Моё Запорожье
Несколько дней я прособирался написать здесь про Харьков, а теперь пора писать про Запорожье. Минувшей ночью российские оккупанты заняли Запорожскую АЭС, устроив пожар на её территории.
В Запорожье прошли второй и третий годы моей жизни. Буквально день в день: с 26 июля 1952 года по 25 июля 1954 года. Конструкторское бюро, в котором работали мои родители, полностью перевели из Ленинграда в состав поднимавшегося из послевоенных руин Запорожского трансформаторного завода. Мама уже была беременна моей сестрой (в итоге родившейся в Запорожье) и просила сделать для неё исключение. Но министр энергопромышленности СССР проявил твёрдость: "Молодая семья, лёгкая на подъём". Чтобы подсластить пилюлю, в порядке исключения (пока коллег по КБ поселили в общежитии) моим родителям сразу же по прибытии выделили весьма комфортную по тем временам двухкомнатную квартиру. Но потомки крестьян из тверской глубинки так сильно хотели закрепиться именно в Ленинграде, что легко отказались от квартиры и прочих благ в первый же день, как только закончился обязательный минимум срока их работы на ЗТЗ.
Но в Запорожье у родителей осталось много друзей. Прежде всего, семья Журавель, в частный дом которых с вишнями и виноградником на Рельефной улице родители много раз приезжали погостить. Несколько раз уже во взрослом возрасте бывал у них и я.
Из-за того, что родители ежедневно находились на режимном предприятии по 10 и более часов, нянчить меня наняли 16-летнюю Люсю. Её школьный возраст попал на годы фашистской оккупации, из-за чего русского языка она практически не знала. Поэтому украинский стал первым языком, на котором я начал говорить, и я считаю его родным. К сожалению, после трёх лет я сравнительно редко бывал в Украине и не овладел ни украинской орфографией, ни богатым словарным запасом.
В Запорожье прошли второй и третий годы моей жизни. Буквально день в день: с 26 июля 1952 года по 25 июля 1954 года. Конструкторское бюро, в котором работали мои родители, полностью перевели из Ленинграда в состав поднимавшегося из послевоенных руин Запорожского трансформаторного завода. Мама уже была беременна моей сестрой (в итоге родившейся в Запорожье) и просила сделать для неё исключение. Но министр энергопромышленности СССР проявил твёрдость: "Молодая семья, лёгкая на подъём". Чтобы подсластить пилюлю, в порядке исключения (пока коллег по КБ поселили в общежитии) моим родителям сразу же по прибытии выделили весьма комфортную по тем временам двухкомнатную квартиру. Но потомки крестьян из тверской глубинки так сильно хотели закрепиться именно в Ленинграде, что легко отказались от квартиры и прочих благ в первый же день, как только закончился обязательный минимум срока их работы на ЗТЗ.
Но в Запорожье у родителей осталось много друзей. Прежде всего, семья Журавель, в частный дом которых с вишнями и виноградником на Рельефной улице родители много раз приезжали погостить. Несколько раз уже во взрослом возрасте бывал у них и я.
Из-за того, что родители ежедневно находились на режимном предприятии по 10 и более часов, нянчить меня наняли 16-летнюю Люсю. Её школьный возраст попал на годы фашистской оккупации, из-за чего русского языка она практически не знала. Поэтому украинский стал первым языком, на котором я начал говорить, и я считаю его родным. К сожалению, после трёх лет я сравнительно редко бывал в Украине и не овладел ни украинской орфографией, ни богатым словарным запасом.