Как "лохматили бабушку" в 19 веке.
существует поверье, что де сегодня воруют люто, а вот при советах...не лучше при царях все было "тишь, да гладь". не верю. боюсь произнести - но, видимо, местность каким-то тайным образом влияла на долю коорупции во всем, чем бы не занимались власти последние два века.
"В 70-80 годах XIX в. в России было основано более десятка торгово-промышленных обществ с французским капиталом. Среди них - текстильные и металлургические в Москве (П.Мусси, К.О.Жиро, Г.Симоно, Ю.П.Гужона), металлургические в Польше («Гута Банкова», «Челядзь», Франко-Итальянское общество Домбровских каменноугольных копей), на Урале (Франко-Русское Уральское общество) и на Юге России (Французское общество криворожских железных руд, заводы Лавессьера в Брянске) и другие. Французский историк Ж.Бувье назвал эти первые попытки французских бизнесменов закрепиться на русском рынке «предысторией русских займов»39. Об истории русских займов, по мнению французских историков Р.Жиро и К.Грюнвальда, можно говорить лишь начиная с 1887-1889 гг., когда в результате нескольких крупных конверсионных займов на парижском фондовом рынке были размещены русские бумаги на сумму свыше 3 млрд франков золотом40.
Исключительную инициативу финансового сближения России и Франции приписывал себе И.Ф.Цион, являвшийся чиновником особых поручений при министре финансов И.А.Вышнеградском41. Цион утверждал, что еще в феврале 1887 г. предложил Вышнеградскому42, используя французскую прессу, организовать в Париже несколько финансовых синдикатов, способных поглотить часть русских ценных бумаг, выброшенных на рынок немецкими держателями. Он передал министру список французских банкирских учреждений, разделив их на три группы. К первой группе были отнесены парижские Ротшильды и их немецкие (Блейхредер) и русские (С.-Петербургский Международный банк) контрагенты. Во вторую группу были включены «От банк паризиен», банкирские дома «Готтингер», «Малле и Верне», а также банки Госкье и Давийе, «Банк рюсс-франсэз», «Банк энтернасьональ де Пари» и другие мелкие банки. В третьей группе находились «Банк де Пари э Пэи Ба», «Контуар д’Эсконт», «Сосьете Женераль», «Креди эндюстриель э коммерсьяль» и «Креди Лионнэ»43. Цион также уверял, что в конце января 1887 г. при встрече с одним из братьев Ротшильдов, тот подтвердил желание их банкирского дома возобновить отношения с Россией44.
Согласно Циону, через его посредничество перед российским министерством финансов хлопотала «группа первоклассных французских банкиров и банков (три регента Banque de France, Baron Hottinguer, Mallet Frêres и Vernes et C˚, дом Гейне, дом графа Каген д’Анвера, Credit Foncier, Sosieté Gèneral и Credit Industriel)», желавшая основать в С.-Петербурге «без всяких особенных привилегий» большой французский банк с капиталом в 200 млн франков45. И.Ф.Цион в своем письме от 17/29 мая 1888 г. К.П.Победоносцеву писал: «Банк этот в мирное время удешевил бы в России кредит и постепенно содействовал бы восстановлению нашей валюты; а в случае войны он мог бы поставить в распоряжение России мильярды»46. Он утверждал, что дважды приезжал по этому делу в Россию, и, несмотря на полное сочувствие И.А.Вышнеградского, все рушилось из-за доносов и интриг русского посла во Франции барона А.П.Моренгейма, «которого польская совесть не примеряется с делом, полезным России»47. Это предложение французских финансистов осталось нереализованным. Готов был учредить в России крупный коммерческий банк «От Банк франсез». Директор «Креди Лионнэ» Анри Жермен не прочь был открыть второе отделение банка в Москве48.
