О Париже - часть 4. Лувр
(2 апреля 2010)
Сегодня мы целый день провели в Лувре (с 9 до 18.00) с небольшим забегом в Нотр Дам де пари. Четвертый день в Париже! Впечатлений выше крыши! Тело устало, ноги гудят, ум перегружен. Я не люблю изнуряющих забегов по музеям. Но Лувр по-другому не посмотреть.
Три часа мы потратили только на древности, вывезенные Бонапартом из Египта. Это, кажется, самая грандиозная и ошеломляющая коллекция, которую только видел свет. Древние письмена, саркофаги, украшения, скульптуры, статуэтки. Мое сердце учащенно билось.
Мне казалось, что я в достаточной мере знакома с египетским искусством по коллекции Пушкинского музея. Но то, что предстало перед моими глазами в Лувре, было больше всяческих ожиданий. Эта коллекция шедевральна! Меня мучает один лишь вопрос - что же осталось Египту?
В 12.00 у нас был перекус. Мы были обязаны вдохнуть в себя новые силы на осмотр итальянской живописи.
Всеобщее преклонение перед Джокондой вызвало у нас сумасшедший приступ веселья. Через каждые десять метров на стенах Лувра висит табличка с указателем «к Джоконде». И целая толпа медленно, но верно движется к ней, пропуская мимо остальные шедевры, порой более достойные внимания, чем «Мона Лиза».
Идут. Им кажется, что вот-вот они увидят какую-то удивительную и непостижимую красоту. И вот, их маленькая Джоконда висит за пуленепробиваемым стеклом, сквозь которое сложно что-то увидеть из-за бликов. К ней не подпускают ближе, чем на три метра, а из-за толпы, окружающей ее, к ней не подползти и на десять метров.
Впрочем, тут сами собой напрашиваются параллели с жизнью в обществе. Люди всюду ходят толпой - только не по музею, а по жизни. Двигаются к мифическим целям, по указателям, развешанным мнимыми авторитетами. А когда они приближаются к этой цели - цель оказывается такой же маленькой и призрачной, как Джоконда.
После осмотра итальянской живописи нам потребовался еще один перерыв. На этот раз мы решили проветриться за стенами Лувра и отправились на остров Сите. На улице шел дождь. В Нотр Дам шла красивая служба на трех европейских языках. Но внутри было душно и так много народу, что не протолкнуться. Впечатление осталось смазанным.
Потом мы вернулись в Лувр, как в родной дом. Там, правда, наши интересы разошлись. Мне было интересно взглянуть на Иранское искусство. А Ирен отправилась на выставку древнерусского искусства, которая проходила в рамках года России во Франции.
В целом, она осталась довольна. «Я, как будто дома побывала» - резюмировала она.
Я бы могла сказать то же само. Потому что в Лувре я увидела до боли родные шумерские барельефы. Этих лучников в набедренных повязках, воинов в колесницах и мифических животных Шеду я знаю с детства по Пушкинскому музею.
Я была чрезвычайно удивлена, увидев в Лувре точную копию Персидского зала Пушкинского музея. С той только разницей, что в Лувре все-таки находятся цветные оригиналы.
Домой мы возвращались пешком, через сад Тюильри и Сену, шлепая по лужам, оставшимся от дождя, наслаждаясь закатным солнцем.
Это была счастливая и беспечная прогулка, окунувшая нас в атмосферу парижских улиц. Витрины антикварных лавочек, мощеные мостовые, француженки с хрустящими багетами в руках.
Мы вернулись в пустой дом. Бенуа уехал на выходные в Альпы. Он был так любезен, что позволил нам остаться в его отсутствие. Он не хотел, чтобы мы ночевали под открытым небом Парижа в этот день. Но, гостеприимство гостеприимством, а нам все же нужно было найти приют на следующие 3 дня. Мы рассчитывали на Уго. Но Уго не отвечал на смс и не брал телефонную трубку. Очень любезно было с его стороны пообещать и раствориться!
