все!
Ну и вот. На поезде приехали мы в Грузию.
Чего ж про нее писать, все и всеми написано уже. Так только - сюжетцы, блики, пузырьки..
**
Мы высаживаемся на платформе в Рустави, перед нами - по-армянски торжественный вокзал; розовый камень облицовки, полукруглые арки окон, благороднее пропорции. Крыши нет, стекол и дверей нет, вокруг - кучи битого кирпича и штукатурки.. Кировский вокзал номер два.
- Что это тут у вас?
- Ну, когда война была..
- Так это когда было уже..
- А кому у нас чинить? Надо кому? Денег у кого тут много есть??
**
Останавливаемся в Сагареджо и бежим за перекусом. В полуподвальном зальчике - две запорошенные мукой тетеньки и хачапури. И чай. И все. Как уныло. А каша, а сырники или хоть блинки? Ай, неужели больше во всем городе негде накормить усталых путников? Нет, в 7 утра - нет.
Ладно; будим детей, запихиваем в подвал, берем несколько хачапури. Горячих. Нежных. Офигенных. Давайте еще. Ой, и лобиани есть? Давайте все. И хачапури еще. Тоже все давайте. Ой, и кофе можно? Ура!
Выползаем через полчаса, прижимая к толстым пузам мешки с теплыми хачапури.
Самая быстрая, самая дешевая и самая волшебная трапеза!
**
Едем-едем в Давид-Гареджи. Какие кругом просторы!! Степные, золотисто-серебряные. Пустынные. То отара блеснет под солнцем белым руном (почему-то тут овцы чистые, в отличие от азербайджанских, порода, что ли, другая?) То всадник на гнедом коне проскачет. Какие-то крупные хищники - беркуты? - парят в синеве, высматривая что-то серебристых ковыльных травах. Вдали белеет стена БКХ, к дороге иногда приближаются гряды холмов, некоторые - той же полосатой толщи, что и Хызы, но тут они не считаются национальным достопримом.
По мне, возможность просто все это видеть называется «счастье».
**
Мы покинули машину и взяли курс на какую-то руину, чернеющую на горе. Склон к ней ведет славный, пологий, поросший травою и корявыми редкими караганами; мы втроем бежим по склону, остальные идут по дороге.
Наверху, на гребне холма, показываются фигурки, черные в контражуре, и тоже двигаются к руине.
А округ - ветер, синева, угольный абрис башни, круглые конкреции и седой траве, беконечные холмы округ, ясность, спокойствие, крики снизу «Маша! Дина! Женя! Спускайтесь!».
Внизу, на дороге, наши беседуют с кем-то в камуфляже, машут руками. Эх. Идем вниз.
Оказывается, беседа шла с грузинским пограничником. Он пришел их предупредить, что по руине и гребню холма идет граница с Азербайджаном, вдоль нее ходят пограничники, и если мы до них дойдем, то они будут обязаны нас арестовать, а им не хочется. Так что пусть мы держимся подальше.
Да, довольно глупо будет нелегалами ломиться в Азербайджан, выехав из него 5 часов назад. Ладно уж, останемся в Грузии..
**
Поворачиваем к машине; с холма просторы особенно просторны, светлая дорога особенно светла, широкие горзионты особенно широки, и все это приволье как-то исключительно привольно; вот вдали показывается машина, приближается, останавливается возле нашей, из нее выскакивают трое, машина резво разворачивается и опять уныривает за горизонт, трое машут руками…
Это в пустынных степях нас вдруг нагнали Ленкина сестра с детьми, приехавшие из Москвы.
**
Монастырь поразителен, солнечен, тих. Блики и тени, камни и дерево, травы и шиповник. Таня тут же начинает собирать сухие травки - вдобавок к пучкам кермека, которые она навыдергивала из метел на бакинском вокзале.
Мы ползаем по пещерам-кельям. Говорят, они тут разбросаны на территории в 40 кв.км., многие - на азербайджанской территории. Сидели тут отшельники, спасались. Откуда, видно,и пошел экотуризм.
Вот как тут сидеть, на верхотуре - и смиряться, а не возгордиться?
**
На равнине, продуваемой всеми, разбросаны домики. Это поселок УДАБНО. Тут есть хостел, расписанный дикими красками, и арт-галерея, но почти нет деревьев. Отменно розовые аккуратные свинки роются на обочинах; корова меланхолически жует голубой полиэтиленовый пакет.
Вообще во всех ветреных степях -закавказских, танзанийских, тувинских, приморских - тема полиэтилена представлена исключительно ярко. Каждому кусточку - по пакетику.
**
Подъезжаем к городку Сигнахи, с визгом останавливаемся у смотровой - и успеваем поймать последний луч, падающий на кирпично-терракотовые церкви, на черепичные крыши и белые стены, на обрывы плато, на котором стоит город, и на темнеющую долину внизу.
**
Ночной Сигнахи еще прекрасней, чем закатный. Это туристический город, и в центре - центрике! - тут все, как положено в сказочных горных городках: мелкие булыжники мостовой, резные двери, каменные стены, черепичные крыши, желтый медовый свет фонарей. Рождественская ночь, Танька увлекает меня слушать церковное пение, если найдем храм.