Негативно о Ционе отзывался и С.Ю.Витте. Однако в своих воспоминаниях последний без колебания указывал, что переговоры относительно займа в первоначальной стадии велись именно Ционом в качестве чиновника особых поручений при министре финансов. Мемуарист писал: «Первый более или менее большой заем во Франции был сделан при посредничестве Циона, который был послан во Францию к группе французских финансистов, во главе которой стоял Госкье...»49. Сам Госкье приезжал в С.-Петербург, где встречался с Вышнеградским, несколькими высокопоставленными российскими чиновниками и крупными банкирами, предложившими ему проект конверсионного займа на сумму 125 млн руб., или 500 млн франков. Вернувшись в Париж, Госкье нашел поддержку нескольких заинтересованных в данном проекте финансистов. В синдикат вошли «Банк де Пари э Пэи Ба», «Контуар д’Эсконт де Пари», «Креди Лионнэ», «Сосьете Женераль», «Креди эндюстриель э коммерсьяль», «Банк д’Эсконт де Пари» и Госкье. Участие в синдикате приняли также крупные берлинские, лондонские и амстердамские банкиры. С немецкой стороны в консорциум вошли банкирские дома Мендельсона и Роберта Варшауера и «Берлинер Хандельсгезельшафт» вошли С.-Петербургский Международный коммерческий и С.-Петербургский Учетный и ссудный банки. И хотя синдикат был международным, но заем был выпущен в основном во Франции.
Это был золотой 4%-ный заем 1888-1889 гг., выпущенный для конверсии 5%-ного внешнего займа 1877 г.50 Он попал в котировку Парижской биржи уже в ноябре - декабре 1888 г., собрав во Франции более 110 тыс. подписчиков. Подписка на заем дала около одного с четвертью миллиарда франков, в несколько раз превысив подписную сумму. Во Франции и в России восторженно писали о необычном триумфе займа. Так, «Биржевые ведомости» отмечали, что «редко какая-либо финансовая операция была реализована так быстро и с таким выдающимся успехом51. Немецкие держатели 5%-ного займа 1877 г. продали все свои облигации французам и не приняли участия в новом конверсионном займе.
Впоследствии выяснилось, что после заключения этого займа Цион получил от французских банкиров довольно большую комиссию - почти 200 тыс. франков52. Это стало причиной увольнения Циона из российского Министерства финансов еще при И.А.Вышнеградском. Сам И.Ф.Цион утверждал, что он «в течение двух лет вел в иностранной печати газетный поход в защиту русского кредита», истратив на рекламную кампанию лично «200 тыс. франков, не получая даже жалования от Министерства финансов»53. С.Ю.Витте в официальном письме министру внутренних дел И.Н.Дурново от 21 июля 1895 г., отмечая его «мнимые заслуги... перед русским правительством», даже обвинял Циона в получении взятки в размере 500 тыс. франков54. Чуть позже, С.Ю.Витте уже в частном письме К.П.Победоносцеву от 1 октября 1895 г. писал, что взятка, полученная Ционом от французских банкиров, превышала 1 млн. фр.55 В результате, за предосудительную деятельность, «направленную во вред русским государственным интересам», И.Ф.Цион был исключен из русского подданства, лишен всех полученных им на службе чинов и орденов, оставлен без пенсии. Ему также был запрещен въезд в Россию56.
Почти сразу же за первым займом, в 1889 г. для конверсии 5%-ных облигаций русских железных дорог были выпущены еще два 4%-ных займа на сумму 700 и 1242 млн франков, кредитованных консорциумом банкиров во главе с парижскими Ротшильдами57. В реализации этих выпусков участвовали также немецкие банки: «Блейхредер» и Учетное общество. В январе 1890 г. последовал новый русский заем во Франции. В синдикат вошли банкирские дома Ротшильдов в Париже и во Франкфурте-на-Майне, С.Блейхредера, Учетное общество в Берлине, С.-Петербургский Международный коммерческий и С.-Петербургский Учетный и ссудный банки. После подписания в 1891 г. дипломатического и в 1892 г. военного соглашения, положивших начало франко-русскому союзу, выпуск русских государственных займов во Франции продолжился в еще больших размерах. В 1893 г. был заключен заем на сумму 178 млн франков, в 1894 г. - на 1020 млн, в 1896 г. - на 400 млн, в 1901 г. - на 424 млн франков58. В реализации российского 3,5% золотого займа, осуществленного группой Ротшильдов, принял лондонский дом Ротшильдов, бывший до 1885 г. «главным контрагентом по кредитным операциям русского правительства», но затем фактически до 1894 г. не принимавший участие в выпусках русских займов59. Р.Жиро отмечал, что в восторженном приеме русских ценностей во Франции не было ничего удивительного: «Французские банки могли действовать не испытывая особых опасений, французская публика ожидала русские ценные бумаги, она мечтала о них»60.
Конверсионные операции, начатые И.А.Вышнеградским и продолженные С.Ю.Витте, создали во Франции благоприятные условия для размещения на Парижской фондовой бирже и российских дивидендных ценностей. Не мало было всевозможных французских компаний, желавших открыть дело в России. С 1888 г. по 1900 г. в России было учреждено 33 французских общества61..."
