Почти час в трубе ЯМР
Первым записанным в трудовую книжку после окончания ЛГУ моим местом работы стало СКБ аналитического приборостроения. Там я попал в сектор Лидии Николаевны Галль. Сама она упустила Нобелевскую премию по химии (её работы были засекречены, а французы повторили их только годы спустя). Я занимался повышением точности измерений в масс-спектрометрии. А коллега за соседним столом - ядерным магнитным резонансом и возможностями его применения в медицинской томографии. Забавно почти полвека спустя протестировать на себе последствия той работы.
Вторым же моим официальным местом работы был Петрозаводский университет. На общих собраниях его преподавателей проректор по учебной работе Кузнецов публично объявлял выговоры профессорам медицинского факультета, ставившим на экзаменах "слишком много" двоек. Мне же подумалось, что не хотел бы я попадать ко врачам, в дипломах которых нарисованы тройки типа "два в уме". В итоге я избегал посещения медицинских кабинетов сначала те пять лет в Петрозаводске, затем в Мурманске и десять лет в Иванове, а по возвращении в ставший Петербургом родной город это уже вошло в привычку.
При этом к восьмому десятку лет срок гарантии на организм явно закончился. Ещё 13 лет назад я написал: "Я стар, почти ослеп, почти оглох, а зубы очень сильно поредели". Все остальные системы внутренних органов постепенно дошли примерно до такого же состояния. Наконец, в начале этого года меня достал ковид. Переболел я в лёгкой форме (омикрон-2). Но он выбил остатки всех иммунитетов, после чего всё посыпалось.
Полтора месяца назад я пошёл по врачам. В анализе PSA при норме не выше 4 сначала я прочёл 16 тысяч. Выяснилось, что не тысяч, а 16 целых с мелочью. Уже легче. У отца году в 2004 того же PSA было 27. Он тогда был лет на дцать старше, чем я сейчас, а потом ещё лет дцать прожил с таким "несовместимым с жизнью" показателем.
Для уточнения деталей врач направил меня на МРТ малого таза. Вчера я прошёл эту длительную процедуру в НИИ Фтизиопульмонологии у Политехнической. На голову мне нацепили наушники, но даже сквозь них прорывалась грохочущая музыка облучавшей и просвечивавшей меня техники.
Вторым же моим официальным местом работы был Петрозаводский университет. На общих собраниях его преподавателей проректор по учебной работе Кузнецов публично объявлял выговоры профессорам медицинского факультета, ставившим на экзаменах "слишком много" двоек. Мне же подумалось, что не хотел бы я попадать ко врачам, в дипломах которых нарисованы тройки типа "два в уме". В итоге я избегал посещения медицинских кабинетов сначала те пять лет в Петрозаводске, затем в Мурманске и десять лет в Иванове, а по возвращении в ставший Петербургом родной город это уже вошло в привычку.
При этом к восьмому десятку лет срок гарантии на организм явно закончился. Ещё 13 лет назад я написал: "Я стар, почти ослеп, почти оглох, а зубы очень сильно поредели". Все остальные системы внутренних органов постепенно дошли примерно до такого же состояния. Наконец, в начале этого года меня достал ковид. Переболел я в лёгкой форме (омикрон-2). Но он выбил остатки всех иммунитетов, после чего всё посыпалось.
Полтора месяца назад я пошёл по врачам. В анализе PSA при норме не выше 4 сначала я прочёл 16 тысяч. Выяснилось, что не тысяч, а 16 целых с мелочью. Уже легче. У отца году в 2004 того же PSA было 27. Он тогда был лет на дцать старше, чем я сейчас, а потом ещё лет дцать прожил с таким "несовместимым с жизнью" показателем.
Для уточнения деталей врач направил меня на МРТ малого таза. Вчера я прошёл эту длительную процедуру в НИИ Фтизиопульмонологии у Политехнической. На голову мне нацепили наушники, но даже сквозь них прорывалась грохочущая музыка облучавшей и просвечивавшей меня техники.