцлерскому высший чин в Российской империи), будет, как уже говорилось, фактическим министром здравоохранения огромной страны.
Конец XVIII столетия - эпоха фаворитизма в России. Огромна роль личности не только во всемирной истории, но прежде всего - в судьбе отдельного человека. Для молодого Виллие такой личностью стал прославленный русский военачальник генерал граф А. И. Кутайсов.
Я. В. Виллие в 1799 году удачно прооперировал отца генерала, крупного сановника и царедворца (между прочим, усыновленного русскими под Бендерами турецкого найденыша!), причем впервые в России для спасения пациента от гнойного нарыва применил ларинготомию, и по ходатайству Кутайсова был назначен лейб-хирургом императора Павла I. Тринадцать лет спустя полу-турок Кутайсов и шотландец Виллие стоят насмерть под знаменами русского императора рядом, на Бородинском поле, в центре кутузовских позиций. А. И. Кутайсов тяжело ранен. Осматривает его и оказывает ему первую врачебную помощь Я. В. Виллие. Кутайсов просит своего верного друга не говорить никому о смертельном характере раны. Но весть о смертельной ране генерала уже широко разнеслась. А за несколько дней до этого именно Кутайсов был в числе тех, кто уговорил Виллие, состоявшего при императоре, остаться в действующей армии и возглавить ее медицинскую службу. Вот как писал об этом сам Виллие: «Вскоре по отбытии из армии Государя Императора просили меня гг. генералы: граф Остерман-Толстой, Коновницын, Ермолов, граф Кутайсов и прочие лучшие и храбрейшие офицеры армии, остаться при оной, и я, удовлетворяя общему их желанию, оставил тогда же экипажи Его Величества».
Итак, Я. В. Виллие - бессменный лейб-медик. Это само по себе говорит о полном доверии со стороны венценосных пациентов к его профессионализму. По сути, Виллие был семейным врачом Романовых. А хорошему врачу доверяют жизнь, и, значит, также и многое другое - в том числе, семейные тайны.
Как лейб-медик Павла I, именно Виллие удостоверил факт его смерти «от апоплексического удара». Но теперь мы знаем, то был иной удар - удар табакерки Н.А. Зубова. В историю вошел ответ солдата конной гвардии Григория Иванова на вопрос полковника Н. А. Саблукова:
«Что же, братец, видел ты государя Павла Петровича? Действительно он умер?» - «Так точно, ваше высокоблагородие, крепко умер!» - «Присягнешь ты теперь Александру?» - «Точно так... хотя лучше покойного ему не быть...» ( Оболенский Г. Л. «Император Павел I»).
Это «крепко» было сказано не случайно. Но гвардия присягнула Александру, присягнул Александру I и лейб-медик Яков Виллие. Думается, шотландец никак не мог сочувствовать политике, которая вела к войне его первой родины и его второй родины, поэтому и примыкал к «анти-павловской» партии. Читателю будет интересно узнать, что ключевой фигурой в удавшемся заговоре против Павла был не кто иной, как спасенный хирургом Виллие за 2 года до этого пациент граф Иван Петрович Кутайсов. Считают, что он был предупрежден письмом о заговоре, но будучи приближенным царя, не передал ему предупреждения.
Лейб-медик при новом царе остался прежним.
Виллие с Александром Павловичем находится в антинаполеоновском походе русских войск, сражается под Аустерлицем, Йеной, Прейсиш-Эйлау. После поражения в Битве трех императоров под Аустерлицем именно Виллие вместе с адъютантом сопровождают спасавшегося от плена царя, причем в миг, когда под Александром Павловичем пала лошадь - адъютант ускакал, а царя вывез на своей лошади верный доктор. Так была спасена честь будущего победителя Наполеона.