Сегодня мы целый день провели в Лувре (с 9 до 18.00) с небольшим забегом в Нотр Дам де пари. Четвертый день в Париже! Впечатлений выше крыши! Тело устало, ноги гудят, ум перегружен. Я не люблю изнуряющих забегов по музеям. Но Лувр по-другому не посмотреть.
Три часа мы потратили только на древности, вывезенные Бонапартом из Египта. Это, кажется, самая грандиозная и ошеломляющая коллекция, которую только видел свет. Древние письмена, саркофаги, украшения, скульптуры, статуэтки. Мое сердце учащенно билось.
Мне казалось, что я в достаточной мере знакома с египетским искусством по коллекции Пушкинского музея. Но то, что предстало перед моими глазами в Лувре, было больше всяческих ожиданий. Эта коллекция шедевральна! Меня мучает один лишь вопрос - что же осталось Египту?
В 12.00 у нас был перекус. Мы были обязаны вдохнуть в себя новые силы на осмотр итальянской живописи.
Всеобщее преклонение перед Джокондой вызвало у нас сумасшедший приступ веселья. Через каждые десять метров на стенах Лувра висит табличка с указателем «к Джоконде». И целая толпа медленно, но верно движется к ней, пропуская мимо остальные шедевры, порой более достойные внимания, чем «Мона Лиза».
Идут. Им кажется, что вот-вот они увидят какую-то удивительную и непостижимую красоту. И вот, их маленькая Джоконда висит за пуленепробиваемым стеклом, сквозь которое сложно что-то увидеть из-за бликов. К ней не подпускают ближе, чем на три метра, а из-за толпы, окружающей ее, к ней не подползти и на десять метров.
Впрочем, тут сами собой напрашиваются параллели с жизнью в обществе. Люди всюду ходят толпой - только не по музею, а по жизни. Двигаются к мифическим целям, по указателям, развешанным мнимыми авторитетами. А когда они приближаются к этой цели - цель оказывается такой же маленькой и призрачной, как Джоконда.
После осмотра итальянской живописи нам потребовался еще один перерыв. На этот раз мы решили проветриться за стенами Лувра и отправились на остров Сите. На улице шел дождь. В Нотр Дам шла красивая служба на трех европейских языках. Но внутри было душно и так много народу, что не протолкнуться. Впечатление осталось смазанным.
Потом мы вернулись в Лувр, как в родной дом. Там, правда, наши интересы разошлись. Мне было интересно взглянуть на Иранское искусство. А Ирен отправилась на выставку древнерусского искусства, которая проходила в рамках года России во Франции.
В целом, она осталась довольна. «Я, как будто дома побывала» - резюмировала она.
Я бы могла сказать то же само. Потому что в Лувре я увидела до боли родные шумерские барельефы. Этих лучников в набедренных повязках, воинов в колесницах и мифических животных Шеду я знаю с детства по Пушкинскому музею.
Я была чрезвычайно удивлена, увидев в Лувре точную копию Персидского зала Пушкинского музея. С той только разницей, что в Лувре все-таки находятся цветные оригиналы.
Домой мы возвращались пешком, через сад Тюильри и Сену, шлепая по лужам, оставшимся от дождя, наслаждаясь закатным солнцем.
Это была счастливая и беспечная прогулка, окунувшая нас в атмосферу парижских улиц. Витрины антикварных лавочек, мощеные мостовые, француженки с хрустящими багетами в руках.
Мы вернулись в пустой дом. Бенуа уехал на выходные в Альпы. Он был так любезен, что позволил нам остаться в его отсутствие. Он не хотел, чтобы мы ночевали под открытым небом Парижа в этот день. Но, гостеприимство гостеприимством, а нам все же нужно было найти приют на следующие 3 дня. Мы рассчитывали на Уго. Но Уго не отвечал на смс и не брал телефонную трубку. Очень любезно было с его стороны пообещать и раствориться!