Биогностицизм
Оригинал взят у feurig_zinnober в Биогностицизм
В 1976 году английский биолог, популяризатор науки и «страстный дарвинист» Ричард Докинз опубликовал свою резонансную книгу «Эгоистичный ген», в которой эпатировал публику своим ярко специфическим взглядом на проблему эволюции. Суть книги можно коротко выразить следующим образом: всё то многообразие и вся та сложность жизни, которыми мы имеем обыкновение восхищаться, являются всего лишь обслуживающими механизмами, внешними устройствамим, подчиненными бездушной и бездумной ДНК. Причем даже не геномной ДНК, содержащей информацию о целом организме, а генной, отвечающей за конкретный признак. Единственное, на что направлено существование гена - это постоянное тиражирование, создание копий (реплик) себя-любимого. Отсюда подобные структуры именуются «репликаторами». Все остальное - всего лишь побочный продукт примитивных, сводимых к одной только химической природе, свойств и «устремлений» многочисленных «единиц наследственной информации».
Книги Докинза расходились миллионными тиражами, а его идеи были с энтузиазмом подхвачены многими учеными по всему миру и, особенно, рьяно антеклерикальной просвещенной молодежью. Еще бы! Ведь можно решительным жестом познавшего суть вещей интеллектуала отбросить все эти «предрассудки», все эти «лишние» высокие материи. Продемонстрировать миру «бездушность» эволюции и жизни вообще. А, продемонстрировав, довольствоваться произведенным эффектом и, конечно же, собой. Таким смелым, решительным и стойким собой, который не боится ужасающей правды бытия и способен наслаждаться жизнью в условиях бессмысленности всего сущего. Прямо-таки сверхчеловек по Ницше! Единственный, кто способен взглянуть в глаза ужасу «вечного возвращения». «Жизнь жестока и бессмысленна, - как бы транслирует нам Ричард Докинз. - Если вы умны, то примете это. Если не примете, то ум - это не про вас».
В аннотации к книге «Эгоистичный ген» приводится цитата авторства этолога Джеффри Бейлиса:
«Он [Докинз] лелеет надежду, что вид Homo sapiens - единственный на всем земном шаре - в силах взбунтоваться против намерений эгоистичного гена. Эта книга - призыв взяться за оружие. Это руководство и одновременно манифест, и она захватывает, как остросюжетный роман».
Возвышенные порывы рецензента чем-то даже напоминают взгляды Федорова, который считал механизмы эволюции жестокими и неразумными и лелеял надежды, что человечество сумеет это исправить. Сделать так, чтобы смерть потеряла свою роль эдакого «эволюционного скульптора», который постоянно «отсекает всё лишнее». Однако у Докинза «бунт» не имеет космических масштабов и даже не особо выходит за границы личной жизни человека. Гены эгоистичны - а вы будьте добрыми и альтруистичными. Если вам нужно утешение - найдите его в близких людях или в своем деле. Ну и, естественно, не давайте завладеть собой эгоистичным мемам!
Концепция «мема» вводится Докинзом по аналогии с «эгоистичным геном». Под ним понимается единица культурной информации (идея, понятие, символ и пр.), стремящаяся к самовоспроизведению независимо от других таких же единиц. А совокупность тиражируемых и вечно конкурирующих мемов в итоге создает человеческую культуру. К слову, к «мемам» он относит и религию как таковую, но, что интересно, на этом не останавливается. Опустив забрало, биолог-популяризатор начинает войну «не на жизнь, а на смерть» со всем религиозным миром. И, в частности, одной из главных вех этой войны стала нашумевшая в свое время книга «Бог как иллюзия».
Невозможно не признать огромных заслуг Докинза на ниве популяризации теории эволюции в мире. Его не без оснований можно назвать самым влиятельным современным биологом. В то же время, именно высокомерный «докинсизм», развившийся в серии его книг, лекций и всевозможных выступлений в СМИ. стал основной причиной агрессии религиозных людей по отношению к науке. Разумеется, агрессивное невежество всегда найдет себе место. Но вот одно дело - когда несешь, условно говоря, свет знаний в непросвещенные массы, и совсем другое - когда снова и снова тычешь острием эдакого просвещенного цинизма в «чувствительные места» людей, ищущих смысла и благодати. Полноценное искоренение невежества возможно только в случае первой парадигмы. Тогда как второй способ представления знаний - это прекрасное средство для провокации. И результатом этой провокации становится не столько распространение знаний, сколько консолидация и рост агрессивности религиозных фанатиков. Идти на такую провокацию можно либо из желания поглумиться над оппонентами и обеспечить себе отличный пиар, либо из интеллектуального высокомерия, снобизма, заявляющего о монополии на истину.
