Charles Darwin
Скоро будет год, как появился у нас Чарлик. И спустя 11 месяцев я могу говорить об этом без слез. Ну почти.
Я мечтала об этом помете 4 года. Петунья -моя роскошная маленькая собачка, и Питер - прекрасный кобель завезенный из Англии много лет назад. Такая идеальная комбинация двух собак - щенки должны быть совершенными.
Замутили мы эту кашу и стали ждать. В положенный срок Петунья решила щениться. И оно вроде было долго, но не напряженно, вполсилы. Она маленькая, поэтому я особо не переживала.
Когда начали рождаться щенки, они были такими крошечными, что не описать. Обычно мои щенята 9-12 унций, а эти были едва ли 6. Но они рождались один за другим. Все сразу стали кричать и колотить ногами спокойно начали присасываться, куда им природой положено. Один только малыш не дышал, и что бы я ни делала, он так и не задышал.
К концу первого дня было у нас 4 здоровых, прибавляющих в весе щенка. 3 мальчика и девочка.
Первым начал задыхаться один из мальчиков. И я пыталась ему помочь несколько часов. И не смогла. Начались сутки непрерывного кошмара. Они задыхались по одному и кричали. Мы с Петуньей пытались их спасти. Я помню как она отходила от них подходила ко мне и смотрела с мольбой - ну сделай же что-нибудь. А я смотрела на нее в отупении и истощении, и знала, что я вообще ничего не могу сделать.
Так умерли три щенка - один за другим.
И остался один. И я знала, что он тоже уйдет. Потому что он вообще ничем не отличался от остальных.
Я разговаривала с товарищем по разведению, которая потеряла помет год назад и она сказала - может грей его, на всякий случай. Я завернула его в электрическую грелку и шарашила температуру в 38С. Маргарита говорила: «Ты его уморишь в этой жаре», но мне было все равно - это было единственное, чего я не делала для остальных, я должна была попробовать все. Чтобы он не вихлялся, я держала его на руках в грелке двое суток.
На удивление, он держался. Ел, прибавлял в весе, пускал пузыри. Вот, кстати, о пузырях. Щенки не должны пускать молочных пузырей, если только у них нет волчьей пасти или, по-простому, клефта. А этот весь пузырился. И я искала клефт. Клефта не было. Я позвонила знакомому вету, она сказала - ты ему дай срыгнуть после еды, как младенцу. Он один и все материнское молоко его, он меры не знает, ест, пока назад не полезет. Я стала его срыгивать, как человеческого детеныша. Пузыри прекратились.
Я каждое утро заходила в комнату, где он провел ночь, с вопросом - живой? И он был живой. В положенное время я начала давать ему мясо, потом у него открылись глаза и уши.
В 4 недели в субботу утром я, как обычно давала ему мясо. Много. И через 10 минут он начал задыхаться. Также как его браться задыхались. Я позвонила врачу и сказала, что я его везу. Затолкала его в переноску и понеслась на другой конец города. Он начал дышать нормально еще до того, как мы сели в машину, но я все равно поехала.
Доктор Дайкман его осмотрел все проверил и сказал: «Мисс Стэйли, он неоспоримый pick of the litter (выбор помета?). Он абсолютно идеален и выбран самой природой. Идите с миром и делайте прививки вовремя.»
Я ехала домой в полном эмоциональном истощении и думала о безапелляционности и жестокости природы в ее естественном отборе. Думала о Чарльзе Дарвине и его вкладе в науку. В этот момент я решила так щенка и назвать - Чарльз Дарвин. До этого у него не было имени, потому что я была уверена, что он надолго не задержится.
*****
Чарлик рос сначала у меня на рабочем столе, потом на коленях, потом в ногах. Был он необычным и очень спокойным. Мы с Петуньей его растили и любили.
До того, как еще родился этот помет, Маргарита клятвенно обещала и даже писала расписку кровью, что она заберет одного щенка из этого помета. Когда выяснилось, что щенка девочки не будет, а есть только Чарли, она начала говорить что нам надо найти ему выставочные руки. Я взывала к ее совести и даже показывала расписку кровью. Она говорила, что заберет его, и даже купила билет в Хьюстон.
Я знала, что она его не очень хочет и спросила: « Что ты с ним будешь делать?» она ответила: «Найдем ему выставочные руки».
Выставочные руки?? - думала я. Я вспоминала первую неделю его жизни. И потом, каждую веху. Воспоминания о нескончаемом ужасе от того, что он не выживет, были еще очень свежи в памяти.
Я наблюдала за ним: он формировался иначе и быстрее, чем обычные щенки, потому что рос не в помете, а один. Он проявлял чудеса сообразительности и перестал гадить в доме в рекордные сроки. Он не грыз, он не лаял, он не мешал вообще никак.
Пока я наблюдала за Чарликом, МММ наблюдал за мной. И однажды он сказал - давай оставлять. Но только это последний.
Так у нас появился Чарлик со свои огромным носом, длиннющим хвостом и легким независимым характером.
