Карантинное
К новозеландскому савиньону хорошо идет сыр с плесенью, который здесь называют blue, жареный в тостере хлеб, виноград и фейхоа. Виноград мне приносили соседи, а фейхоа я хожу подбирать в саду. Сейчас как раз время их урожая.
К новозеландским красным или к австралйским ширазам, которые я очень люблю, но пью редко, лучше всего подходит вяленая оленина и пармезан. Олениной меня успел снабдить до карантина приятель-охотник, а итальянский или местный пармезаны я беру в супермаркете. Оба хороши.
Это упражнения вечера пятницы или субботы.
По вечерам, перед закатом, я хожу гулять или бегать- сначала пустынной дорогой в поля, в них зайцы и коровы, но в основном пусто. Вдоль пути и вокруг - огромные деревья, расцвеченные осенью. Передо мной- горы, синие и фиолетовые на закате, на них уже был снег. Потом иду или бегу вдоль яблоневого сада- он осыпается, и в воздухе остры запахи осенних опавших яблок. По дороге подбираю фейхоа или грецкие орехи. Чаще всего возвращаюсь вдоль мемориальной аллеи из столетних лип- «ребята бедные, страдальцы»- 117 деревьев, по одному на каждого, не пришедшего с Первой мировой. Для маленького поселка с 2 тысячами жителей в начале 20 века - это страшные потери. В начале война многие пошли добровольцами - "патриотический подъем", вот это вот все... Домой не вернулись.
Потом прохожу мимо маленькой деревянной белой церкви и к себе, во дворы.
События, волнующие мир, кажутся далеки. Ближе - ночное небо с ярким Млечным путем, звук опадающих в темноте листьев сада.
К новозеландским красным или к австралйским ширазам, которые я очень люблю, но пью редко, лучше всего подходит вяленая оленина и пармезан. Олениной меня успел снабдить до карантина приятель-охотник, а итальянский или местный пармезаны я беру в супермаркете. Оба хороши.
Это упражнения вечера пятницы или субботы.
По вечерам, перед закатом, я хожу гулять или бегать- сначала пустынной дорогой в поля, в них зайцы и коровы, но в основном пусто. Вдоль пути и вокруг - огромные деревья, расцвеченные осенью. Передо мной- горы, синие и фиолетовые на закате, на них уже был снег. Потом иду или бегу вдоль яблоневого сада- он осыпается, и в воздухе остры запахи осенних опавших яблок. По дороге подбираю фейхоа или грецкие орехи. Чаще всего возвращаюсь вдоль мемориальной аллеи из столетних лип- «ребята бедные, страдальцы»- 117 деревьев, по одному на каждого, не пришедшего с Первой мировой. Для маленького поселка с 2 тысячами жителей в начале 20 века - это страшные потери. В начале война многие пошли добровольцами - "патриотический подъем", вот это вот все... Домой не вернулись.
Потом прохожу мимо маленькой деревянной белой церкви и к себе, во дворы.
События, волнующие мир, кажутся далеки. Ближе - ночное небо с ярким Млечным путем, звук опадающих в темноте листьев сада.