В отечественной науке концепции Докинза отторгаются как «биологизаторский редукционизм», однако в среде современных российских популяризаторов науки его идеи были приняты «как родные». В частности, мэтр популяризации эволюции в России, Александр Марков, неоднократно (и небезосновательно) хвалил Ричарда Докинза и выступал в защиту его взглядов. В своих статьях и лекциях Марков частенько упоминает об «эгоистическом гене», причем порою так, как если бы это было не просто метафорой, яркой и оригинальной точкой зрения на проблему, а доказанной научной истиной. В то же время, при ответе на прямой вопрос об отношении к идеям Докинза, отечественный эволюционист отмечает, что это просто модель, которая полезна для понимания эволюционного процесса. И в этом с ним трудно не согласиться.
Или, например, вспомним молодого биоинформатика, журналиста и активиста атеистического движения “The Brights” Александра Панчина, опубликовавшего в конце прошлого года свою первую научно-популярную книгу «Сумма биотехнологий» (о которой я писала несколько месяцев назад). В своей статье от 2014 года «Midichlorians - the biomeme hypothesis: is there a microbial component to religious rituals?» Панчин активно развивает докинсовскую концепцию мема. Согласно его гипотезе, религиозность - это не что иное, как биомем. То есть, социальные причины религиозных обрядов (традиции) находят подкрепление в биологических причинах (паразитах, поражающих мозг). И, якобы, именно таким образом мы получаем людей, жаждущих совершать религиозные обряды.
Если отвлечься от биологического содержания идеи эгоистичного гена, то можно обнаружить, что это, по сути, старая песня на новый лад. А именно - всё тот же спор о том, что первично: курица или яйцо. Тезис об эгоизме гена полностью синонимичен тезису Самюэля Батлера: «Курица - это средство для яйца произвести другое яйцо». Норберт Винер переосмысливает эту дилемму в своей книге «Творец и робот» в контексте разговора о воспроизводящих себя машинах. Так она получает более рафинированную форму в виде вопроса: «что первично: устройство или сообщение об устройстве?» Если копнуть чуть глубже, то становится ясным, что это все тот же древний спор материалистов и идеалистов: «что первично: идея или материя?» Материалисты считают, что первична материя. А вот людей, утверждающих первичность идеи, вообще-то называют идеалистами.
Когда мы называем организм инфраструктурой гена, мы утверждаем приоритет гена-яйца-сообщения-информации-идеи. Как можно быть последовательным материалистом и позитивистом, отрицающим всякую метафизику, но при этом сохранять приверженность идеалистическому, по сути, взгляду на мир?
Однако идеализм идеализму рознь. Так, например, концепция номогенеза Льва Семеновича Берга (чьи идеи были в свое время незаслуженно отброшены и забыты и чье имя, пожалуй, еще вернется на сцену большого эволюционного синтеза) - это тоже своего рода идеализм. Только если номогенез предполагает наличие некоего высшего закона (идеи) развития жизни, то идеализм Докинза утверждает первичность других «идей». Идей-вирусов. Идей-паразитов, которые «пекутся» только о том, как бы себя сохранить (любой ценой), а посему имеют довольно зловещую природу. И весь сотворяемый посредством этих «вирусов» мир получается столь же зловещим и бессмысленным. Эдакий «злой демиург» в учениях гностиков. А тезис эволюциониста-популяризатора о том, что человек должен восстать против своих эгоистичных властителей-генов и вовсе напоминает проповедуемое в гностицизме метафизическое освобождение духа от греховной материи. Таким образом оказывается, что безобидный с виду научно-популярный эпатаж выявляет свою отнюдь небезобидную природу.
В предисловии к своей книге «Расплетая радугу», где он рассуждает об искусстве с позиции эволюциониста, Докинз не без довольства производимым своими книгами эффектом пишет:
«Иностранный издатель моей первой книги признавался, что он не мог заснуть три ночи после ее прочтения, столь обеспокоила его, эта холодная гнетущая идея. Другие спрашивали меня, как я вообще могу просыпаться по утрам. Учитель из одной отдаленной страны укоризненно писал мне, что его ученица пришла к нему в слезах после прочтения той же самой книги, потому что та убедила ее, в пустоте и бессмысленности жизни».