На подъеме буксует девятка с пацанами.
- Простите, а где тут церковь?
- Што?
- Храм тут есть где-нибудь?
- Што?
- Where is a church here?
- Oo, church, of cause, this way and down, туда.
В храме шестнадцатого века яблоку не упасть. Не вместившиеся или только что вышедшие со службы толпятся в церковном дворике, сидят на лавочках вокруг кипариса, треплются. Эдакое полусемейное деньрожденное пати.
Храм тесный, облезлый, прекрасный. Никакого иконостаса, несколько разномастых икон по стенам и пустующий плюшевый трон для патриарха. Если вдруг.
Слабая ногами паства сидит на скамеечках вдоль стен, молодежь тусуется в центре, шепчется, пересмеивается. Праздник, чего ж. Постоянная ротация происходит, как пришли, так и вышли.
Поют всего четверо, поют здорово и незнакомо совершенно. Сложные минорные аккорды, чую нутром, какие-нибудь уменьшенные септимы.. Как это можно понять и спеть - неясно.
Бредем обратно по узкой горной улочке вдоль крепостной стены. Собаки, звезды, фонари.
**
Бродим гулять туда обратно по улице, где дома стоят только с одной стороны; с другой - большущая крепостная стена на несколько десятков километров (она почему-то огораживает пустоту - ну, то есть огромный, почти без построек, парк).
Солнце, вдали сахарится Большой кавказский хребет, из труб поднимается печной дымок, черноглазый пацан, сидя на корточках, играет со щенком, таксисты стоят вокруг доски с нардами.
Мы проходим мимо них, гуляем по городу, ищем музей, покупаем мандарины, меняем деньги, бежим обратно, мальчик играет, таксисты стоят, провожаем наших, переодеваемся, идем опять гулять - мальчик играет, таксисты стоят.. Эх. Жизнь. А в окнах слышен крик веселый, и топот ног, и звон бутылок..
**
У хозяина нашей гостиницы своя винодельня (или винокурня?) в погребе. Темно, стыло. Сумрачно мерцают двадцатилитровые бутыли с киндзмараули. Едва возвышаются над полом горлышки сосудов-квеври от трехсот до полутора тысяч литров объемом. Они вкопаны в землю по шейку, и, чтобы их чистить, используют какие-то скребки и метелки из коры на длинных-длинных ручках. Туда грузят мезгу и виноградный сок, и они там рука об руку бродят в темноте месяца три.
В другом углу мрачно высится деревянная огромная мясорубка-пресс и латунный кипятильник для чачи.
У нас дегустация, мы пробуем белое и красное вина. Ноги в тапочках стынут на бетонном полу, хозяин подливает и подливает мутноватого вина, каждый раз провозглашая: - а теперь я хочу, чтобы мы выпили этот бокал за процветание всех присутствующих!
Вино такое легкое, такое di casa - и исподволь окрашивает жизнь в цвета нежной радости и юной легкости. В таком состоянии мы и бродим дальше по Сигнахи, идем куда-то к могиле святой Нино, заблуждаемся в снегах, находим монастырь, стоящий прямо на краю плато, а под ногами - Алазанская долина, а на другом ее краю - снеговой хребет, и такая целая страна лежит внизу, а мы смотрим на нее, как Элли на пещеру Подземных Королей.
**
Спрашиваем у таксистов:
- Не скажете, можно сегодня где-нибудь доллары поменять? А то все закрыто..
- Даа, сегодня шеба, большой праздник, все закрыто. Можете только в банкомате снять..Сейчас, спросим у Сосо..
- Да, только в банкомате.. А вот Гиви.. Гиви, знаешь, где денег снять?
- Мне Георгий говорил, что он снимал в отеле вот там (Гиви - с прекрасным лицом постаревшего Мимино, с обязательной сигаретой и бутылочкой набеглави (читай «разливной чачи») в кармане куртки.
Он отправляет нас на ресепшн, где можно поменять денег.
А потом мы начинаем натыкаться на него в разных местах города - издалека видна седая шевелюра и стальнозубая улыбка..
Он звонит каким-то друзьям узнать для нас, работает ли музей Пиросмани. Он идет с нами посмотреть, открыт ли местный краеведческий музей, где тоже есть Пиросмани. Он помогает нам дешевле купить мандарины. Он направляет нас на дорогу к святой Нино. Он не берет денег. Он просто такой ангел-хранитель на общественных началах.
**
Чтобы надолго днем не заседать за едою, решаем купить какой-нибудь хачапур и унести на пленэр.
Официантка в ресторане, красивейшая пожилая дама, наверное, так должны выглядеть владелицы каких-нибудь галерей в Милане, например, - пока пекут, спрашивает:
- Нравится вам в Грузии?
- Конечно!
- Да! Грузия - прекрасная страна, а Кахетия - самое прекрасное в Грузии. А Сигнахи - как это сказать - это .. такой цветок красивый, в озере.. Аа, лотос! Это лотос Кахетии.
А в Телави были? Еще нет? Оо, это бриллиант. Но что же тогда Кварели? Это.. это, можно сказать, жемчужина Кахетии! Да, так скажем.