Франко-бельгийские инвесторы могли достичь своих целей только при условии втягивания России в большую войну и они этого добились.
"В 70-80 годах XIX в. в России было основано более десятка торгово-промышленных обществ с французским капиталом. Среди них - текстильные и металлургические в Москве (П.Мусси, К.О.Жиро, Г.Симоно, Ю.П.Гужона), металлургические в Польше («Гута Банкова», «Челядзь», Франко-Итальянское общество Домбровских каменноугольных копей), на Урале (Франко-Русское Уральское общество) и на Юге России (Французское общество криворожских железных руд, заводы Лавессьера в Брянске) и другие. Французский историк Ж.Бувье назвал эти первые попытки французских бизнесменов закрепиться на русском рынке «предысторией русских займов»39. Об истории русских займов, по мнению французских историков Р.Жиро и К.Грюнвальда, можно говорить лишь начиная с 1887-1889 гг., когда в результате нескольких крупных конверсионных займов на парижском фондовом рынке были размещены русские бумаги на сумму свыше 3 млрд франков золотом40.
Исключительную инициативу финансового сближения России и Франции приписывал себе И.Ф.Цион, являвшийся чиновником особых поручений при министре финансов И.А.Вышнеградском41. Цион утверждал, что еще в феврале 1887 г. предложил Вышнеградскому42, используя французскую прессу, организовать в Париже несколько финансовых синдикатов, способных поглотить часть русских ценных бумаг, выброшенных на рынок немецкими держателями. Он передал министру список французских банкирских учреждений, разделив их на три группы. К первой группе были отнесены парижские Ротшильды и их немецкие (Блейхредер) и русские (С.-Петербургский Международный банк) контрагенты. Во вторую группу были включены «От банк паризиен», банкирские дома «Готтингер», «Малле и Верне», а также банки Госкье и Давийе, «Банк рюсс-франсэз», «Банк энтернасьональ де Пари» и другие мелкие банки. В третьей группе находились «Банк де Пари э Пэи Ба», «Контуар д’Эсконт», «Сосьете Женераль», «Креди эндюстриель э коммерсьяль» и «Креди Лионнэ»43. Цион также уверял, что в конце января 1887 г. при встрече с одним из братьев Ротшильдов, тот подтвердил желание их банкирского дома возобновить отношения с Россией44.
Согласно Циону, через его посредничество перед российским министерством финансов хлопотала «группа первоклассных французских банкиров и банков (три регента Banque de France, Baron Hottinguer, Mallet Frêres и Vernes et C˚, дом Гейне, дом графа Каген д’Анвера, Credit Foncier, Sosieté Gèneral и Credit Industriel)», желавшая основать в С.-Петербурге «без всяких особенных привилегий» большой французский банк с капиталом в 200 млн франков45. И.Ф.Цион в своем письме от 17/29 мая 1888 г. К.П.Победоносцеву писал: «Банк этот в мирное время удешевил бы в России кредит и постепенно содействовал бы восстановлению нашей валюты; а в случае войны он мог бы поставить в распоряжение России мильярды»46. Он утверждал, что дважды приезжал по этому делу в Россию, и, несмотря на полное сочувствие И.А.Вышнеградского, все рушилось из-за доносов и интриг русского посла во Франции барона А.П.Моренгейма, «которого польская совесть не примеряется с делом, полезным России»47. Это предложение французских финансистов осталось нереализованным. Готов был учредить в России крупный коммерческий банк «От Банк франсез». Директор «Креди Лионнэ» Анри Жермен не прочь был открыть второе отделение банка в Москве48.
Негативно о Ционе отзывался и С.Ю.Витте. Однако в своих воспоминаниях последний без колебания указывал, что переговоры относительно займа в первоначальной стадии велись именно Ционом в качестве чиновника особых поручений при министре финансов. Мемуарист писал: «Первый более или менее большой заем во Франции был сделан при посредничестве Циона, который был послан во Францию к группе французских финансистов, во главе которой стоял Госкье...»49. Сам Госкье приезжал в С.-Петербург, где встречался с Вышнеградским, несколькими высокопоставленными российскими чиновниками и крупными банкирами, предложившими ему проект конверсионного займа на сумму 125 млн руб., или 500 млн франков. Вернувшись в Париж, Госкье нашел поддержку нескольких заинтересованных в данном проекте финансистов. В синдикат вошли «Банк де Пари э Пэи Ба», «Контуар д’Эсконт де Пари», «Креди Лионнэ», «Сосьете Женераль», «Креди эндюстриель э коммерсьяль», «Банк д’Эсконт де Пари» и Госкье. Участие в синдикате приняли также крупные берлинские, лондонские и амстердамские банкиры. С немецкой стороны в консорциум вошли банкирские дома Мендельсона и Роберта Варшауера и «Берлинер Хандельсгезельшафт» вошли С.-Петербургский Международный коммерческий и С.-Петербургский Учетный и ссудный банки. И хотя синдикат был международным, но заем был выпущен в основном во Франции.
