Дочка, панацею!
Не мое а российское, но уж больно хорошо :)))) (С) задолба.ли
Утром зацарапало горло, к обеду я уже «тпру» сказать не могла. Как назло, в аптеку косяком пошли слепые старушки, которые услышали рекламу волшебного препарата, что враз их омолодит, осчастливит, повернёт климакс вспять и вернёт Советский союз…
- Дочка!
Почему я обязательно «дочка»? На титьках висит бейдж, там довольно крупно нарисованы и имя, и должность.
- Дочь! А нету у тебя… Мэ-э-э… Как его там… Да вот третьего дня передавали. Ну, такое… В жёлтой коробочке. От чего? Да от всего!
Минут
пятнадцать гадаем на кофейной гуще, перебираем все жёлтые коробочки на
полках. Методом тыка устанавливаем, что это «Наш лецитин».
- Сколько стоит? Не-е-е, я сейчас брать не буду! А от чего оно? Ты мне почитай, а то я очки забыла.
Обычно
читаю - не сложно. Но сегодня больно. Физически. Скрипучим голосом
объясняю: мол, либо иди за очками, либо обратно к Малышевой и ЗОЖу - не
чтец я нынче.
У бабки негодование. Как так можно? Какое я имею
право болеть?! Да ведь я среди лекарств! Да мне сам Бог велел и Аллах
наказывал при первом же чихе антибиотики внутривенно вливать, чтоб уж
что-что, а бабке аннотацию всегда могла прочесть с выражением и модуляцией.
Почему,
может объяснить кто-нибудь, почему эта же бабка в продуктовом магазине
кротка, аки божий агнец, а в аптеке позволяет себе высасывать мозг и
варить кровь? Откуда у пожилых людей установка, что в аптеке за
прилавком стоит биоробот, у которого в левом глазу УЗИ, в правом
рентген, между лопаток томограф, на кончиках пальцев клиническая
лаборатория, а в мозге дар ясновидения?
Нам несут результаты
анализов: «Расшифруй, дочка!» Нам рассказывают, какого цвета в
понедельник была моча, и просят тут же выдать диагноз хвори. Мы обязаны
по одной букве (не обязательно заглавной) угадывать название лекарств,
за коими больная и наведалась, так как она забыла и бумажку потеряла, но
я-то ведь знаю…
Они убеждены, что нам страсть как интересно узнать о том, как мучительно долго умирал от пролежней чей-то
там сват, а ему мазали пролежни солидолом, и все пролежни - оп! - и
зажили, но сват всё равно умер. Приходят и уходят покупатели,
рассказчица отодвигается от прилавка в сторонку, скрестив ладошки на
пузе, внимательно прислушивается, что у меня просят, начинает лезть с
советами, путает покупателя, начинает уже ему рассказывать про свата и
солидол.
Однажды одной бабульке стало дурно, я затащила её в
отдел, измерила давление и, испугавшись цифры, равной вольтажу в
розетке, вколола той магнезию. И вот уже полгода, приезжая утром на
работу, я вижу у закрытых дверей две ожидающие группы: одна -
истомившиеся за ночь наркоманы, вторая - три, четыре, иногда пять
бабулечек, которые перед завтраком пришли на халяву измерить давление. К
вечеру они опять придут - нужно же мониторить свою гипертонию, а как
же! А у каждой дома по тонометру, купленному у нас же. Но то ли глаза
циферки на аппарате не видят, то ли лыжи не едут…
Утром зацарапало горло, к обеду я уже «тпру» сказать не могла. Как назло, в аптеку косяком пошли слепые старушки, которые услышали рекламу волшебного препарата, что враз их омолодит, осчастливит, повернёт климакс вспять и вернёт Советский союз…
- Дочка!
Почему я обязательно «дочка»? На титьках висит бейдж, там довольно крупно нарисованы и имя, и должность.
- Дочь! А нету у тебя… Мэ-э-э… Как его там… Да вот третьего дня передавали. Ну, такое… В жёлтой коробочке. От чего? Да от всего!
Минут
пятнадцать гадаем на кофейной гуще, перебираем все жёлтые коробочки на
полках. Методом тыка устанавливаем, что это «Наш лецитин».
- Сколько стоит? Не-е-е, я сейчас брать не буду! А от чего оно? Ты мне почитай, а то я очки забыла.
Обычно
читаю - не сложно. Но сегодня больно. Физически. Скрипучим голосом
объясняю: мол, либо иди за очками, либо обратно к Малышевой и ЗОЖу - не
чтец я нынче.
У бабки негодование. Как так можно? Какое я имею
право болеть?! Да ведь я среди лекарств! Да мне сам Бог велел и Аллах
наказывал при первом же чихе антибиотики внутривенно вливать, чтоб уж
что-что, а бабке аннотацию всегда могла прочесть с выражением и модуляцией.
Почему,
может объяснить кто-нибудь, почему эта же бабка в продуктовом магазине
кротка, аки божий агнец, а в аптеке позволяет себе высасывать мозг и
варить кровь? Откуда у пожилых людей установка, что в аптеке за
прилавком стоит биоробот, у которого в левом глазу УЗИ, в правом
рентген, между лопаток томограф, на кончиках пальцев клиническая
лаборатория, а в мозге дар ясновидения?
Нам несут результаты
анализов: «Расшифруй, дочка!» Нам рассказывают, какого цвета в
понедельник была моча, и просят тут же выдать диагноз хвори. Мы обязаны
по одной букве (не обязательно заглавной) угадывать название лекарств,
за коими больная и наведалась, так как она забыла и бумажку потеряла, но
я-то ведь знаю…
Они убеждены, что нам страсть как интересно узнать о том, как мучительно долго умирал от пролежней чей-то
там сват, а ему мазали пролежни солидолом, и все пролежни - оп! - и
зажили, но сват всё равно умер. Приходят и уходят покупатели,
рассказчица отодвигается от прилавка в сторонку, скрестив ладошки на
пузе, внимательно прислушивается, что у меня просят, начинает лезть с
советами, путает покупателя, начинает уже ему рассказывать про свата и
солидол.
Однажды одной бабульке стало дурно, я затащила её в
отдел, измерила давление и, испугавшись цифры, равной вольтажу в
розетке, вколола той магнезию. И вот уже полгода, приезжая утром на
работу, я вижу у закрытых дверей две ожидающие группы: одна -
истомившиеся за ночь наркоманы, вторая - три, четыре, иногда пять
бабулечек, которые перед завтраком пришли на халяву измерить давление. К
вечеру они опять придут - нужно же мониторить свою гипертонию, а как
же! А у каждой дома по тонометру, купленному у нас же. Но то ли глаза
циферки на аппарате не видят, то ли лыжи не едут…