..Ожерелье там лежало
И гранёное кольцо,
Было девять там жемчужин
С голубиное яйцо.
Был ещё там некий камень,
Брат прозрачному рубину.
Живописец с этим камнем .
Ночью мог писать картину. .
Точно маленькое солнце, .
Ярким светом он горел. .
С благодарностью великой .
Принял камень Тариэл. .
** .
Возвращаемся из дальнего монастыря; возле заправки толчется «Москвич». .
- Здравствуйте! Вы в Сигнахи? .
- Да. .
- Подвезете? .
- Да. .
Усаживаемся, дедушка-водитель перезакрывает дверцу и приматывает ее для верности веревочкой к спинке кресла. .
- Нравится Грузия? Эх, какая была раньше Грузия! Тут заводы работали, виноградники. А сейчас что? Работы нет, денег нет. Все уезжают. Туристы что, от них денег не будет. Их много тут бывает, как же. Я не уеду, я тут всю жизнь прожил. .
Высаживаемся в своей крепости. .
- Сколько мы вам должны? .
- Вы что, какие деньги! Мы тут денег не берем, нет! .
** .
На маршрутке мы ввосьмером мчимся в Тбилиси из Сигнахи. В это время Ленка из Телави ищет нам всем тбилисский дом на одну ночевку. . Airnbnb . . .
Мы выгружаемся в солнечную стылость у подножия серных бань, прямо возле домика с изразцами Габриадзе. Груда чемоданов и рюкзаков, дети скачут по каменным куполочкам, серные пары клубятся в солнечном контражуре. .
Приезжает хозяин дома, грузит нас всех в машинку и отвозит в крошечный домик неподалеку. Оо, какая роскошь! Два этажа, пластиковые амуры с золотой отделкой, черномраморные столы, поддельный фикус, плазма размером в кухонный стол, камин и целых четыре кровати. Ладно. Главное, чтобы хозяин не уяснил, что кроме нас будет еще четыре постояльца. .
Ну, рюкзаки пристроены, побежали - все в разные стороны. .
У нашего семейства в городе четыре дела - застать Дашку с родителями перед их отлетом в Питер, навестить бабушку Эсму, у которой мы останавливались в прошлый приезд, навестить Альку и успеть в серные бани к девяти. .
*** .
У Дашки не работает ни один известный мне телефонный номер, адрес свой она сообщила Тане в инстаграме, пока мы еще были при вайфае. Хороший адрес, лаконичный. Улица Узнадзе, дом . N . , за банком. .
До ее отъезда в аэропорт остается да часа. Квест начинается. Бежим по улице Узнадзе искать балкон с виноградом, кругом блеск и тени, и милые сердцу всякие штуки - перильца, белье, деревья и лозы.. Вот он банк, вот дом - но квартира, квартира-то какая? .
Стоя на круглой площади, ловим чей-то халявный вайфай, вопим в инстаграме - Дашка, картиры номер какой??? Сеть отваливается. До отъезда в аэропорт около часа. Бежим на другую сторону площади в кафе, где в ожидании кофе получаем следующую подсказку: над сухим мостом балкон с виноградом. Так, отлично, выпить кофе и бежать искать виноград - а где там наш кофе? Две официантки за стойкой неторопливо обсуждают чьего-то злостного мужа, на меня смотрят с изумлением. Никакой кофе никто нам варить не собирался пока. До отъезда в аэропорт 45 минут. .
Несемся обратно по Узнадзе - да, вот балкон, тот, что смотрит на реку, потому что в подсказке было про мост же, вот виноград, вот лестничная площадка с одною квартирой - и ура! Вот она, Дашка (милый Тигра, как я рад тебя видеть!), и отличные такие родители, нас усаживают, и угощают мандаринами с шампанским, и рассказывают про свой новый год, и расспрашивают про Баку, и показывают квартиру, эдакое дворянское гнездо с пятиметровыми потолками, где в камины, диваны, в гостиной штофные обои и прочие излишества, выдают нам три картошины и грузинскую симку, и тут приезжает такси, и мы опять расстаемся, они едут на самолет а мы бредем к Сухому мосту, потому что там, оказывается, самый большой блошиный рынок в Тбилиси. .
** .
Здешняя блошинка - это чудо и счастье, это дрожь и восторг, но ах, как часто за ними следуют трагедия и слезы! Я не захотела торшер в два своих роста или ламповый телевизор, я не просила хрустальную вазу или ковер с оленями (хотя все это было там, конечно). Я возжелала маленький как-бы-старинный глобусик с какими-то латунными дугами секстанто-буссольного вида. Но Витька посчитал, что он будет собирать на себя много пыли. И, видимо, тогда пыли не хватит на лелеемый им корпус компьютера, умершего 8 лет назад и осевшего у нас в комнате. .
Короче, Сухой мост теперь для меня - юдоль скорби, да. Хорошо, хотя Тане удается .
прикупить стеклянный гранат и жестяных коробочек из-под монпансье. .
