Сердце
Тонкие белые пальцы, красная кровь на них. Только что разрезала сердце. Напополам. Оно как из учебника по анатомии.
Девятый класс, 15 лет. Половое созревание перерезало мир на до и после. Раньше мир был прочным и цветным. Сейчас окозалось, что он хрупкий, он рассыпался внезапно и легко. Тысячи его осколков, как осколки зеркала троллей впились в тебя, в твое тело, в твои глаза, в твое сердце. Ты стала как мальчик Кай. Такая же, только девочка.
Жизнь в твоем понимании, - это алхимик-некромант. Алхимическая реакция - это алая кровь, льющаяся из тебя, делающая мир черно-белым. Днем свет кажется тебе беспощадным, вспарывающим, как лезвие, твоё нутро, по живому, без наркоза. Ночь - ни чуть не лучше. Боли нет, но есть страх. Чернота несет его с собой. Чернота несет его в себе. И ты боишься выключить лампу. Ты ничего не боялась в детстве. В детстве большой и добрый бог-ребёнок, держал тебя в руках, как бабочку, держал нежно, чтобы не поранить.
Но вот он раскрыл ладони, и холодный ветер заружил тебя и понёс в неизвестном направлении. Головокружение, боль, страх, и ты можешь только трепыхаться. Точнее, ты не можешь не трепыхаться. Но какой в этом смысл?
Ночью ты выключаешь лампочку, осторожно и медленно доставая тонкую белую руку из под толстого красного одеяла. Лампочка мягко светит желтым. Лампочка, стоящщая близко-близко от кровати, напоминает тебе бога, оберегавшего тебя в детстве и оказавшегося далеко-далеко. Ты выключаешь свет и отдергиваешь руку. Толстое одеяло подоткнуто со всех сторон. Ты больше не бабочка, ты снова куколка. Ты больше не можешь летать. Твое новое рождение впереди. А рождение - это не только "мучительно больно", это ещё и "мучительно долго".
Ты лежишь в темноте с открытыми глазами. Ты знаешь, что он здесь. Он чёрный, он гуще тьмы, он стоит в твоей комнате, в самом её центре и смотрят на тебя. И это совсем не Амур, и ты совсем не Психея. Его проникновение в тебя - это проникновение на другом уровне. Он льётся в тебя, как чернила в молоко, и ты становишься серой.
Любой, кто хоть немного психолог, с этого момента легко может определить твоё состояние, как депрессию. Но ты знаешь, что всё не так. Что из за своей слабости, ты позволила демону отравить своё сердце. Ты больше не милая, не добрая, не свободная. Тебя пропитало желание разрушать, и ты решаешь начать с себя. Тонкое лезвие, чуть выше запястье, красная линия на белой руке, почти не больно, но очень увлекательно. Красная капля в белой раковине выглядит даже высокохудожественно. Ты поднимаешь глаза, смотришь на своё отражение в зеркале, кладешь лезвие на полку и выходишь из ванной. Тебе хватило.
Медленно-медленно ты начинаешь выкарабкиваться. Ты больше не хочешь резать себя, ты вспарывешь оболочку, внутри которой находишься. Тоненькое лезвие, против прочных слоев. Мучительно больно, мучительно долго. Ты выкапываешься из старой себя, как оживший мертвец выкапывается из могилы. Однажды это случается - ты снова снаружи, и сердце бьётся. Ты снова его слышишь, ты понимаешь, что до этого оно молчало внутри тебя, как камень, лежащий на дне озера.
Сейчас.
Ты чувствуешь себя усталой, очень усталой. Всё кончилось, слава богу. Его больше нет в твоей жизни. Но и жизни как будто тоже нет. Всё становится черно-белым, сплошной монохром, тоска, светобоязнь и апатия наваливаются. Нет желания двинуть даже пальцем, лень даже дышать. Тебе кажется, что тот, кто приходил в твою комнату пятнадцать лет назад, снова здесь. Он ходит вокруг и опутывает твоё тело липкой серой паутиной. Но сейчас ты знаешь, что делать.
Сердце лежит перед тобой. Оно как в учебнике анатомии за девятый класс. Это сердце свиньи. Но оно похоже на человеческое. Ты сжимаешь кулак и подносишь к сердцу. Всё выглядит так, как будто ты ему угрожаешь. Но нет, ты просто сравниваешь. Сердце чуть больше. Это как будто мужское сердце, как будто Его сердце. "Свинья!" - думаешь ты и втыкаешь в сердце нож.