И далее выводит разговор в более концептуальное русло:
«Но не надо путать такое весьма подобающее изгнание слащавой ложной цели, такую похвальную строгость мышления в развенчивании космической сентиментальности с потерей личной надежды. По-видимому, действительно нет никакой цели в окончательной судьбе космоса, но действительно ли каждый из нас, так или иначе, связывает надежды нашей жизни с окончательной судьбой космоса? Конечно, нет, если мы в здравом уме».
Поистине достойно восхищения то, как ловко смешиваются научная истина и собственные убеждения. А ведь ни «эгоистичный ген»,
ни «мем» в объективной реальности не имеют достаточных обоснований. Это всего лишь специфический взгляд на проблему, полезный для того, чтобы немного «освежить» мировоззрение, сломать застаревшие стереотипы, но не более. Как ни странно, единственная сфера, в которой обсужденные выше концепции находят себе полноправное обоснования - это личная метафизика. И примечательно, что в рамках этой метафизики отказано в здравом уме всем приверженцам той или иной эсхатологии, всем русским космистам, космическим утопистам и советским людям, что были воодушевлены запуском первого спутника, полетом Гагарина и выходом в космос Леонова. Людям, которые и вправду связывали свою судьбу с судьбой космоса. Не из сциентистского азарта, а из квазирелигиозной устремленности в светлое («слащавое») будущее, создаваемое собственными руками.
Современный научпоп действительно развивается в эдаком журналистском русле, а потому тяготеет к яркости, сенсационности, провокационности. Соответственно, нет ничего удивительного в том, что броские эволюционистские идеи крепко здесь обосновываются и утверждаются. В своих порывах рационализма и нигилизма нынешняя популярная наука зачастую оказывается в «зоне космической безнадёги», предлагающей людям думать о своей собственной жизни, а не о вселенской сдьбе. И тогда встает вопрос, насколько подобный взгляд обоснован, что можно предложить взамен и нужно ли?
В 1976 году английский биолог, популяризатор науки и «страстный дарвинист» Ричард Докинз опубликовал свою резонансную книгу «Эгоистичный ген», в которой эпатировал публику своим ярко специфическим взглядом на проблему эволюции. Суть книги можно коротко выразить следующим образом: всё то многообразие и вся та сложность жизни, которыми мы имеем обыкновение восхищаться, являются всего лишь обслуживающими механизмами, внешними устройствамим, подчиненными бездушной и бездумной ДНК. Причем даже не геномной ДНК, содержащей информацию о целом организме, а генной, отвечающей за конкретный признак. Единственное, на что направлено существование гена - это постоянное тиражирование, создание копий (реплик) себя-любимого. Отсюда подобные структуры именуются «репликаторами». Все остальное - всего лишь побочный продукт примитивных, сводимых к одной только химической природе, свойств и «устремлений» многочисленных «единиц наследственной информации».
Книги Докинза расходились миллионными тиражами, а его идеи были с энтузиазмом подхвачены многими учеными по всему миру и, особенно, рьяно антеклерикальной просвещенной молодежью. Еще бы! Ведь можно решительным жестом познавшего суть вещей интеллектуала отбросить все эти «предрассудки», все эти «лишние» высокие материи. Продемонстрировать миру «бездушность» эволюции и жизни вообще. А, продемонстрировав, довольствоваться произведенным эффектом и, конечно же, собой. Таким смелым, решительным и стойким собой, который не боится ужасающей правды бытия и способен наслаждаться жизнью в условиях бессмысленности всего сущего. Прямо-таки сверхчеловек по Ницше! Единственный, кто способен взглянуть в глаза ужасу «вечного возвращения». «Жизнь жестока и бессмысленна, - как бы транслирует нам Ричард Докинз. - Если вы умны, то примете это. Если не примете, то ум - это не про вас».
В аннотации к книге «Эгоистичный ген» приводится цитата авторства этолога Джеффри Бейлиса:
«Он [Докинз] лелеет надежду, что вид Homo sapiens - единственный на всем земном шаре - в силах взбунтоваться против намерений эгоистичного гена. Эта книга - призыв взяться за оружие. Это руководство и одновременно манифест, и она захватывает, как остросюжетный роман».
