об ограниченности оболочки - вселенной
человек (мужчина) за свою жизнь способен создать слишком много живого - столько, что в женском - теле, мире, земле, сосуде, влаге, небе - несущем пространстве не найдется ни места, ни пищи для этих существ.
женский мир буквально противится чрезмерному, запасы женского ограниченны от сотворения (женское тело не производит коконов - яйцеклеток, расходуя унаследованные), при этом ограниченное тело-женщина не только питается, но и само оказывается снедаемо в вечном обороте. из-за чего мужское вступает в одобряемую (и ревностно возбуждаемую) женским миром-селом борьбу за многообразие (умножение и сытость) - за женские формы, вне которых (вне меры, вне соты, вне множества ячей) - вне смерти нет жизни - нет споров, пара и пари.
вспомним мифы об Уране и Гее, нашедшей союзника в лице Кроноса - ограничителя женского бремени, о Троянской войне из-за JЕlены, "променявшей" Менелая на более достойную пару - Париса, и тем возбудившей смертельный споръ, в котором она желала бы стать единственной судьицей (Феллисой-Wilusa, потеснив жребия Париса), единственным судном (Скафандрой-Скамандром).
где бой, там теперь трое: двое боев (воинов), одно двуликое пространство (две воли - единственная свобода, свобода для одного), отец-сын и разделяющая пополам душа-облако -- освободившееся (своё боди обретшее) зеркало, освоившее маски. не будь разнообразия масок, что сокрушали бы воины, соревнуясь в добывании снеди?
желанная форма, укоренение в мире радости нерушимым дубом - вот двигательная сила жизненного марафона, бега перед зеркалом, в котором победных венцов звично не хватает - на беду.
оттого вновь и вновь тонут сбившиеся с пути и поотставшие олимбийцы, словно лишние котята, дают короткие побеги и не красят собой раскидистой кроны.
таково людское зеркало: отец, глянув в миррор, узрел распинаемого сына. кто его замучил, если не мировое зеркало, исказившее радость могущественного отца? или смерть есть случайная wира отражения, этого самоубийственного опыта познания гримасы ужаса, вселившегося в кого-то, увидавшего созданное себе чудовищное тело? или чей-то смех до смерти напугал мАдама, узнавшего страх в дЕвиных глазах, в которых он выглядел искусительным змеем, им не бывав?
кажется, укрощение своенравного людского зеркала, виновного в оскорбительном, ограничительном копировании (оскопировании) Человека-творца, полное подчинение своевольных ячеек материцы - вот конечная цель нашего современника или его потомка. изменение не себя ("себя" стало столько, что воздействовать на это уже невозможно), а приспособление общего мира через частный мир под каждого - по потребностям и желаниям. переустройство индивидуальной вселенной по-человечески, то есть превращение бесполезного, предоставленного самому себе космического разнообразия в многообразие частных киберсот-вселенных, не связанных внешними, предустановленными ограничениями, - ради упразднения зеркального спора между творцом и его скопиями.
всякому мужу - янтарную жизнь или рай электронной сказки?
женский мир буквально противится чрезмерному, запасы женского ограниченны от сотворения (женское тело не производит коконов - яйцеклеток, расходуя унаследованные), при этом ограниченное тело-женщина не только питается, но и само оказывается снедаемо в вечном обороте. из-за чего мужское вступает в одобряемую (и ревностно возбуждаемую) женским миром-селом борьбу за многообразие (умножение и сытость) - за женские формы, вне которых (вне меры, вне соты, вне множества ячей) - вне смерти нет жизни - нет споров, пара и пари.
вспомним мифы об Уране и Гее, нашедшей союзника в лице Кроноса - ограничителя женского бремени, о Троянской войне из-за JЕlены, "променявшей" Менелая на более достойную пару - Париса, и тем возбудившей смертельный споръ, в котором она желала бы стать единственной судьицей (Феллисой-Wilusa, потеснив жребия Париса), единственным судном (Скафандрой-Скамандром).
где бой, там теперь трое: двое боев (воинов), одно двуликое пространство (две воли - единственная свобода, свобода для одного), отец-сын и разделяющая пополам душа-облако -- освободившееся (своё боди обретшее) зеркало, освоившее маски. не будь разнообразия масок, что сокрушали бы воины, соревнуясь в добывании снеди?
желанная форма, укоренение в мире радости нерушимым дубом - вот двигательная сила жизненного марафона, бега перед зеркалом, в котором победных венцов звично не хватает - на беду.
оттого вновь и вновь тонут сбившиеся с пути и поотставшие олимбийцы, словно лишние котята, дают короткие побеги и не красят собой раскидистой кроны.
таково людское зеркало: отец, глянув в миррор, узрел распинаемого сына. кто его замучил, если не мировое зеркало, исказившее радость могущественного отца? или смерть есть случайная wира отражения, этого самоубийственного опыта познания гримасы ужаса, вселившегося в кого-то, увидавшего созданное себе чудовищное тело? или чей-то смех до смерти напугал мАдама, узнавшего страх в дЕвиных глазах, в которых он выглядел искусительным змеем, им не бывав?
кажется, укрощение своенравного людского зеркала, виновного в оскорбительном, ограничительном копировании (оскопировании) Человека-творца, полное подчинение своевольных ячеек материцы - вот конечная цель нашего современника или его потомка. изменение не себя ("себя" стало столько, что воздействовать на это уже невозможно), а приспособление общего мира через частный мир под каждого - по потребностям и желаниям. переустройство индивидуальной вселенной по-человечески, то есть превращение бесполезного, предоставленного самому себе космического разнообразия в многообразие частных киберсот-вселенных, не связанных внешними, предустановленными ограничениями, - ради упразднения зеркального спора между творцом и его скопиями.
всякому мужу - янтарную жизнь или рай электронной сказки?