Девятый класс, 15 лет. Половое созревание перерезало мир на до и после. Раньше мир был прочным и цветным. Сейчас окозалось, что он хрупкий, он рассыпался внезапно и легко. Тысячи его осколков, как осколки зеркала троллей впились в тебя, в твое тело, в твои глаза, в твое сердце. Ты стала как мальчик Кай. Такая же, только девочка.
Жизнь в твоем понимании, - это алхимик-некромант. Алхимическая реакция - это алая кровь, льющаяся из тебя, делающая мир черно-белым. Днем свет кажется тебе беспощадным, вспарывающим, как лезвие, твоё нутро, по живому, без наркоза. Ночь - ни чуть не лучше. Боли нет, но есть страх. Чернота несет его с собой. Чернота несет его в себе. И ты боишься выключить лампу. Ты ничего не боялась в детстве. В детстве большой и добрый бог-ребёнок, держал тебя в руках, как бабочку, держал нежно, чтобы не поранить.
Но вот он раскрыл ладони, и холодный ветер заружил тебя и понёс в неизвестном направлении. Головокружение, боль, страх, и ты можешь только трепыхаться. Точнее, ты не можешь не трепыхаться. Но какой в этом смысл?
Ночью ты выключаешь лампочку, осторожно и медленно доставая тонкую белую руку из под толстого красного одеяла. Лампочка мягко светит желтым. Лампочка, стоящщая близко-близко от кровати, напоминает тебе бога, оберегавшего тебя в детстве и оказавшегося далеко-далеко. Ты выключаешь свет и отдергиваешь руку. Толстое одеяло подоткнуто со всех сторон. Ты больше не бабочка, ты снова куколка. Ты больше не можешь летать. Твое новое рождение впереди. А рождение - это не только "мучительно больно", это ещё и "мучительно долго".
Ты лежишь в темноте с открытыми глазами. Ты знаешь, что он здесь. Он чёрный, он гуще тьмы, он стоит в твоей комнате, в самом её центре и смотрят на тебя. И это совсем не Амур, и ты совсем не Психея. Его проникновение в тебя - это проникновение на другом уровне. Он льётся в тебя, как чернила в молоко, и ты становишься серой.
Любой, кто хоть немного психолог, с этого момента легко может определить твоё состояние, как депрессию. Но ты знаешь, что всё не так. Что из за своей слабости, ты позволила демону отравить своё сердце. Ты больше не милая, не добрая, не свободная. Тебя пропитало желание разрушать, и ты решаешь начать с себя. Тонкое лезвие, чуть выше запястье, красная линия на белой руке, почти не больно, но очень увлекательно. Красная капля в белой раковине выглядит даже высокохудожественно. Ты поднимаешь глаза, смотришь на своё отражение в зеркале, кладешь лезвие на полку и выходишь из ванной. Тебе хватило.
Медленно-медленно ты начинаешь выкарабкиваться. Ты больше не хочешь резать себя, ты вспарывешь оболочку, внутри которой находишься. Тоненькое лезвие, против прочных слоев. Мучительно больно, мучительно долго. Ты выкапываешься из старой себя, как оживший мертвец выкапывается из могилы. Однажды это случается - ты снова снаружи, и сердце бьётся. Ты снова его слышишь, ты понимаешь, что до этого оно молчало внутри тебя, как камень, лежащий на дне озера.
Сейчас.
Ты чувствуешь себя усталой, очень усталой. Всё кончилось, слава богу. Его больше нет в твоей жизни. Но и жизни как будто тоже нет. Всё становится черно-белым, сплошной монохром, тоска, светобоязнь и апатия наваливаются. Нет желания двинуть даже пальцем, лень даже дышать. Тебе кажется, что тот, кто приходил в твою комнату пятнадцать лет назад, снова здесь. Он ходит вокруг и опутывает твоё тело липкой серой паутиной. Но сейчас ты знаешь, что делать.
Сердце лежит перед тобой. Оно как в учебнике анатомии за девятый класс. Это сердце свиньи. Но оно похоже на человеческое. Ты сжимаешь кулак и подносишь к сердцу. Всё выглядит так, как будто ты ему угрожаешь. Но нет, ты просто сравниваешь. Сердце чуть больше. Это как будто мужское сердце, как будто Его сердце. "Свинья!" - думаешь ты и втыкаешь в сердце нож.