Рассеялись, как дом: 93-летняя женщина осталась жить в брошенном селе
Почти 20 лет она провела без света и дороги после того, как местные власти решили, что проще оставить деревню умирать.
Нина Ивановна, которой идет 94-й год, не сразу соглашается сфотографироваться. Говорит: «Зачем на бабушку смотреть». Но перед приходом гостей всё же прихорашивается: еще подходя к дому, мы успеваем заметить, как она, сидя у окна, расчесывает волосы гребнем. Встречает старушка нас уже в тщательно повязанном платке. Так мы знакомимся с последней жительницей деревни Мончалово, стоящей подо Ржевом. Селение медленно умирало последние 20 лет, с тех пор как воры срезали идущие к ней провода. Сначала отсюда ушли люди, затем исчезла и дорога, но Нина Ивановна сказала, что не хочет уезжать. Остаться с ней решилась дочь старушки, Валентина. Теперь их дом - единственный жилой на несколько километров леса и полей.
Сейчас в этих местах появляются в основном только охотники: колеса проходимых машин добивают остатки дороги. В деревне они не останавливаются - проезжают дальше, в поля, где стоят сплетенные из ветвей вышки.
В доме Нины Ивановны не найти ни одной фотографии хозяйки или ее дочери, вывешенных на всеобщее обозрение. К самолюбованию здесь не склонны, лишнего внимания привлекать тоже не хотят. Единственная занятая стена посвящена памяти об ушедших. На фотографии с траурной лентой - старший сын Нины Ивановны, совсем недавно он скончался от онкологии, до этого много лет жил в Бологом. Рядом - портрет младшего сына, который умер (предположительно от лейкемии) еще в 1970-е, во время службы в армии, которую проходил в Новокузнецке. Ему было 19 лет. По словам Валентины, о том, что молодой человек тяжело заболел, им по телефону сообщила женщина, лежавшая с ним в отделении. Еще один ребенок умер во младенчестве, вскоре после войны - никто, кроме самой Нины Ивановны, его уже не помнит. Внизу - супруг Нины Ивановны, он родился в Мончалово и прожил здесь всю жизнь, а умер уже в начале 2000-х.
Несмотря на возраст, старушка по-прежнему довольно много ходит - по дому передвигается без посторонней помощи, а летом на улице помогает Валентине по хозяйству
Почти всю жизнь она проработала в местном колхозе на общих работах. Говорит, пробовала сначала пойти телятницей на животноводческую ферму, но как-то не сложилось, и дальше была там, где требовалась помощь, - то со скотом, то, например, на сенокосе.
Из всей живности у женщин сейчас остались только домашняя кошка Муся да эти куры. Их покой охраняет упитанный петух, который первым царственно выходит навстречу чужакам. Других сторожей здесь нет, хотя к дому, расположенному практически на опушке леса, и выходят иногда дикие животные. Несколько лет назад, например, на разбитый Валентиной огород повадилась ходить семья кабанов.
От большей части дворов (их было больше 30) давно не осталось и следа. Стоит лишь дом, в котором родился муж Нины Ивановны; руины почерневшей избы с провалившейся крышей - ее когда-то выкупили дачники из Москвы, семья московского профессора, которому из-за болезни был противопоказан отдых в теплых странах, - и этот дом, опустевший лишь недавно. Сюда каждое лето приезжала семья, живущая во Ржеве. Возможно, когда-нибудь хозяева вернутся - окна здесь бережно заклеены, а на крыльце еще осталась висеть оставленная кем-то куртка.
Единственное, возможно, что связывает сегодня деревню с внешним миром - расположенная далеко за ее околицей, в полях, братская могила. В ней покоятся останки 1,6 тыс. солдат, некоторых из них еще в 1942-1943 годах хоронила сама Нина Ивановна. Тех, кто замерзал тогда в ржевских лесах, она, узница немецких лагерей, пережившая голод и смерть родных, жалеет до сих пор.
У братской могилы находится гражданское кладбище, на котором сельчане десятилетиями хоронили своих близких. Здесь же, на этом кладбище лежат родители Нины Ивановны, ее муж и сыновья. Теперь многие могилы поросли бурьяном, обступающим погост со всех сторон, но над некоторыми стоят вполне современные надгробия - иногда люди ухитряются довезти сюда тела усопших, чтобы похоронить их рядом с родными. Говорят, до того как расформировали располагавшуюся поблизости часть, военные иногда предоставляли для этого свои «Уралы».
Всех своих соседей Нина Ивановна до сих пор помнит поименно и может рассказать про каждого. Несколько лет назад ей дали городскую квартиру во Ржеве, но переезжать она отказалась наотрез. В районной администрации говорят, что так происходит почти со всеми стариками: выданные им квартиры остаются пустовать. Чиновники объясняют это страхом перемен, сами старики - привычкой к своей земле.
