бдите, яко ходите...
Колесо
Под Юрья говорит отец сыну:
- На тебе, Иван, мартову поясину: (в марте прядется такая). Не спи ночь, сторожи скотину: в эту ночь будут ходить басаркуны.
- А как я узнаю, что басаркуны?
- А всякий, кто будет идти к овцам - собака ли, кошка ли или конь или коза, а то бывает, и колесом подкатит, и ты лови и вяжи за эту поясину.
- Хорошо, спать я не буду: буду сторожить.
Пришла ночь, не спит Иван: глазами в ночь - на сторожбе. И около полночи показалось: катит колесо - живо так бежит, так бежит - прямо к овцам. Тут он изловчился, хвать за колесо да к дереву да за поясину и привязал. Опять глазами в ночь - не подкатит ли и еще чего? - не спит. Стало светать, запели петухи - и слышит: от дерева кличет - женский голос кличет, просит отпустить - и нет колеса, а стоит кто-то просит: «отпусти меня!» И как совсем рассвело, видит: Марья стоит, соседская - через рот, через нос поясинои к дереву привязана.
- Отпусти! Отпусти! Отпусти!
- А ты чего шла?
Та и призналась: «шла молоко брать у овец».
- Я тебя отпущу,- сказал Иван,- только ты научи меня ворожить.
- А ты побожись, что никому не скажешь.
- Вот те крест! - побожился Иван. Она ему и стала рассказывать про свое - басаркунье.
Солнце поднялось, идет отец - а девка так вся и скорчилась - через рот, через нос поясинои к дереву привязана! - стыдно.
- Эк, басаркунья! - крикнул старик,- мое молоко воровать!
А та уж не просит, только смотрит: «отпусти»! Старик долбанул ее хорошенько - да чтоб впредь не шаталась в стадо - «побожись»! - кричит.
- Вот те крест! - побожилась Марья. Развязали поясину, отвязали от дерева, отпустили девку - и! пустилась - без оглядки.
Иван все рассказал отцу: и как колесо катилось и как он поймал колесо и к дереву привязал, а из колеса стала Марья, и как Марья отпустить просила.
- Марья - басаркунья: она не то что колесом, она может козой, может и кошкой.
И в другую ночь пошел Иван сторожить скотину - теперь он все знает - он отличит какого хочешь басаркуна, его не обманешь!
А на утро, когда пришел отец, а сына и нет. Покликал - нету!
А Иван - там, где колесо у дерева привязано было, у дерева мертвый: висит на поясине. Задушила басаркунья. Так и пропал. Видно, тайна так не дается, и никакой поясинои ее не взять!
А. М. Ремизов «Басаркуньи сказки»
Под Юрья говорит отец сыну:
- На тебе, Иван, мартову поясину: (в марте прядется такая). Не спи ночь, сторожи скотину: в эту ночь будут ходить басаркуны.
- А как я узнаю, что басаркуны?
- А всякий, кто будет идти к овцам - собака ли, кошка ли или конь или коза, а то бывает, и колесом подкатит, и ты лови и вяжи за эту поясину.
- Хорошо, спать я не буду: буду сторожить.
Пришла ночь, не спит Иван: глазами в ночь - на сторожбе. И около полночи показалось: катит колесо - живо так бежит, так бежит - прямо к овцам. Тут он изловчился, хвать за колесо да к дереву да за поясину и привязал. Опять глазами в ночь - не подкатит ли и еще чего? - не спит. Стало светать, запели петухи - и слышит: от дерева кличет - женский голос кличет, просит отпустить - и нет колеса, а стоит кто-то просит: «отпусти меня!» И как совсем рассвело, видит: Марья стоит, соседская - через рот, через нос поясинои к дереву привязана.
- Отпусти! Отпусти! Отпусти!
- А ты чего шла?
Та и призналась: «шла молоко брать у овец».
- Я тебя отпущу,- сказал Иван,- только ты научи меня ворожить.
- А ты побожись, что никому не скажешь.
- Вот те крест! - побожился Иван. Она ему и стала рассказывать про свое - басаркунье.
Солнце поднялось, идет отец - а девка так вся и скорчилась - через рот, через нос поясинои к дереву привязана! - стыдно.
- Эк, басаркунья! - крикнул старик,- мое молоко воровать!
А та уж не просит, только смотрит: «отпусти»! Старик долбанул ее хорошенько - да чтоб впредь не шаталась в стадо - «побожись»! - кричит.
- Вот те крест! - побожилась Марья. Развязали поясину, отвязали от дерева, отпустили девку - и! пустилась - без оглядки.
Иван все рассказал отцу: и как колесо катилось и как он поймал колесо и к дереву привязал, а из колеса стала Марья, и как Марья отпустить просила.
- Марья - басаркунья: она не то что колесом, она может козой, может и кошкой.
И в другую ночь пошел Иван сторожить скотину - теперь он все знает - он отличит какого хочешь басаркуна, его не обманешь!
А на утро, когда пришел отец, а сына и нет. Покликал - нету!
А Иван - там, где колесо у дерева привязано было, у дерева мертвый: висит на поясине. Задушила басаркунья. Так и пропал. Видно, тайна так не дается, и никакой поясинои ее не взять!
А. М. Ремизов «Басаркуньи сказки»