про виктимное поведение грамотно
"Люди с плохими границами всегда(!) обнаруживают признаки виктимного поведения. Они не могут себя обезопасить и защитить, потому что 1) плохо владеют собой, 2) не знают, где их границы. А застревание в ситуации насилия делает плохие границы еще хуже и даже хорошие границы может сделать плохими, если по какой-то причине человек не смог выйти из ситуации насилия и застрял в ней (из-за болезни, войны, тюрьмы, нищеты или другой ямы).
Согласие терпеть моральную и физическую боль от другого человека психика распознает как приказ считать этого другого своим хозяином. Волевые рычаги переходят к нему. Этот эффект очень хорошо знают все, кто изучал практики БДСМ (особенно с научной точки зрения). Ничего не дает более сильного эффекта слияния и соединения, чем согласие терпеть боль, наносимую другим человеком. Те, кто не знают об этом секрете психики, очень часто делают ложные выводы из своих реакций на насилие. Им кажется, что они терпят насилие, потому что очень любят этого человека (и сами во всем виноваты конечно). А на самом деле, нередко любовь (слияние) возникает как ответ на насилие, если первые здоровые реакции (нападение или бегство) были отклонены психикой. Психика словно спрашивает: "дать ему в морду? - страшно, опасно, - сбежать? - жалко все терять, - значит решим, что боль нам нанес не другой, а мы сами". Если чужой, мы должны защищаться, если свой, можно потерпеть. Так чужой человек может стать своим и не просто своим, частью себя.
И это касается не только домашнего насилия, но и унижений на работе, травли в коллективе, любого регулярного издевательства, которое человек согласился терпеть по каким-то причинам. Любой серьезный прогиб, то есть отказ защищать себя, может запустить виктимные паттерны психики: человек начнет сливать границы и брать ответственность за все происходящее на себя, покорно (иногда даже с облегчением) неся "наказание". Эксперименты Филипа Зимбардо и школы Курта Левина об этом свидетельствуют".
и еще: "Самая главная ловушка виктимности в том, что человек в ситуации насилия перестает собой владеть, контроль его над собственными действиями и словами снижается. Он не в аффекте, но у него явные аффективные нарушения, то есть легкое или среднее расстройство эмоционально-волевой сферы. Он собой не управляет, но убежден, что обязан управлять, что это в его границах, хотя это вне его границ. Уменьшатся аффективные нарушения, он вернет себе самоконтроль. А если человек придет в сильное и устойчивое состояние, он и вовсе сможет легко собой управлять. Или почти легко.
Вот от непонимания этой динамики возникает множество проблем. Человек владеет собой или не владеет в зависимости от своего состояния. В цикле насилия состояние жертвы становится настолько плохим, что она собой почти не владеет. Жертва должна попытаться вернуть себе устойчивость и тогда к ней вернется и самоконтроль.
В ловушке самоконтроль жертвы значительно снижается, а мысли о личной ответственности, наоборот, возрастают. В этом основная причина замкнутых звеньев цепи.
Обратите, например, внимание на рассказы о побоях. Люди, которых партнер регулярно бьет (чаще это женщины, но и мужчины такие есть, просто для женщин это особенно опасно из-за физической разницы), довольно быстро к этому привыкают, даже если раньше вообразить себе такого не могли. Привыканию способствует иллюзия контроля.
Жертва уверена, что сама провоцирует побои, иногда она и правда как бы провоцирует (оскорблениями например), и поэтому она уверена, что причина - именно в ней, и она может избежать этого в будущем.
Посмотрите, сколько пограничных багов в этой позиции. С партнера снимается ответственность, как будто он - безмозглое животное, не способное заведомо избежать провокации или ответить на нее иначе. На себя водружается ответственность, хотя оскорбления жертва наносит в состоянии временного аффективного расстройства и собой в этот момент не владеет. Жертва уверена, что в будущем сможет собой владеть, хотя весь предыдущий опыт показывает, что нет, она не может, с ее языка снова начнут срываться оскорбления, потому что она - в очень плохом состоянии, она расшатана, ее волевая функция нарушена, у нее нервные срывы от нахождения в ситуации регулярного насилия, подавленной обиды и страха (психика нередко пытается избавиться от постоянного страха аффектами бунта).
Представьте себе, что вы бы решили контролировать сердечную деятельность или секрецию желудка. Косвенно вы можете на это влиять, ведя здоровый образ жизни, но когда уже началось расстройство, у вас сильная тахикардия или приступ гастрита, вам бесполезно приказывать своему организму вести себя хорошо, надо принять меры, обратиться к врачу, выпить лекарство, помочь себе при помощи внешних средств, а не просто приказами изнутри.
