Лингвистическое
Обнаружил недавно весьма забавное отличие украинского языка от русского. Русское слово «преступление» переводится на украинский как «злочин». Соответственно, преступник - это злочинець, а преступный - значит злочинний.
Если внимательно присмотреться к этимологии этих слов, то у нас преступление - это нарушение некоего положенного предела, через который преступник переступает, а у украинцев - это злое деяние. У нас в основе понятия лежит представление о законности, а у украинцев - понятие о добре и зле.
У нас тоже есть слово «злодей», но оно гораздо менее жёсткое, чем «преступник». Преступниками называют убийц, грабителей, насильников и воров, а злодеями… Ну, не знаю. Если учительница ни за что поставила двойку, она злодейка. Есть ещё словосочетание «опереточный злодей», обозначающее существо, в общем-то, в большей степени комичное, чем страшное. Кстати, «злодей» переводится на украинский как «лиходій» или «злодій». Опереточный злодей - это оперетковий лиходій, то есть, конечно, никакой не злочинець.
С точки зрения семантики русского языка утверждение «назвать человека преступником может только суд» звучит логично. Действительно, только профессиональные юристы могут изучить все обстоятельства произошедшего и определить, был ли в данном конкретном случае нарушен (преступлен) закон, и если да, то какой именно. При попытке перевести на украинский получится ерунда: для того, чтобы определить, было ли деяние злым, никакие профессиональные юристы не нужны. Даже ребёнок способен безошибочно определить, злое дело сделано или доброе.
Те, кто следил за событиями на Майдане не по российскому телевидению, наверняка много раз слышали словосочетание «злочинна влада». Дословный перевод - «преступная власть». Покрутите так и сяк эти два словосочетания. Не кажется ли вам, что украинский вариант ложится в мозг легко и непринуждённо, а русский режет ухо какой-то трудноуловимой корявостью? Всё правильно, так оно и есть. Если государство (то есть власть) своей законодательной ветвью определяет, что законно, а что нет, а своей судебной ветвью выносит вердикты по каждому конкретному случаю. Нет, ребята, власть никак не может быть преступной. Глупость какая-то. Логическая петля, внутреннее противоречие. Нельзя царя-батюшку обвинить в заговоре против царя-батюшки. Нельзя требовать от барина, чтобы он сам себе назначил порку за то, что нарушил собственное распоряжение. Мозг это логическое противоречие чувствует и вполне справедливо сопротивляется.
Конечно, можно привести кучу дополнительных соображений, и в результате длительной жаркой дискуссии, задействовав учебники по основам юриспруденции и разобрав многочисленные исторические прецеденты, снять неоднозначности и прийти к тому, что понятие «преступная власть» всё же не является самопротиворечивым. И дальше каждый раз употребление термина сопровождать многостраничным пособием по его правильному толкованию. А можно просто спрыгнуть на другой язык и сказать «злочинна влада», и никаких дополнительных пояснений не нужно, потому что всё и так разложилось. Автоматически, и сразу правильно.
Я ни в коем случае не собираюсь утверждать, что украинский язык лучше (или, наоборот, хуже) русского. Все языки функционально эквивалентны (с рядом оговорок, но в целом это так), но нельзя не признать, что особенности языка оказывают непосредственное влияние на особенности общения, а особенности общения оказывают непосредственное влияние на особенности мышления. Если что-то невозможно элегантно выразить на том языке, который использует человек, то об этом ему чрезвычайно сложно думать. Для англичанина синий квадрат на голубом фоне - это the blue square on a blue background, то есть чушь свинячья. А для нас чушью свинячьей является преступная власть. У нас в самой структуре языка прошита неподконтрольность государства обществу, и поэтому именно такое положение дел является для нас естественным.
Можно было бы поговорить о причинах возникновения такой ситуации, но это не интересно. Гораздо полезнее просто записать этот факт в «дано» и подумать над тем, в какую сторону нужно развернуть дискурс, чтобы обойти этот «подводный камень».
З.Ы. Вообще, спрыгивание на другой язык - чрезвычайно полезный приём. Рекомендую. Иногда мне, зашедшему в тупик, бывает достаточно просто сформулировать вопрос на другом языке (на английском, потому что никакого другого альтернативного языка я в достаточной мере не знаю), как очевидное решение отыскивается само. Каждый новый выученный иностранный язык - это загруженная в мозг альтернативная прошивка, которая значительно расширяет функциональные возможности девайса.