В 1805 г. Виллие оперирует раненого с гангреной и, порезавшись, теряет загноившийся указательный палец на левой руке, не потеряв, однако, блестящей хирургической техники. В 1807 г. он, вместе с доктором Н.В. Благовым спасает руку раненому Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли. Здесь, по легенде, он и встречается с адъютантом последнего - фон Смиттеном (см. легенду о найденыше - выше).
«Дней Александровых прекрасное начало» позволило рскрыться и организаторским талантам Виллие. В 1806 г. доверенный врач царя стал главным военно-медицинским инспектором армии (был им до 1854 г.) и директором медицинского департамента Военного министерства (на этой должности Я. В. Виллие проработал до 1836 г.). В 1808 г., едва достигнув сорокалетнего возраста, Я. В. Виллие становится первым президентом старейшего высшего медицинского учебного заведения России - Петербургской Медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия). Руководить работой академии ему предстоит в течение 30 лет - и именно под его руководством эта авторитетная школа военной медицины расцветет и будет бурно развиваться. Дело развития военно-полевой хирургии, блестяще продолженное великим Н.И. Пироговым, достойно начал именно он. Для русского здравоохранения как раз Я. В. Виллие во многом был первопроходцем, и это связано не только с военно-полевой медициной. Например, по некоторым данным, именно он первым ввел в нашей медицинской практике обязательное заполнение амбулаторных карт больных - «скорбных листов», что имело не меньшее значение, чем введение М. Я. Мудровым в практику русской стационарной медицины историй болезни. В 1838 г. он открыл первые самостоятельные военно-фельдшерские школы, а еще ранее - в 1806 г. составил и опубликовал первую русскую военную Фармакопею - Pharmacopea castrensis Ruthenica («Фармакопея российская военная, СПб., 1818), служившую отечественным врачам почти полвека и выдержавшую 4 издания.
Виллие ввел в России новое учено-профессиональное звание - медико-хирурга, присуждавшееся Медико-хирургической академией после трех и более самостоятельно проведенных успешных операций. Большое внимание Я. В. Виллие уделял военной гигиене и эпидемиологии. Важную роль в борьбе с эпидемией холеры в Южной России сыграл его труд «Описание индийской холеры для врачей армии». СПб., 1830. Первая в России хирургическая клиника на 13 кроватей была открыта в 1806 г., благодаря содействию Я. В. Виллие вскоре она расширилась в два с половиной раза, и в ней началась клиническая подготовка курсантов Медико-хирургической академии по хирургии. Труд Я. В. Виллие «Краткое наставление о важнейших хирургических операциях», где описано 33 оперативных вмешательства, (1806) наряду с книгами Е. О. Мухина и И. Ф. Буша оставался основой обучения и повышения квалификации российских хирургов первых десятилетий XIX века. С 1810 по 1813 гг. Я. В. Виллие - декан Медицинского совета Министерства народного просвещения. Эти значительные научные и учебно-методические труды предопределили избрание Я. В. Виллие членом Петербургской академии наук (25 мая 1814 г.). Виллие издавал первый в России научный медицинский журнал - «Всеобщий журнал врачебной науки» (1811-16 гг.). Он стал председателем Военно-медицинского ученого комитета (1843 г.) и основал первый периодический русскоязычный «Военно-медицинский журнал» (1823 г.), выходящий и поныне.
Медицина - часть культуры человечества. Неудивительно, что Я. В. Виллие был одним из культурнейших людей своей эпохи, полиглотом, книголюбом, любителем словесности. В1795-1798 гг. в Москве молодой доктор был семейным врачом князя Б. В. Голицына, которого современники считали воплощением русской культуры, русского духа и образованности.