** .
Таак, пункт два - Эсма Борисовна, адреса которой я не помню, помню только, что это была улица Долидзе. . Maps . me . услужливо сообщает, что Тбилиси две улицы Долидзе в разных углах города. Которого Долидзе. изволите? Ехать наобум, пытаясь на месте вспомнить все - как-то рискованно. .
Единственный имеющийся у меня телефон Э.Б. не работает и ругается на меня по-грузински, дружески добавляя « . call . back . later . ». .
Звоним в Москву, уточнить номер, Москва не отвечает, мы идем к театру марионеток, надеясь на чудо, наконец Москва перезванивает, диктует номер, который тоже не работает. .
Девочки в унынии - они так хотели навестить бабушку Эсму. .
В отчаянии заходим в дверь возле витрины с телефонами, чтобы узнать про изменившиеся коды или хоть просто вставить грузинскую симку и пробовать звонить с нее - и оказываемся в лавочке, торгующей компакт-дисками (телефоны - соседняя дверь), где трудятся язвительный бородатый очкарик Олег лет тридцати пяти и его нежная пухлая грузинская мама. .
Мама очень сразу проникается важностью нашей задачи, она лезет в какие-то справочники, смотрит смски и предлагает все новые и новые варианты телефонных кодов по Тбилиси. Они не подходят. Сын предлагает свои версии, говоря: ну что вы опять глупости говорите, мама, там не 442, а 446. Они пробуют звонить со своих телефонов. Они, постоянно препираясь, находят маникюрные ножницы, чтоб обрезать нашу грузинскую симку (иначе она в телефон не лезет). Они объясняют нам, что активировать ее надо как раз в соседнем магазине, и пусть мы это сделаем, а потом к ним возвращаемся, потому что они позвонят Резо, он точно знает, как звонить.. мама, откуда Резо может знать, я спрошу у Романа, нет Резо точно знает, я уверена.. .
Мы идем в соседний магазин, там усталая тетя, которая уже тоже в курсе дела, говорит нам, что надо активировать карту через терминал, и вот на той стороне улицы терминал, сейчас ее сын пойдет с нами и все нам покажет, и толстый мальчик идет с нами, тормозя автомобильный поток, и оживляет нашу карточку, и переводит нас обратно, где на крылечке ждут уже Олег с мамой, мы благодарим мальчика и углубляемся в магазинчик, где начинаем опробовать версии кодов, присланные Резо, они не подходят, и мы уже готовы сдаться, но Олег с мамой в один голос говорят - что вы! Вас же, может быть, ждут, вы должны дозвониться, и тут я начинаю наобум набирать уже все коды подряд и вдруг - о, радость, о, счастье, о, восхищение родителям! - раздаются нормальные гудки, а после и голос бабушки Эсмы. Девочки счастливо вздыхают, мама чуть не пускается в пляс, Олег кидается ловить для нас машину, потому что до этого свежеполученного адреса лучше добираться на машине, мы, рассыпаясь в благодарностях, запихиваемся в такси, Олег говорит: но если вдруг - когда-нибудь потом! - вам понадобится хорошая музыка - заходите к нам! .
Спасибо вам, добрые люди!! Пусть хорошо у вас идут дела! .
** .
Когда мы добираемся до Долидзе, заходим в пустой дом, видим, как нам радуются - понимаем, что не зря мы так стремились сюда попасть. .
** .
Идем с Эсмой Борисовной за едою по улице Долидзе. .
Вот маленькая стеклянная лавочка, где за две тетеньки за огромным столом лепят хинкали - за стеклом, все на виду, хочешь - с бараниной, хочешь - с свининой. .
В соседней лавочке бородатый торговец продает правильные помидоры, надо покупать только у него. .
Дальше - делают пончики. Но эти не будем брать, они старые, ил после обеда делали. .
Потом - домишко, где катают хачапури и тут же при тебе пекут. .
Какое все крафтовое сплошь, а. .
Хожу и завидую. .
** .
В результате к Альке мы не успели, потому что из гостей прямо в бани помчались. А жааалко, хотелось очень! Придется еще раз приезжать. .
** .
В бани мы пришли на последний сеанс. Банщики отвлеклись и забыли разбавить наш сернистый кипяток чем-нибудь прохладным, и только хихикали, когда им говорили, что горячо. Когда я попробовала воду, то вспомнила анекдот про папу, который купал дочку в ванне, держа ее за ухо плоскогубцами. По сравнению с этим бассейном Паратунка, Озерки и Эссо - ледовитый океан, но мы в это адское корыто все же залезли. Правда, потом обратно прибежали банщики, и упали в обморок, и выдали холодный шланг срочно. Но мы уже к этому моменту омолодились до готовности. .
Вот где надо было ЭКГ-то делать. Во избежание. .
** .
Ну и вот. .
Потому был синий солнечно-снежный день, и долгая Военно-Грузинская дорога, и открытый Крестовый, и езда задним ходом в тоннеле, и ветреный Казбек, и стояние без очереди в Ларсе на въезд в Россию, и суровые тучи над Владикавказом, и осетинские пироги в Осетии, и прогулка по вечернему одноэтажному Владику, который понравился очень, и Беслан, и самолет, и вот мы опять здесь, а вы еще и не успели соскучиться. .
