Аннетт
Сходили вчера с Наташей Ф. на этот мюзикл в кинотеатр под открытым небом в Музеоне.
Надо было мне почитать про режиссера перед тем, как идти: этот фильм требует предыстории. Он очень личный, исповедальный для режиссера, но это все я узнала после, почитав о нем. Когда смотрела, улавливала христианские отсылки (Обезьяна Бога - сатана, несколько раз яблоки у главной героини, одеяние главного героя, напоминающее монашеское, главная героиня ежедневно умирает за публику).
"В детальном документальном фильме Эдгара Райта, который недавно показали на Sundance, а у нас на Beat film festival, режиссер охарактеризовал Sparks, как "любимую группу вашей любимой группы, о которой вы никогда не слышали". И действительно, братья Мэйл оказались откровением для самых рьяных меломанов. Их экспериментальная, сатирическая музыка так и не нашла места в сердцах миллионов, но просуществовала более полувека. Неудачи не сломили братьев, и за это проникаешься к ним уважением, однако их музыка, к сожалению, не становится ближе и понятнее. В "Аннетт" их специфический стиль заметен сразу, хотя и разбавляется более классическими, мелодичными композициями".
ну не знаю - особо мелодичных композиций я там не заметила, если честно.
Драйвер, конечно, полностью выкладывается в этой роли. Особенно хорошо получается у него презрение к самому себе и всему мужскому роду, самоистязание и саморазрушение.
"Адам Драйвер, безусловно, наделенный режиссером в «Аннетт» функциями альтер эго, дает своей дочери, убаюкивая ее на руках, один единственный совет: не заглядывай в пропасть. Увы, пропасть - он сам".
из рецензии в Искусстве кино: "Жизнь - еще большая мука, чем смерть. Особенно, когда некого больше любить. Когда вся любовь - и в тебе, и к тебе - умерла.
Каракс обрывает заглавную песню «Мы любим друг друга так сильно» так внезапно. Смерть не тратится, в отличие от жизни, на предупреждения.
Вначале Каракс вопрошает нас: may we start?
В конце он просто выключает свет.
Все умерло. Какие уж тут вопросы".
и на афише: "Почему «Аннетт» такая длинная и от нее так болит голова? Потому что это концептуальное изложение десятилетия жизни самого Каракса, который живет в аду, мучимый самообвинениями в гибели Кати; он все ходит и ходит по кругу, читает прессу (действие перебивается псевдотелевизионными вставками с желтыми новостями о жизни Генри и Анны) и никогда не сможет себя простить. В финале он гримирует Драйвера под себя - сходство налицо - и сажает себя же в тюрьму, где девочка, которая до того представлялась Генри деревянной, вдруг становится живой и заявляет, что он не сможет ее полюбить - видимо, потому что слишком напоминает ему о той, что уже никогда не обнять".
и вот еще: "«Почему я стал комиком? Я не знаю, как иначе говорить правду, чтобы тебя за это не убили». Публика, обожающая когда ей хамят, весело рукоплещет - и, поскольку это мюзикл, подпевает. За всем этим мерещится прорывная искренность великого мюзикла «Весь этот джаз», герой которого глотал по утрам алкозельцер и вещал с больничной койки. Но дальше история сворачивает в сторону другого легендарного голливудского стандарта «Звезда родилась» про любовную пару, которая мерилась артистическими карьерами, пока не умерла любовь (всего в Голливуде было снято четыре фильма на этот сюжет). «Моя невеста Энн - великое оперное сопрано, а я помойный таракан», - констатирует Генри.
Надо было мне почитать про режиссера перед тем, как идти: этот фильм требует предыстории. Он очень личный, исповедальный для режиссера, но это все я узнала после, почитав о нем. Когда смотрела, улавливала христианские отсылки (Обезьяна Бога - сатана, несколько раз яблоки у главной героини, одеяние главного героя, напоминающее монашеское, главная героиня ежедневно умирает за публику).
"В детальном документальном фильме Эдгара Райта, который недавно показали на Sundance, а у нас на Beat film festival, режиссер охарактеризовал Sparks, как "любимую группу вашей любимой группы, о которой вы никогда не слышали". И действительно, братья Мэйл оказались откровением для самых рьяных меломанов. Их экспериментальная, сатирическая музыка так и не нашла места в сердцах миллионов, но просуществовала более полувека. Неудачи не сломили братьев, и за это проникаешься к ним уважением, однако их музыка, к сожалению, не становится ближе и понятнее. В "Аннетт" их специфический стиль заметен сразу, хотя и разбавляется более классическими, мелодичными композициями".
ну не знаю - особо мелодичных композиций я там не заметила, если честно.
Драйвер, конечно, полностью выкладывается в этой роли. Особенно хорошо получается у него презрение к самому себе и всему мужскому роду, самоистязание и саморазрушение.
"Адам Драйвер, безусловно, наделенный режиссером в «Аннетт» функциями альтер эго, дает своей дочери, убаюкивая ее на руках, один единственный совет: не заглядывай в пропасть. Увы, пропасть - он сам".
из рецензии в Искусстве кино: "Жизнь - еще большая мука, чем смерть. Особенно, когда некого больше любить. Когда вся любовь - и в тебе, и к тебе - умерла.
Каракс обрывает заглавную песню «Мы любим друг друга так сильно» так внезапно. Смерть не тратится, в отличие от жизни, на предупреждения.
Вначале Каракс вопрошает нас: may we start?
В конце он просто выключает свет.
Все умерло. Какие уж тут вопросы".
и на афише: "Почему «Аннетт» такая длинная и от нее так болит голова? Потому что это концептуальное изложение десятилетия жизни самого Каракса, который живет в аду, мучимый самообвинениями в гибели Кати; он все ходит и ходит по кругу, читает прессу (действие перебивается псевдотелевизионными вставками с желтыми новостями о жизни Генри и Анны) и никогда не сможет себя простить. В финале он гримирует Драйвера под себя - сходство налицо - и сажает себя же в тюрьму, где девочка, которая до того представлялась Генри деревянной, вдруг становится живой и заявляет, что он не сможет ее полюбить - видимо, потому что слишком напоминает ему о той, что уже никогда не обнять".
и вот еще: "«Почему я стал комиком? Я не знаю, как иначе говорить правду, чтобы тебя за это не убили». Публика, обожающая когда ей хамят, весело рукоплещет - и, поскольку это мюзикл, подпевает. За всем этим мерещится прорывная искренность великого мюзикла «Весь этот джаз», герой которого глотал по утрам алкозельцер и вещал с больничной койки. Но дальше история сворачивает в сторону другого легендарного голливудского стандарта «Звезда родилась» про любовную пару, которая мерилась артистическими карьерами, пока не умерла любовь (всего в Голливуде было снято четыре фильма на этот сюжет). «Моя невеста Энн - великое оперное сопрано, а я помойный таракан», - констатирует Генри.