Впоследствии, уже в столице, близкими друзьями Виллие стали видные литераторы, ведущие русские журналсты того периода: Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин, они традиционно обедали у доктора Виллие по средам, по свидетельству современника - известного литератора А. Е. Измайлова, который и сам был вхож в круг друзей Виллие (Измайлов А. Е. Письмо Яковлеву П. Л., 4 декабря 1824 г.). Не случайно 12 сентября 1802 г. именно доктора Виллие послал Александр I оказать помощь выдающемуся русскому публицисту А. Н. Радищеву, который пользовался симпатиями либерально настроенного царя и работал в тот период в правительственной комиссии по реформам. Радищев отравился азотной кислотой и умирал в страшных мучениях. Виллие пытался спасти писателя, но безуспешно. Дом Я. В. Виллие (Английская наб., 74, угол наб. Ново-Адмиралтейского кан., 2 ) видел немало жарких литературно-публицистических споров между заметными фигурами русской литературы и культуры. В наши дни дом Виллие охраняется как памятник архитектуры (Закон Санкт-Петербурга от 02.07.1997 N 141/47, Указ Президента РФ от 05.05.1997 N 452, Постановление Совета Министров РСФСР от 22.05.1948 N 503).
Венцом карьеры Я. В. Виллие как военного медика и проверкой состоятельности выстроенной им системы русской военно-полевой медицины стали войны России с Наполеоном. «В этот период им была разработана и внедрена новая система оказания помощи раненым, а число временных военных госпиталей его стараниями было увеличено в 1811-1812 годах с 29 до 70», писал В.С. Агте (2004).
В Письме генерал-инспектору всей артиллерии графу Алексею Андреевичу Аракчееву 12 сентября 1812 г. Я. В. Виллие описывает будни русской военно-полевой медицины в сражениях 1812 г. Следующим образом:
«После отшествия от Смоленска в 15 верстах от онаго по Дорогобужской дороге 7 августа происходило сражение, где раненым также оказана была всякая помощь. В сражениях при Бородине две трети врачей распределены были позади третьей линии впереди резервного корпуса, остальные же рассеяны были по разным местам в промежутках вдоль по линиям. Посредством сего распоряжения всем раненым в сих сражениях учинены были операции и перевязки, исключая весьма малого числа уклонившихся с большой дороги в стороны. Отсюда до Москвы расставлены были по станциям лекари как для пересмотра раненых, так и для того, чтобы никто из них не остался на пути сем без помощи. В сии дни медицинские чиновники показали отличнейшее рвение при исполнении своей обязанности. Находясь по приказанию гг. Главнокомандующего всеми армиями генерал- фельдмаршала Его Светлости Князя Голенищева-Кутузова и генерала от кавалерии барона Бенигсена в центре позиции, я кроме пересмотра многих раненых сделал от 60 до 80 важных операций. От Смоленска до Москвы по настоянию моему у г. генерал-майора Ермолова назначаемы были всегда места, куда следовало отправлять раненых; но ни он, ни я не предполагали послать их в Москву. За две версты от оной получил я опять приказание сделать все приготовления для перевязки раненых на поле сражения; но в 9 часов вечера 1 сентября дано внезапно приказание о выводе больных и раненых из Москвы, коих большая часть взяла направление к Владимиру и Рязани, куда для пользования их отправлен мною г. лейб-медик Лодер с 50-ю Врачами. Что принадлежит до 2300 рядовых и 50 офицеров раненых, находившихся в Вязьме, то прибыв в сей город благовременно, отправил я из онаго во Гжатск и в Волоколамск до 11 000 больных и раненых, снабдив их всем нужным для пути».
Читая этот документ, который бесстрастно повествует о выполнении военными врачами своего долга, мы вспомнили те страницы «Войны и мира», где Л. Н. Толстой описывает незаметный, будничный профессиональный героизм капитана Тушина. Именно таким человеком долга был на службе Яков Виллие, который, по данным В. С. Агте (2004), только в день Бородина лично оказал хирургическую помощь двумстам раненым и контуженным русским воинам. Героизм служебного долга - таков был стиль эпохи.