PS Спасибо большущее всем участникам заезда!
Чего ж про нее писать, все и всеми написано уже. Так только - сюжетцы, блики, пузырьки..
**
Мы высаживаемся на платформе в Рустави, перед нами - по-армянски торжественный вокзал; розовый камень облицовки, полукруглые арки окон, благороднее пропорции. Крыши нет, стекол и дверей нет, вокруг - кучи битого кирпича и штукатурки.. Кировский вокзал номер два.
- Что это тут у вас?
- Ну, когда война была..
- Так это когда было уже..
- А кому у нас чинить? Надо кому? Денег у кого тут много есть??
**
Останавливаемся в Сагареджо и бежим за перекусом. В полуподвальном зальчике - две запорошенные мукой тетеньки и хачапури. И чай. И все. Как уныло. А каша, а сырники или хоть блинки? Ай, неужели больше во всем городе негде накормить усталых путников? Нет, в 7 утра - нет.
Ладно; будим детей, запихиваем в подвал, берем несколько хачапури. Горячих. Нежных. Офигенных. Давайте еще. Ой, и лобиани есть? Давайте все. И хачапури еще. Тоже все давайте. Ой, и кофе можно? Ура!
Выползаем через полчаса, прижимая к толстым пузам мешки с теплыми хачапури.
Самая быстрая, самая дешевая и самая волшебная трапеза!
**
Едем-едем в Давид-Гареджи. Какие кругом просторы!! Степные, золотисто-серебряные. Пустынные. То отара блеснет под солнцем белым руном (почему-то тут овцы чистые, в отличие от азербайджанских, порода, что ли, другая?) То всадник на гнедом коне проскачет. Какие-то крупные хищники - беркуты? - парят в синеве, высматривая что-то серебристых ковыльных травах. Вдали белеет стена БКХ, к дороге иногда приближаются гряды холмов, некоторые - той же полосатой толщи, что и Хызы, но тут они не считаются национальным достопримом.
По мне, возможность просто все это видеть называется «счастье».
**
Мы покинули машину и взяли курс на какую-то руину, чернеющую на горе. Склон к ней ведет славный, пологий, поросший травою и корявыми редкими караганами; мы втроем бежим по склону, остальные идут по дороге.
Наверху, на гребне холма, показываются фигурки, черные в контражуре, и тоже двигаются к руине.
А округ - ветер, синева, угольный абрис башни, круглые конкреции и седой траве, беконечные холмы округ, ясность, спокойствие, крики снизу «Маша! Дина! Женя! Спускайтесь!».
Внизу, на дороге, наши беседуют с кем-то в камуфляже, машут руками. Эх. Идем вниз.
Оказывается, беседа шла с грузинским пограничником. Он пришел их предупредить, что по руине и гребню холма идет граница с Азербайджаном, вдоль нее ходят пограничники, и если мы до них дойдем, то они будут обязаны нас арестовать, а им не хочется. Так что пусть мы держимся подальше.
Да, довольно глупо будет нелегалами ломиться в Азербайджан, выехав из него 5 часов назад. Ладно уж, останемся в Грузии..
**
Поворачиваем к машине; с холма просторы особенно просторны, светлая дорога особенно светла, широкие горзионты особенно широки, и все это приволье как-то исключительно привольно; вот вдали показывается машина, приближается, останавливается возле нашей, из нее выскакивают трое, машина резво разворачивается и опять уныривает за горизонт, трое машут руками…
Это в пустынных степях нас вдруг нагнали Ленкина сестра с детьми, приехавшие из Москвы.
**
Монастырь поразителен, солнечен, тих. Блики и тени, камни и дерево, травы и шиповник. Таня тут же начинает собирать сухие травки - вдобавок к пучкам кермека, которые она навыдергивала из метел на бакинском вокзале.
Мы ползаем по пещерам-кельям. Говорят, они тут разбросаны на территории в 40 кв.км., многие - на азербайджанской территории. Сидели тут отшельники, спасались. Откуда, видно,и пошел экотуризм.
Вот как тут сидеть, на верхотуре - и смиряться, а не возгордиться?
**
На равнине, продуваемой всеми, разбросаны домики. Это поселок УДАБНО. Тут есть хостел, расписанный дикими красками, и арт-галерея, но почти нет деревьев. Отменно розовые аккуратные свинки роются на обочинах; корова меланхолически жует голубой полиэтиленовый пакет.
Вообще во всех ветреных степях -закавказских, танзанийских, тувинских, приморских - тема полиэтилена представлена исключительно ярко. Каждому кусточку - по пакетику.
**
Подъезжаем к городку Сигнахи, с визгом останавливаемся у смотровой - и успеваем поймать последний луч, падающий на кирпично-терракотовые церкви, на черепичные крыши и белые стены, на обрывы плато, на котором стоит город, и на темнеющую долину внизу.
**
Ночной Сигнахи еще прекрасней, чем закатный. Это туристический город, и в центре - центрике! - тут все, как положено в сказочных горных городках: мелкие булыжники мостовой, резные двери, каменные стены, черепичные крыши, желтый медовый свет фонарей. Рождественская ночь, Танька увлекает меня слушать церковное пение, если найдем храм.