Возвышенные порывы рецензента чем-то даже напоминают взгляды Федорова, который считал механизмы эволюции жестокими и неразумными и лелеял надежды, что человечество сумеет это исправить. Сделать так, чтобы смерть потеряла свою роль эдакого «эволюционного скульптора», который постоянно «отсекает всё лишнее». Однако у Докинза «бунт» не имеет космических масштабов и даже не особо выходит за границы личной жизни человека. Гены эгоистичны - а вы будьте добрыми и альтруистичными. Если вам нужно утешение - найдите его в близких людях или в своем деле. Ну и, естественно, не давайте завладеть собой эгоистичным мемам!
Концепция «мема» вводится Докинзом по аналогии с «эгоистичным геном». Под ним понимается единица культурной информации (идея, понятие, символ и пр.), стремящаяся к самовоспроизведению независимо от других таких же единиц. А совокупность тиражируемых и вечно конкурирующих мемов в итоге создает человеческую культуру. К слову, к «мемам» он относит и религию как таковую, но, что интересно, на этом не останавливается. Опустив забрало, биолог-популяризатор начинает войну «не на жизнь, а на смерть» со всем религиозным миром. И, в частности, одной из главных вех этой войны стала нашумевшая в свое время книга «Бог как иллюзия».
Невозможно не признать огромных заслуг Докинза на ниве популяризации теории эволюции в мире. Его не без оснований можно назвать самым влиятельным современным биологом. В то же время, именно высокомерный «докинсизм», развившийся в серии его книг, лекций и всевозможных выступлений в СМИ. стал основной причиной агрессии религиозных людей по отношению к науке. Разумеется, агрессивное невежество всегда найдет себе место. Но вот одно дело - когда несешь, условно говоря, свет знаний в непросвещенные массы, и совсем другое - когда снова и снова тычешь острием эдакого просвещенного цинизма в «чувствительные места» людей, ищущих смысла и благодати. Полноценное искоренение невежества возможно только в случае первой парадигмы. Тогда как второй способ представления знаний - это прекрасное средство для провокации. И результатом этой провокации становится не столько распространение знаний, сколько консолидация и рост агрессивности религиозных фанатиков. Идти на такую провокацию можно либо из желания поглумиться над оппонентами и обеспечить себе отличный пиар, либо из интеллектуального высокомерия, снобизма, заявляющего о монополии на истину.
В отечественной науке концепции Докинза отторгаются как «биологизаторский редукционизм», однако в среде современных российских популяризаторов науки его идеи были приняты «как родные». В частности, мэтр популяризации эволюции в России, Александр Марков, неоднократно (и небезосновательно) хвалил Ричарда Докинза и выступал в защиту его взглядов. В своих статьях и лекциях Марков частенько упоминает об «эгоистическом гене», причем порою так, как если бы это было не просто метафорой, яркой и оригинальной точкой зрения на проблему, а доказанной научной истиной. В то же время, при ответе на прямой вопрос об отношении к идеям Докинза, отечественный эволюционист отмечает, что это просто модель, которая полезна для понимания эволюционного процесса. И в этом с ним трудно не согласиться.
Или, например, вспомним молодого биоинформатика, журналиста и активиста атеистического движения “The Brights” Александра Панчина, опубликовавшего в конце прошлого года свою первую научно-популярную книгу «Сумма биотехнологий» (о которой я писала несколько месяцев назад). В своей статье от 2014 года «Midichlorians - the biomeme hypothesis: is there a microbial component to religious rituals?» Панчин активно развивает докинсовскую концепцию мема. Согласно его гипотезе, религиозность - это не что иное, как биомем. То есть, социальные причины религиозных обрядов (традиции) находят подкрепление в биологических причинах (паразитах, поражающих мозг). И, якобы, именно таким образом мы получаем людей, жаждущих совершать религиозные обряды.