С психикой нашей - то же самое. Мы можем влиять на эмоционально-волевую сферу лишь косвенно: мы должны так строить свою жизнь, чтобы постараться обеспечивать себе устойчивое и сильное состояние. Но если мы попали в нездоровую ситуацию и нас накрывают эмоции, мы не можем собой управлять. Мы должны сначала покинуть ситуацию, найти себе какие-то опоры и тогда уже мы обретем контроль.
Без понимания этого циклы насилия будут повторяться, а окружающие будут говорить жертве, что наверное ей самой нравится так жить, если она не уходит. Агрессор будет говорить жертве, что она наверное мазохистка, если постоянно провоцирует его. Жертва говорит себе то же самое. Она говорит, что должна взять себя в руки и перестать себя вести так плохо. Выход для таких жертв - признать, что жизнь рядом с агрессором и вся ситуация дефолта-дисбаланса - патологическая, опасная для психики и тела ситуация, из которой надо уходить, а не пытаться ее разруливать, застревая все больше. Если сложно сразу согласиться на окончательный разрыв отношений, надо хотя бы временно дистанцироваться и срочно попытаться обрести дополнительные опоры: финансовые, физические, социальные.
В ситуации насилия, из которой не получилось сразу уйти и защитить себя, человек очень быстро теряет себя. Стремительно теряет! Именно этим опасен дисбаланс. Если человек не ушел в ответ на моральное или физическое насилие (физическое редко бывает сразу, начинается все с угроз и морального насилия), значит он сместил локус контроля и направил защитную агрессию на себя самого. Вместо того, чтобы защищать себя, он стал защищать своего агрессора, чтобы не рвать с ним связь. Из-за этого слияние границ стало еще больше.
Если человек застрял в ситуации насилия, он идентифицирован со своим насильником, он находится с ним в слиянии, он чувствует себя не собой, а им, он отстаивает его интересы (как сам их понимает). Это знают полицейские, которые пытаются защищать жен от мужей-насильников и получают от этих жен лютую ненависть. Это знают психологи, это отчасти знают все люди, которые когда-либо пытались спасать жертв домашнего насилия. Спасти таких жертв очень сложно, потому что они не могут разделить границы, они словно вросли в своего насильника. Они берут на себя ответственность за все его действия, они считают виноватыми себя.
Согласие терпеть моральную и физическую боль от другого человека психика распознает как приказ считать этого другого своим хозяином. Волевые рычаги переходят к нему. Этот эффект очень хорошо знают все, кто изучал практики БДСМ (особенно с научной точки зрения). Ничего не дает более сильного эффекта слияния и соединения, чем согласие терпеть боль, наносимую другим человеком. Те, кто не знают об этом секрете психики, очень часто делают ложные выводы из своих реакций на насилие. Им кажется, что они терпят насилие, потому что очень любят этого человека (и сами во всем виноваты конечно). А на самом деле, нередко любовь (слияние) возникает как ответ на насилие, если первые здоровые реакции (нападение или бегство) были отклонены психикой. Психика словно спрашивает: "дать ему в морду? - страшно, опасно, - сбежать? - жалко все терять, - значит решим, что боль нам нанес не другой, а мы сами". Если чужой, мы должны защищаться, если свой, можно потерпеть. Так чужой человек может стать своим и не просто своим, частью себя.
И это касается не только домашнего насилия, но и унижений на работе, травли в коллективе, любого регулярного издевательства, которое человек согласился терпеть по каким-то причинам. Любой серьезный прогиб, то есть отказ защищать себя, может запустить виктимные паттерны психики: человек начнет сливать границы и брать ответственность за все происходящее на себя, покорно (иногда даже с облегчением) неся "наказание". Эксперименты Филипа Зимбардо и школы Курта Левина об этом свидетельствуют".
и еще: "Самая главная ловушка виктимности в том, что человек в ситуации насилия перестает собой владеть, контроль его над собственными действиями и словами снижается. Он не в аффекте, но у него явные аффективные нарушения, то есть легкое или среднее расстройство эмоционально-волевой сферы. Он собой не управляет, но убежден, что обязан управлять, что это в его границах, хотя это вне его границ. Уменьшатся аффективные нарушения, он вернет себе самоконтроль. А если человек придет в сильное и устойчивое состояние, он и вовсе сможет легко собой управлять. Или почти легко.