На подъеме буксует девятка с пацанами.
- Простите, а где тут церковь?
- Што?
- Храм тут есть где-нибудь?
- Што?
- Where is a church here?
- Oo, church, of cause, this way and down, туда.
В храме шестнадцатого века яблоку не упасть. Не вместившиеся или только что вышедшие со службы толпятся в церковном дворике, сидят на лавочках вокруг кипариса, треплются. Эдакое полусемейное деньрожденное пати.
Храм тесный, облезлый, прекрасный. Никакого иконостаса, несколько разномастых икон по стенам и пустующий плюшевый трон для патриарха. Если вдруг.
Слабая ногами паства сидит на скамеечках вдоль стен, молодежь тусуется в центре, шепчется, пересмеивается. Праздник, чего ж. Постоянная ротация происходит, как пришли, так и вышли.
Поют всего четверо, поют здорово и незнакомо совершенно. Сложные минорные аккорды, чую нутром, какие-нибудь уменьшенные септимы.. Как это можно понять и спеть - неясно.
Бредем обратно по узкой горной улочке вдоль крепостной стены. Собаки, звезды, фонари.
**
Бродим гулять туда обратно по улице, где дома стоят только с одной стороны; с другой - большущая крепостная стена на несколько десятков километров (она почему-то огораживает пустоту - ну, то есть огромный, почти без построек, парк).
Солнце, вдали сахарится Большой кавказский хребет, из труб поднимается печной дымок, черноглазый пацан, сидя на корточках, играет со щенком, таксисты стоят вокруг доски с нардами.
Мы проходим мимо них, гуляем по городу, ищем музей, покупаем мандарины, меняем деньги, бежим обратно, мальчик играет, таксисты стоят, провожаем наших, переодеваемся, идем опять гулять - мальчик играет, таксисты стоят.. Эх. Жизнь. А в окнах слышен крик веселый, и топот ног, и звон бутылок..
**
У хозяина нашей гостиницы своя винодельня (или винокурня?) в погребе. Темно, стыло. Сумрачно мерцают двадцатилитровые бутыли с киндзмараули. Едва возвышаются над полом горлышки сосудов-квеври от трехсот до полутора тысяч литров объемом. Они вкопаны в землю по шейку, и, чтобы их чистить, используют какие-то скребки и метелки из коры на длинных-длинных ручках. Туда грузят мезгу и виноградный сок, и они там рука об руку бродят в темноте месяца три.
В другом углу мрачно высится деревянная огромная мясорубка-пресс и латунный кипятильник для чачи.
У нас дегустация, мы пробуем белое и красное вина. Ноги в тапочках стынут на бетонном полу, хозяин подливает и подливает мутноватого вина, каждый раз провозглашая: - а теперь я хочу, чтобы мы выпили этот бокал за процветание всех присутствующих!
Вино такое легкое, такое di casa - и исподволь окрашивает жизнь в цвета нежной радости и юной легкости. В таком состоянии мы и бродим дальше по Сигнахи, идем куда-то к могиле святой Нино, заблуждаемся в снегах, находим монастырь, стоящий прямо на краю плато, а под ногами - Алазанская долина, а на другом ее краю - снеговой хребет, и такая целая страна лежит внизу, а мы смотрим на нее, как Элли на пещеру Подземных Королей.
**
Спрашиваем у таксистов:
- Не скажете, можно сегодня где-нибудь доллары поменять? А то все закрыто..
- Даа, сегодня шеба, большой праздник, все закрыто. Можете только в банкомате снять..Сейчас, спросим у Сосо..
- Да, только в банкомате.. А вот Гиви.. Гиви, знаешь, где денег снять?
- Мне Георгий говорил, что он снимал в отеле вот там (Гиви - с прекрасным лицом постаревшего Мимино, с обязательной сигаретой и бутылочкой набеглави (читай «разливной чачи») в кармане куртки.
Он отправляет нас на ресепшн, где можно поменять денег.
А потом мы начинаем натыкаться на него в разных местах города - издалека видна седая шевелюра и стальнозубая улыбка..
Он звонит каким-то друзьям узнать для нас, работает ли музей Пиросмани. Он идет с нами посмотреть, открыт ли местный краеведческий музей, где тоже есть Пиросмани. Он помогает нам дешевле купить мандарины. Он направляет нас на дорогу к святой Нино. Он не берет денег. Он просто такой ангел-хранитель на общественных началах.
**
Чтобы надолго днем не заседать за едою, решаем купить какой-нибудь хачапур и унести на пленэр.
Официантка в ресторане, красивейшая пожилая дама, наверное, так должны выглядеть владелицы каких-нибудь галерей в Милане, например, - пока пекут, спрашивает:
- Нравится вам в Грузии?
- Конечно!
- Да! Грузия - прекрасная страна, а Кахетия - самое прекрасное в Грузии. А Сигнахи - как это сказать - это .. такой цветок красивый, в озере.. Аа, лотос! Это лотос Кахетии.
А в Телави были? Еще нет? Оо, это бриллиант. Но что же тогда Кварели? Это.. это, можно сказать, жемчужина Кахетии! Да, так скажем.
