"Наш праздник украл Полтавченко"
В заголовке поста слова, сказанные сегодня моей мамой, служившей в 1941-46гг. в МПВО Приморского района Ленинграда. Нет, я не подталкивал её к такому выводу и не провоцировал, а только молча слушал её рассказ. Вот лишь два из его фрагментов, прослушав которые даже не знаешь, что можно на такое ответить.
Шура Логинова (сестра маминого отца) жила с мужем в Яблоновке (тогда это была деревня в области, а теперь там Ладожский вокзал и кварталы новостроек). В начале 1942 года их десятилетний сын Миша умер от голода. Два месяца они его не хоронили, так как регистрация смерти означала потерю положенной ему хлебной карточки.
В феврале 1942 года в районный штаб МПВО прислали (самый мощный в то время) трёхтонный грузовик со специальным заданием. Каждое утро группа бойцов (девушек 19-25 лет) выходила на Карповку вырубать из заледеневшего снега сброшенные туда трупы жителей соседних кварталов. Как только подъезжал грузовик, их забрасывали в кузов, а он отвозил их в братскую могилу на Серафимовском кладбище. Это нужно было сделать до окончания лютых морозов, иначе возникал риск загрязнения рек трупным ядом, что привело бы к массовым инфекциям.
Живых блокадников осталось совсем немного, но они ещё есть. В возрасте за 90 они уже не претендуют на места на трибунах. Даже если бы у мамы была такая же тёплая шуба, как у Валентины Матвиенко, она не смогла бы так долго простоять в ней ни на сегодняшнем лёгком морозце, ни в более тёплую погоду. Даже просто доехать из Пушкина в Пискарёвку сил уже не хватает. Объявленный администрацией на сегодня бесплатный проезд блокадников на городском транспорте явно оказался невостребованным.
Но так как на параде нужны были ветераны, то место блокадников заняли гораздо более молодые "дети блокады". Многие из них всю войну провели далеко в эвакуации, но по разным причинам их не сняли с прописки осенью 1941г. А некоторые и вовсе родились в 1945. Конечно, никто не станет завидовать военному детству, но в нём не было ни отражения авианалётов, ни строительства укреплений и аэродромов в прифронтовой полосе, ни других подобных рисков.
Шура Логинова (сестра маминого отца) жила с мужем в Яблоновке (тогда это была деревня в области, а теперь там Ладожский вокзал и кварталы новостроек). В начале 1942 года их десятилетний сын Миша умер от голода. Два месяца они его не хоронили, так как регистрация смерти означала потерю положенной ему хлебной карточки.
В феврале 1942 года в районный штаб МПВО прислали (самый мощный в то время) трёхтонный грузовик со специальным заданием. Каждое утро группа бойцов (девушек 19-25 лет) выходила на Карповку вырубать из заледеневшего снега сброшенные туда трупы жителей соседних кварталов. Как только подъезжал грузовик, их забрасывали в кузов, а он отвозил их в братскую могилу на Серафимовском кладбище. Это нужно было сделать до окончания лютых морозов, иначе возникал риск загрязнения рек трупным ядом, что привело бы к массовым инфекциям.
Живых блокадников осталось совсем немного, но они ещё есть. В возрасте за 90 они уже не претендуют на места на трибунах. Даже если бы у мамы была такая же тёплая шуба, как у Валентины Матвиенко, она не смогла бы так долго простоять в ней ни на сегодняшнем лёгком морозце, ни в более тёплую погоду. Даже просто доехать из Пушкина в Пискарёвку сил уже не хватает. Объявленный администрацией на сегодня бесплатный проезд блокадников на городском транспорте явно оказался невостребованным.
Но так как на параде нужны были ветераны, то место блокадников заняли гораздо более молодые "дети блокады". Многие из них всю войну провели далеко в эвакуации, но по разным причинам их не сняли с прописки осенью 1941г. А некоторые и вовсе родились в 1945. Конечно, никто не станет завидовать военному детству, но в нём не было ни отражения авианалётов, ни строительства укреплений и аэродромов в прифронтовой полосе, ни других подобных рисков.