Вот от непонимания этой динамики возникает множество проблем. Человек владеет собой или не владеет в зависимости от своего состояния. В цикле насилия состояние жертвы становится настолько плохим, что она собой почти не владеет. Жертва должна попытаться вернуть себе устойчивость и тогда к ней вернется и самоконтроль.
В ловушке самоконтроль жертвы значительно снижается, а мысли о личной ответственности, наоборот, возрастают. В этом основная причина замкнутых звеньев цепи.
Обратите, например, внимание на рассказы о побоях. Люди, которых партнер регулярно бьет (чаще это женщины, но и мужчины такие есть, просто для женщин это особенно опасно из-за физической разницы), довольно быстро к этому привыкают, даже если раньше вообразить себе такого не могли. Привыканию способствует иллюзия контроля.
Жертва уверена, что сама провоцирует побои, иногда она и правда как бы провоцирует (оскорблениями например), и поэтому она уверена, что причина - именно в ней, и она может избежать этого в будущем.
Посмотрите, сколько пограничных багов в этой позиции. С партнера снимается ответственность, как будто он - безмозглое животное, не способное заведомо избежать провокации или ответить на нее иначе. На себя водружается ответственность, хотя оскорбления жертва наносит в состоянии временного аффективного расстройства и собой в этот момент не владеет. Жертва уверена, что в будущем сможет собой владеть, хотя весь предыдущий опыт показывает, что нет, она не может, с ее языка снова начнут срываться оскорбления, потому что она - в очень плохом состоянии, она расшатана, ее волевая функция нарушена, у нее нервные срывы от нахождения в ситуации регулярного насилия, подавленной обиды и страха (психика нередко пытается избавиться от постоянного страха аффектами бунта).
Представьте себе, что вы бы решили контролировать сердечную деятельность или секрецию желудка. Косвенно вы можете на это влиять, ведя здоровый образ жизни, но когда уже началось расстройство, у вас сильная тахикардия или приступ гастрита, вам бесполезно приказывать своему организму вести себя хорошо, надо принять меры, обратиться к врачу, выпить лекарство, помочь себе при помощи внешних средств, а не просто приказами изнутри.
С психикой нашей - то же самое. Мы можем влиять на эмоционально-волевую сферу лишь косвенно: мы должны так строить свою жизнь, чтобы постараться обеспечивать себе устойчивое и сильное состояние. Но если мы попали в нездоровую ситуацию и нас накрывают эмоции, мы не можем собой управлять. Мы должны сначала покинуть ситуацию, найти себе какие-то опоры и тогда уже мы обретем контроль.
Без понимания этого циклы насилия будут повторяться, а окружающие будут говорить жертве, что наверное ей самой нравится так жить, если она не уходит. Агрессор будет говорить жертве, что она наверное мазохистка, если постоянно провоцирует его. Жертва говорит себе то же самое. Она говорит, что должна взять себя в руки и перестать себя вести так плохо. Выход для таких жертв - признать, что жизнь рядом с агрессором и вся ситуация дефолта-дисбаланса - патологическая, опасная для психики и тела ситуация, из которой надо уходить, а не пытаться ее разруливать, застревая все больше. Если сложно сразу согласиться на окончательный разрыв отношений, надо хотя бы временно дистанцироваться и срочно попытаться обрести дополнительные опоры: финансовые, физические, социальные.
В ситуации насилия, из которой не получилось сразу уйти и защитить себя, человек очень быстро теряет себя. Стремительно теряет! Именно этим опасен дисбаланс. Если человек не ушел в ответ на моральное или физическое насилие (физическое редко бывает сразу, начинается все с угроз и морального насилия), значит он сместил локус контроля и направил защитную агрессию на себя самого. Вместо того, чтобы защищать себя, он стал защищать своего агрессора, чтобы не рвать с ним связь. Из-за этого слияние границ стало еще больше.
Если человек застрял в ситуации насилия, он идентифицирован со своим насильником, он находится с ним в слиянии, он чувствует себя не собой, а им, он отстаивает его интересы (как сам их понимает). Это знают полицейские, которые пытаются защищать жен от мужей-насильников и получают от этих жен лютую ненависть. Это знают психологи, это отчасти знают все люди, которые когда-либо пытались спасать жертв домашнего насилия. Спасти таких жертв очень сложно, потому что они не могут разделить границы, они словно вросли в своего насильника. Они берут на себя ответственность за все его действия, они считают виноватыми себя.