Несколькими страницами ниже описания воинского труда капитана Тушина Л. Н. Толстой цитирует протокол о количестве мертвых тел, собранных и погребенных крестьянами, участвовавшими в уборке Бородинского поля после сражения, и этот сухой документ навсегда поражает воображение всякого, кто его прочел - после битвы, длившейся всего 15 часов, только на поле боя было подобрано около 89 000 трупов. Л. Н. Толстой оставил в своем романе-эпопее яркое описание работы военных медиков в Бородинской битве: «Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами палаток на краю березняка... Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах... Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, которых надо было вносить. Раненые ожидали у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки... ».
На военных медиков в этой кампании выпала нагрузка, небывалая в истории войн. Как справилась с нею служба Виллие, лучше всего засвидетельствовал его прямой противник - главный хирург армии Наполеона Жан-Доминик Ларрей (1766-1842). По возвращении из России в двухтомном труде об опыте русской кампании он напишет свою ставшую исторической фразу: «Раны победителей заживали быстрее.». (J.-D. Larrey Memoires de chirurgie roilitaire et campagnes, t. 1-4, P., 1812-17). Более 500 воспитанников Санкт-Петербургской медико-хирургической академии под руководством Я. В. Виллие принимали участие в Отечественной войне 1812-1814 гг. и вызвали своим искусством благодарность императора Александра I, восторг и уважение знаменитых хирургов Наполеона Перси и Ларрея (ВМедА, историческая справка).
Согласно инструктивным документам, разработанным героем нашей статьи, в действующей русской армии того периода для переноски раненых с поля боя на перевязочный пункт в каждом полку должны были иметься 20 или более нестроевых солдат с четырьмя носилками и с двумя легкими линейками. «Место перевязки» назначалось «дневными приказами армии» и обозначалось «флагом или другими какими-либо знаками, чтобы раненые, не блуждая, могли оное сыскать». «Положением» 1812 г. военной полиции поручалось наблюдать, чтобы перевязка раненых, «если сражение пространно, отправлялось в разных местах». На военную полицию возлагался и вынос раненых с поля боя. Генерал-гевальдингеру предписывалось перед боем «сделать цепь за линиями армии из особой конвойной команды, через которую доставлять он будет раненых в развозные госпитали для перевязки». Каждый перевязочный пункт был оснащен готовыми повязками, бинтами, корпией, хирургическими инструментами. В каждом полку имелась запрягаемая двумя лошадьми аптечная фура с аптечными ящиками. На переднем ящике сидел кучер, на заднем оставалось место для слабого больного. Аптечные ящики были пяти типов. Два типа ящиков (большой и средней величины) - так называемые полковые ящики старой и новой коллежской формы. Три типа: малый ящик с 19-ю инструментами, весьма малый с 10-ю инструментами и кожаная сумочка с 10-ю инструментами (полковой ящик новейшей формы, батальонный ящик и фельдшерские инструменты). Также каждый лекарь имел карманный набор хирургических инструментов. За перевязочными пунктами следует система временных военных госпиталей. Развозные госпитали имели задачей оказание первой помощи раненым на поле сражения и доставку их в подвижные госпитали.
Работа военно-полевых медиков в ту эпоху, до открытия антибиотиков, наркоза и современной реанимации была крайне тяжела и зачастую неблагодарна. Одно лишь Бородинское сражение выбило из строя в русской армии, по меньшей мере, от 42,5 до 46 тысяч человек (вспомните нелегкие послебородинские размышления Кутузова у Л. Н. Толстого «На утро стали приходить донесения о потерях неслыханных о потере половины армии»). Французы оставили на поле боя от 53 до 58 000 убитых и раненых, или 43% численности своего бородинского войска. В самой кровавой битве столетия пали 29 русских и 49 неприятельских генералов. Кстати, один из самых достоверных списков бородинских потерь составлен по служебным донесениям командиров полков именно службой Я. В. Виллие, который под именем «доктора Вилье» тоже выведен Толстым на страницах эпопеи «Война и мир».
Окончание здесь