..Ожерелье там лежало
И гранёное кольцо,
Было девять там жемчужин
С голубиное яйцо.
Был ещё там некий камень,
Брат прозрачному рубину.
Живописец с этим камнем .
Ночью мог писать картину. .
Точно маленькое солнце, .
Ярким светом он горел. .
С благодарностью великой .
Принял камень Тариэл. .
** .
Возвращаемся из дальнего монастыря; возле заправки толчется «Москвич». .
- Здравствуйте! Вы в Сигнахи? .
- Да. .
- Подвезете? .
- Да. .
Усаживаемся, дедушка-водитель перезакрывает дверцу и приматывает ее для верности веревочкой к спинке кресла. .
- Нравится Грузия? Эх, какая была раньше Грузия! Тут заводы работали, виноградники. А сейчас что? Работы нет, денег нет. Все уезжают. Туристы что, от них денег не будет. Их много тут бывает, как же. Я не уеду, я тут всю жизнь прожил. .
Высаживаемся в своей крепости. .
- Сколько мы вам должны? .
- Вы что, какие деньги! Мы тут денег не берем, нет! .
** .
На маршрутке мы ввосьмером мчимся в Тбилиси из Сигнахи. В это время Ленка из Телави ищет нам всем тбилисский дом на одну ночевку. . Airnbnb . . .
Мы выгружаемся в солнечную стылость у подножия серных бань, прямо возле домика с изразцами Габриадзе. Груда чемоданов и рюкзаков, дети скачут по каменным куполочкам, серные пары клубятся в солнечном контражуре. .
Приезжает хозяин дома, грузит нас всех в машинку и отвозит в крошечный домик неподалеку. Оо, какая роскошь! Два этажа, пластиковые амуры с золотой отделкой, черномраморные столы, поддельный фикус, плазма размером в кухонный стол, камин и целых четыре кровати. Ладно. Главное, чтобы хозяин не уяснил, что кроме нас будет еще четыре постояльца. .
Ну, рюкзаки пристроены, побежали - все в разные стороны. .
У нашего семейства в городе четыре дела - застать Дашку с родителями перед их отлетом в Питер, навестить бабушку Эсму, у которой мы останавливались в прошлый приезд, навестить Альку и успеть в серные бани к девяти. .
*** .
У Дашки не работает ни один известный мне телефонный номер, адрес свой она сообщила Тане в инстаграме, пока мы еще были при вайфае. Хороший адрес, лаконичный. Улица Узнадзе, дом . N . , за банком. .
До ее отъезда в аэропорт остается да часа. Квест начинается. Бежим по улице Узнадзе искать балкон с виноградом, кругом блеск и тени, и милые сердцу всякие штуки - перильца, белье, деревья и лозы.. Вот он банк, вот дом - но квартира, квартира-то какая? .
Стоя на круглой площади, ловим чей-то халявный вайфай, вопим в инстаграме - Дашка, картиры номер какой??? Сеть отваливается. До отъезда в аэропорт около часа. Бежим на другую сторону площади в кафе, где в ожидании кофе получаем следующую подсказку: над сухим мостом балкон с виноградом. Так, отлично, выпить кофе и бежать искать виноград - а где там наш кофе? Две официантки за стойкой неторопливо обсуждают чьего-то злостного мужа, на меня смотрят с изумлением. Никакой кофе никто нам варить не собирался пока. До отъезда в аэропорт 45 минут. .
Несемся обратно по Узнадзе - да, вот балкон, тот, что смотрит на реку, потому что в подсказке было про мост же, вот виноград, вот лестничная площадка с одною квартирой - и ура! Вот она, Дашка (милый Тигра, как я рад тебя видеть!), и отличные такие родители, нас усаживают, и угощают мандаринами с шампанским, и рассказывают про свой новый год, и расспрашивают про Баку, и показывают квартиру, эдакое дворянское гнездо с пятиметровыми потолками, где в камины, диваны, в гостиной штофные обои и прочие излишества, выдают нам три картошины и грузинскую симку, и тут приезжает такси, и мы опять расстаемся, они едут на самолет а мы бредем к Сухому мосту, потому что там, оказывается, самый большой блошиный рынок в Тбилиси. .
** .
Здешняя блошинка - это чудо и счастье, это дрожь и восторг, но ах, как часто за ними следуют трагедия и слезы! Я не захотела торшер в два своих роста или ламповый телевизор, я не просила хрустальную вазу или ковер с оленями (хотя все это было там, конечно). Я возжелала маленький как-бы-старинный глобусик с какими-то латунными дугами секстанто-буссольного вида. Но Витька посчитал, что он будет собирать на себя много пыли. И, видимо, тогда пыли не хватит на лелеемый им корпус компьютера, умершего 8 лет назад и осевшего у нас в комнате. .
Короче, Сухой мост теперь для меня - юдоль скорби, да. Хорошо, хотя Тане удается .
прикупить стеклянный гранат и жестяных коробочек из-под монпансье. .
** .
Таак, пункт два - Эсма Борисовна, адреса которой я не помню, помню только, что это была улица Долидзе. . Maps . me . услужливо сообщает, что Тбилиси две улицы Долидзе в разных углах города. Которого Долидзе. изволите? Ехать наобум, пытаясь на месте вспомнить все - как-то рискованно. .