Нина Ивановна, которой идет 94-й год, не сразу соглашается сфотографироваться. Говорит: «Зачем на бабушку смотреть». Но перед приходом гостей всё же прихорашивается: еще подходя к дому, мы успеваем заметить, как она, сидя у окна, расчесывает волосы гребнем. Встречает старушка нас уже в тщательно повязанном платке. Так мы знакомимся с последней жительницей деревни Мончалово, стоящей подо Ржевом. Селение медленно умирало последние 20 лет, с тех пор как воры срезали идущие к ней провода. Сначала отсюда ушли люди, затем исчезла и дорога, но Нина Ивановна сказала, что не хочет уезжать. Остаться с ней решилась дочь старушки, Валентина. Теперь их дом - единственный жилой на несколько километров леса и полей.
Сейчас в этих местах появляются в основном только охотники: колеса проходимых машин добивают остатки дороги. В деревне они не останавливаются - проезжают дальше, в поля, где стоят сплетенные из ветвей вышки.
В доме Нины Ивановны не найти ни одной фотографии хозяйки или ее дочери, вывешенных на всеобщее обозрение. К самолюбованию здесь не склонны, лишнего внимания привлекать тоже не хотят. Единственная занятая стена посвящена памяти об ушедших. На фотографии с траурной лентой - старший сын Нины Ивановны, совсем недавно он скончался от онкологии, до этого много лет жил в Бологом. Рядом - портрет младшего сына, который умер (предположительно от лейкемии) еще в 1970-е, во время службы в армии, которую проходил в Новокузнецке. Ему было 19 лет. По словам Валентины, о том, что молодой человек тяжело заболел, им по телефону сообщила женщина, лежавшая с ним в отделении. Еще один ребенок умер во младенчестве, вскоре после войны - никто, кроме самой Нины Ивановны, его уже не помнит. Внизу - супруг Нины Ивановны, он родился в Мончалово и прожил здесь всю жизнь, а умер уже в начале 2000-х.
Несмотря на возраст, старушка по-прежнему довольно много ходит - по дому передвигается без посторонней помощи, а летом на улице помогает Валентине по хозяйству
Почти всю жизнь она проработала в местном колхозе на общих работах. Говорит, пробовала сначала пойти телятницей на животноводческую ферму, но как-то не сложилось, и дальше была там, где требовалась помощь, - то со скотом, то, например, на сенокосе.
Из всей живности у женщин сейчас остались только домашняя кошка Муся да эти куры. Их покой охраняет упитанный петух, который первым царственно выходит навстречу чужакам. Других сторожей здесь нет, хотя к дому, расположенному практически на опушке леса, и выходят иногда дикие животные. Несколько лет назад, например, на разбитый Валентиной огород повадилась ходить семья кабанов.
От большей части дворов (их было больше 30) давно не осталось и следа. Стоит лишь дом, в котором родился муж Нины Ивановны; руины почерневшей избы с провалившейся крышей - ее когда-то выкупили дачники из Москвы, семья московского профессора, которому из-за болезни был противопоказан отдых в теплых странах, - и этот дом, опустевший лишь недавно. Сюда каждое лето приезжала семья, живущая во Ржеве. Возможно, когда-нибудь хозяева вернутся - окна здесь бережно заклеены, а на крыльце еще осталась висеть оставленная кем-то куртка.
Единственное, возможно, что связывает сегодня деревню с внешним миром - расположенная далеко за ее околицей, в полях, братская могила. В ней покоятся останки 1,6 тыс. солдат, некоторых из них еще в 1942-1943 годах хоронила сама Нина Ивановна. Тех, кто замерзал тогда в ржевских лесах, она, узница немецких лагерей, пережившая голод и смерть родных, жалеет до сих пор.
У братской могилы находится гражданское кладбище, на котором сельчане десятилетиями хоронили своих близких. Здесь же, на этом кладбище лежат родители Нины Ивановны, ее муж и сыновья. Теперь многие могилы поросли бурьяном, обступающим погост со всех сторон, но над некоторыми стоят вполне современные надгробия - иногда люди ухитряются довезти сюда тела усопших, чтобы похоронить их рядом с родными. Говорят, до того как расформировали располагавшуюся поблизости часть, военные иногда предоставляли для этого свои «Уралы».
Всех своих соседей Нина Ивановна до сих пор помнит поименно и может рассказать про каждого. Несколько лет назад ей дали городскую квартиру во Ржеве, но переезжать она отказалась наотрез. В районной администрации говорят, что так происходит почти со всеми стариками: выданные им квартиры остаются пустовать. Чиновники объясняют это страхом перемен, сами старики - привычкой к своей земле.