Это был золотой 4%-ный заем 1888-1889 гг., выпущенный для конверсии 5%-ного внешнего займа 1877 г.50 Он попал в котировку Парижской биржи уже в ноябре - декабре 1888 г., собрав во Франции более 110 тыс. подписчиков. Подписка на заем дала около одного с четвертью миллиарда франков, в несколько раз превысив подписную сумму. Во Франции и в России восторженно писали о необычном триумфе займа. Так, «Биржевые ведомости» отмечали, что «редко какая-либо финансовая операция была реализована так быстро и с таким выдающимся успехом51. Немецкие держатели 5%-ного займа 1877 г. продали все свои облигации французам и не приняли участия в новом конверсионном займе.
Впоследствии выяснилось, что после заключения этого займа Цион получил от французских банкиров довольно большую комиссию - почти 200 тыс. франков52. Это стало причиной увольнения Циона из российского Министерства финансов еще при И.А.Вышнеградском. Сам И.Ф.Цион утверждал, что он «в течение двух лет вел в иностранной печати газетный поход в защиту русского кредита», истратив на рекламную кампанию лично «200 тыс. франков, не получая даже жалования от Министерства финансов»53. С.Ю.Витте в официальном письме министру внутренних дел И.Н.Дурново от 21 июля 1895 г., отмечая его «мнимые заслуги... перед русским правительством», даже обвинял Циона в получении взятки в размере 500 тыс. франков54. Чуть позже, С.Ю.Витте уже в частном письме К.П.Победоносцеву от 1 октября 1895 г. писал, что взятка, полученная Ционом от французских банкиров, превышала 1 млн. фр.55 В результате, за предосудительную деятельность, «направленную во вред русским государственным интересам», И.Ф.Цион был исключен из русского подданства, лишен всех полученных им на службе чинов и орденов, оставлен без пенсии. Ему также был запрещен въезд в Россию56.
Почти сразу же за первым займом, в 1889 г. для конверсии 5%-ных облигаций русских железных дорог были выпущены еще два 4%-ных займа на сумму 700 и 1242 млн франков, кредитованных консорциумом банкиров во главе с парижскими Ротшильдами57. В реализации этих выпусков участвовали также немецкие банки: «Блейхредер» и Учетное общество. В январе 1890 г. последовал новый русский заем во Франции. В синдикат вошли банкирские дома Ротшильдов в Париже и во Франкфурте-на-Майне, С.Блейхредера, Учетное общество в Берлине, С.-Петербургский Международный коммерческий и С.-Петербургский Учетный и ссудный банки. После подписания в 1891 г. дипломатического и в 1892 г. военного соглашения, положивших начало франко-русскому союзу, выпуск русских государственных займов во Франции продолжился в еще больших размерах. В 1893 г. был заключен заем на сумму 178 млн франков, в 1894 г. - на 1020 млн, в 1896 г. - на 400 млн, в 1901 г. - на 424 млн франков58. В реализации российского 3,5% золотого займа, осуществленного группой Ротшильдов, принял лондонский дом Ротшильдов, бывший до 1885 г. «главным контрагентом по кредитным операциям русского правительства», но затем фактически до 1894 г. не принимавший участие в выпусках русских займов59. Р.Жиро отмечал, что в восторженном приеме русских ценностей во Франции не было ничего удивительного: «Французские банки могли действовать не испытывая особых опасений, французская публика ожидала русские ценные бумаги, она мечтала о них»60.
Конверсионные операции, начатые И.А.Вышнеградским и продолженные С.Ю.Витте, создали во Франции благоприятные условия для размещения на Парижской фондовой бирже и российских дивидендных ценностей. Не мало было всевозможных французских компаний, желавших открыть дело в России. С 1888 г. по 1900 г. в России было учреждено 33 французских общества61..."
Франко-бельгийские инвесторы могли достичь своих целей только при условии втягивания России в большую войну и они этого добились.