Если отвлечься от биологического содержания идеи эгоистичного гена, то можно обнаружить, что это, по сути, старая песня на новый лад. А именно - всё тот же спор о том, что первично: курица или яйцо. Тезис об эгоизме гена полностью синонимичен тезису Самюэля Батлера: «Курица - это средство для яйца произвести другое яйцо». Норберт Винер переосмысливает эту дилемму в своей книге «Творец и робот» в контексте разговора о воспроизводящих себя машинах. Так она получает более рафинированную форму в виде вопроса: «что первично: устройство или сообщение об устройстве?» Если копнуть чуть глубже, то становится ясным, что это все тот же древний спор материалистов и идеалистов: «что первично: идея или материя?» Материалисты считают, что первична материя. А вот людей, утверждающих первичность идеи, вообще-то называют идеалистами.
Когда мы называем организм инфраструктурой гена, мы утверждаем приоритет гена-яйца-сообщения-информации-идеи. Как можно быть последовательным материалистом и позитивистом, отрицающим всякую метафизику, но при этом сохранять приверженность идеалистическому, по сути, взгляду на мир?
Однако идеализм идеализму рознь. Так, например, концепция номогенеза Льва Семеновича Берга (чьи идеи были в свое время незаслуженно отброшены и забыты и чье имя, пожалуй, еще вернется на сцену большого эволюционного синтеза) - это тоже своего рода идеализм. Только если номогенез предполагает наличие некоего высшего закона (идеи) развития жизни, то идеализм Докинза утверждает первичность других «идей». Идей-вирусов. Идей-паразитов, которые «пекутся» только о том, как бы себя сохранить (любой ценой), а посему имеют довольно зловещую природу. И весь сотворяемый посредством этих «вирусов» мир получается столь же зловещим и бессмысленным. Эдакий «злой демиург» в учениях гностиков. А тезис эволюциониста-популяризатора о том, что человек должен восстать против своих эгоистичных властителей-генов и вовсе напоминает проповедуемое в гностицизме метафизическое освобождение духа от греховной материи. Таким образом оказывается, что безобидный с виду научно-популярный эпатаж выявляет свою отнюдь небезобидную природу.
В предисловии к своей книге «Расплетая радугу», где он рассуждает об искусстве с позиции эволюциониста, Докинз не без довольства производимым своими книгами эффектом пишет:
«Иностранный издатель моей первой книги признавался, что он не мог заснуть три ночи после ее прочтения, столь обеспокоила его, эта холодная гнетущая идея. Другие спрашивали меня, как я вообще могу просыпаться по утрам. Учитель из одной отдаленной страны укоризненно писал мне, что его ученица пришла к нему в слезах после прочтения той же самой книги, потому что та убедила ее, в пустоте и бессмысленности жизни».
И далее выводит разговор в более концептуальное русло:
«Но не надо путать такое весьма подобающее изгнание слащавой ложной цели, такую похвальную строгость мышления в развенчивании космической сентиментальности с потерей личной надежды. По-видимому, действительно нет никакой цели в окончательной судьбе космоса, но действительно ли каждый из нас, так или иначе, связывает надежды нашей жизни с окончательной судьбой космоса? Конечно, нет, если мы в здравом уме».
Поистине достойно восхищения то, как ловко смешиваются научная истина и собственные убеждения. А ведь ни «эгоистичный ген»,
ни «мем» в объективной реальности не имеют достаточных обоснований. Это всего лишь специфический взгляд на проблему, полезный для того, чтобы немного «освежить» мировоззрение, сломать застаревшие стереотипы, но не более. Как ни странно, единственная сфера, в которой обсужденные выше концепции находят себе полноправное обоснования - это личная метафизика. И примечательно, что в рамках этой метафизики отказано в здравом уме всем приверженцам той или иной эсхатологии, всем русским космистам, космическим утопистам и советским людям, что были воодушевлены запуском первого спутника, полетом Гагарина и выходом в космос Леонова. Людям, которые и вправду связывали свою судьбу с судьбой космоса. Не из сциентистского азарта, а из квазирелигиозной устремленности в светлое («слащавое») будущее, создаваемое собственными руками.
Современный научпоп действительно развивается в эдаком журналистском русле, а потому тяготеет к яркости, сенсационности, провокационности. Соответственно, нет ничего удивительного в том, что броские эволюционистские идеи крепко здесь обосновываются и утверждаются. В своих порывах рационализма и нигилизма нынешняя популярная наука зачастую оказывается в «зоне космической безнадёги», предлагающей людям думать о своей собственной жизни, а не о вселенской сдьбе. И тогда встает вопрос, насколько подобный взгляд обоснован, что можно предложить взамен и нужно ли?