(Опять же, это я не к тому, что английский лучше русского. Если бы я был англичанином, мне было бы полезно спрыгивание на русский.)
Если внимательно присмотреться к этимологии этих слов, то у нас преступление - это нарушение некоего положенного предела, через который преступник переступает, а у украинцев - это злое деяние. У нас в основе понятия лежит представление о законности, а у украинцев - понятие о добре и зле.
У нас тоже есть слово «злодей», но оно гораздо менее жёсткое, чем «преступник». Преступниками называют убийц, грабителей, насильников и воров, а злодеями… Ну, не знаю. Если учительница ни за что поставила двойку, она злодейка. Есть ещё словосочетание «опереточный злодей», обозначающее существо, в общем-то, в большей степени комичное, чем страшное. Кстати, «злодей» переводится на украинский как «лиходій» или «злодій». Опереточный злодей - это оперетковий лиходій, то есть, конечно, никакой не злочинець.
С точки зрения семантики русского языка утверждение «назвать человека преступником может только суд» звучит логично. Действительно, только профессиональные юристы могут изучить все обстоятельства произошедшего и определить, был ли в данном конкретном случае нарушен (преступлен) закон, и если да, то какой именно. При попытке перевести на украинский получится ерунда: для того, чтобы определить, было ли деяние злым, никакие профессиональные юристы не нужны. Даже ребёнок способен безошибочно определить, злое дело сделано или доброе.
Те, кто следил за событиями на Майдане не по российскому телевидению, наверняка много раз слышали словосочетание «злочинна влада». Дословный перевод - «преступная власть». Покрутите так и сяк эти два словосочетания. Не кажется ли вам, что украинский вариант ложится в мозг легко и непринуждённо, а русский режет ухо какой-то трудноуловимой корявостью? Всё правильно, так оно и есть. Если государство (то есть власть) своей законодательной ветвью определяет, что законно, а что нет, а своей судебной ветвью выносит вердикты по каждому конкретному случаю. Нет, ребята, власть никак не может быть преступной. Глупость какая-то. Логическая петля, внутреннее противоречие. Нельзя царя-батюшку обвинить в заговоре против царя-батюшки. Нельзя требовать от барина, чтобы он сам себе назначил порку за то, что нарушил собственное распоряжение. Мозг это логическое противоречие чувствует и вполне справедливо сопротивляется.
Конечно, можно привести кучу дополнительных соображений, и в результате длительной жаркой дискуссии, задействовав учебники по основам юриспруденции и разобрав многочисленные исторические прецеденты, снять неоднозначности и прийти к тому, что понятие «преступная власть» всё же не является самопротиворечивым. И дальше каждый раз употребление термина сопровождать многостраничным пособием по его правильному толкованию. А можно просто спрыгнуть на другой язык и сказать «злочинна влада», и никаких дополнительных пояснений не нужно, потому что всё и так разложилось. Автоматически, и сразу правильно.
Я ни в коем случае не собираюсь утверждать, что украинский язык лучше (или, наоборот, хуже) русского. Все языки функционально эквивалентны (с рядом оговорок, но в целом это так), но нельзя не признать, что особенности языка оказывают непосредственное влияние на особенности общения, а особенности общения оказывают непосредственное влияние на особенности мышления. Если что-то невозможно элегантно выразить на том языке, который использует человек, то об этом ему чрезвычайно сложно думать. Для англичанина синий квадрат на голубом фоне - это the blue square on a blue background, то есть чушь свинячья. А для нас чушью свинячьей является преступная власть. У нас в самой структуре языка прошита неподконтрольность государства обществу, и поэтому именно такое положение дел является для нас естественным.
Можно было бы поговорить о причинах возникновения такой ситуации, но это не интересно. Гораздо полезнее просто записать этот факт в «дано» и подумать над тем, в какую сторону нужно развернуть дискурс, чтобы обойти этот «подводный камень».
З.Ы. Вообще, спрыгивание на другой язык - чрезвычайно полезный приём. Рекомендую. Иногда мне, зашедшему в тупик, бывает достаточно просто сформулировать вопрос на другом языке (на английском, потому что никакого другого альтернативного языка я в достаточной мере не знаю), как очевидное решение отыскивается само. Каждый новый выученный иностранный язык - это загруженная в мозг альтернативная прошивка, которая значительно расширяет функциональные возможности девайса.
(Опять же, это я не к тому, что английский лучше русского. Если бы я был англичанином, мне было бы полезно спрыгивание на русский.)