(no subject)
какая Катя михайлова все-таки.. настоящий Поэт.
Звери внутри тебя хищно зубы скалят.
Как ты прекрасен, и где таких выпускают, -
сплав из фиалок и воронёной стали;
и каким же не сдаться здесь городам?
Друг дорогой, наполняющий рацион мой
радостью - редкой, настоянной, порционной;
но в голове моей ясно, как в операционной,
и де́ржащая скальпель рука тверда.
Друг мой, я обучаюсь холодной ковке
и, безусловно, не прыгаю без страховки,
а по ночам невынутые осколки
в теле болят - тут, в общем, не до любви.
Раб технологий: живя в двадцать первом веке,
вижу тебя, едва поднимаю веки, -
но через сердце текут железные реки,
и совершенно некого в них ловить.
Друг, обхожу по кругу тебя, как волка
волки обходят. Со мной - никакого толка,
твёрдой рукой вешаю шар на ёлку;
прежней была бы - ушло бы давно ко дну
всё, что в огне не горит и в воде не тонет,
что никого не зовёт, никого не гонит.
Дай по щеке твоей провести ладонью -
прежде, чем на перекрёстке своём сверну.
Звери внутри тебя хищно зубы скалят.
Как ты прекрасен, и где таких выпускают, -
сплав из фиалок и воронёной стали;
и каким же не сдаться здесь городам?
Друг дорогой, наполняющий рацион мой
радостью - редкой, настоянной, порционной;
но в голове моей ясно, как в операционной,
и де́ржащая скальпель рука тверда.
Друг мой, я обучаюсь холодной ковке
и, безусловно, не прыгаю без страховки,
а по ночам невынутые осколки
в теле болят - тут, в общем, не до любви.
Раб технологий: живя в двадцать первом веке,
вижу тебя, едва поднимаю веки, -
но через сердце текут железные реки,
и совершенно некого в них ловить.
Друг, обхожу по кругу тебя, как волка
волки обходят. Со мной - никакого толка,
твёрдой рукой вешаю шар на ёлку;
прежней была бы - ушло бы давно ко дну
всё, что в огне не горит и в воде не тонет,
что никого не зовёт, никого не гонит.
Дай по щеке твоей провести ладонью -
прежде, чем на перекрёстке своём сверну.