Единственный имеющийся у меня телефон Э.Б. не работает и ругается на меня по-грузински, дружески добавляя « . call . back . later . ». .
Звоним в Москву, уточнить номер, Москва не отвечает, мы идем к театру марионеток, надеясь на чудо, наконец Москва перезванивает, диктует номер, который тоже не работает. .
Девочки в унынии - они так хотели навестить бабушку Эсму. .
В отчаянии заходим в дверь возле витрины с телефонами, чтобы узнать про изменившиеся коды или хоть просто вставить грузинскую симку и пробовать звонить с нее - и оказываемся в лавочке, торгующей компакт-дисками (телефоны - соседняя дверь), где трудятся язвительный бородатый очкарик Олег лет тридцати пяти и его нежная пухлая грузинская мама. .
Мама очень сразу проникается важностью нашей задачи, она лезет в какие-то справочники, смотрит смски и предлагает все новые и новые варианты телефонных кодов по Тбилиси. Они не подходят. Сын предлагает свои версии, говоря: ну что вы опять глупости говорите, мама, там не 442, а 446. Они пробуют звонить со своих телефонов. Они, постоянно препираясь, находят маникюрные ножницы, чтоб обрезать нашу грузинскую симку (иначе она в телефон не лезет). Они объясняют нам, что активировать ее надо как раз в соседнем магазине, и пусть мы это сделаем, а потом к ним возвращаемся, потому что они позвонят Резо, он точно знает, как звонить.. мама, откуда Резо может знать, я спрошу у Романа, нет Резо точно знает, я уверена.. .
Мы идем в соседний магазин, там усталая тетя, которая уже тоже в курсе дела, говорит нам, что надо активировать карту через терминал, и вот на той стороне улицы терминал, сейчас ее сын пойдет с нами и все нам покажет, и толстый мальчик идет с нами, тормозя автомобильный поток, и оживляет нашу карточку, и переводит нас обратно, где на крылечке ждут уже Олег с мамой, мы благодарим мальчика и углубляемся в магазинчик, где начинаем опробовать версии кодов, присланные Резо, они не подходят, и мы уже готовы сдаться, но Олег с мамой в один голос говорят - что вы! Вас же, может быть, ждут, вы должны дозвониться, и тут я начинаю наобум набирать уже все коды подряд и вдруг - о, радость, о, счастье, о, восхищение родителям! - раздаются нормальные гудки, а после и голос бабушки Эсмы. Девочки счастливо вздыхают, мама чуть не пускается в пляс, Олег кидается ловить для нас машину, потому что до этого свежеполученного адреса лучше добираться на машине, мы, рассыпаясь в благодарностях, запихиваемся в такси, Олег говорит: но если вдруг - когда-нибудь потом! - вам понадобится хорошая музыка - заходите к нам! .
Спасибо вам, добрые люди!! Пусть хорошо у вас идут дела! .
** .
Когда мы добираемся до Долидзе, заходим в пустой дом, видим, как нам радуются - понимаем, что не зря мы так стремились сюда попасть. .
** .
Идем с Эсмой Борисовной за едою по улице Долидзе. .
Вот маленькая стеклянная лавочка, где за две тетеньки за огромным столом лепят хинкали - за стеклом, все на виду, хочешь - с бараниной, хочешь - с свининой. .
В соседней лавочке бородатый торговец продает правильные помидоры, надо покупать только у него. .
Дальше - делают пончики. Но эти не будем брать, они старые, ил после обеда делали. .
Потом - домишко, где катают хачапури и тут же при тебе пекут. .
Какое все крафтовое сплошь, а. .
Хожу и завидую. .
** .
В результате к Альке мы не успели, потому что из гостей прямо в бани помчались. А жааалко, хотелось очень! Придется еще раз приезжать. .
** .
В бани мы пришли на последний сеанс. Банщики отвлеклись и забыли разбавить наш сернистый кипяток чем-нибудь прохладным, и только хихикали, когда им говорили, что горячо. Когда я попробовала воду, то вспомнила анекдот про папу, который купал дочку в ванне, держа ее за ухо плоскогубцами. По сравнению с этим бассейном Паратунка, Озерки и Эссо - ледовитый океан, но мы в это адское корыто все же залезли. Правда, потом обратно прибежали банщики, и упали в обморок, и выдали холодный шланг срочно. Но мы уже к этому моменту омолодились до готовности. .
Вот где надо было ЭКГ-то делать. Во избежание. .
** .
Ну и вот. .
Потому был синий солнечно-снежный день, и долгая Военно-Грузинская дорога, и открытый Крестовый, и езда задним ходом в тоннеле, и ветреный Казбек, и стояние без очереди в Ларсе на въезд в Россию, и суровые тучи над Владикавказом, и осетинские пироги в Осетии, и прогулка по вечернему одноэтажному Владику, который понравился очень, и Беслан, и самолет, и вот мы опять здесь, а вы еще и не успели соскучиться. .
PS Спасибо большущее всем участникам заезда!