Странная женщина, странная
Ничто не предвещало неожиданностей. Иду по Невскому, сто лет здесь не была, все как-то больше по окраинам передвигаюсь. Погода, как всегда, супер: дождь моросит, жижа грязная - снег с песком - под ногами, лужи такие, что сапоги почти до верху погружаются, словом, все как надо. В нашем городке с 1994 года ничто не поменялось. Стабильность, как говорится, признак совершенства.
Иду и чувствую, как будто опять в юность свою попала, разницы никакой 2023=1994, даже одеваются сейчас как тогда: балахоны какие-то (раньше они, кажется, назывались «дутики», сейчас - пуховики), ботинки армейские, цепи, кольца в носу, волосы крашеные в дикий цвет. Моя подруга как-то приехала в универ, одна прядь ярко зеленого цвета, кольца в носу, гайки на пальцах. Попади она тогда в сейчас, никто бы и внимания не обратил.
Но попала не она, а я, туда, обратно.
Сказать, что я ненавижу 90-е - ничего не сказать, я как вспомню состояние потерянности, полного «г-на в проруби», водка, учеба, гулянки, война в Чечне, нищие, холодные грязные электрички, в метро воняет, словом, это то время, в которое не хочется вернуться, даже несмотря на молодость и жажду жизни.
Что произошло, почему вдруг в этот чудесный мартовский день полный ветра и холода меня понесло через Дворцовый мост пешком, не могу сказать. Давно я так спонтанно, несмотря на обстоятельства, функциональные преимущества и просто лень, не принимала решения, а тут - побрела, как в юности. По мосту со стороны Эрмитажа на стрелку Васильевского острова. Поехала ведь без машины, на метро, думала, так быстрее, выйду на Грибоедова, зайду по работе кое-куда на углу Невского и Адмиралтейской, а потом обратно. Но потом решила пройтись через мост на Стрелку Васильевского, а там на автобусе доберусь на Кантемировскую.
Шла-шла, никого не трогала, прижалась к ограде моста, все-таки лужи, хоть и центр, а дороги за зиму после песка и соли лучше не стали. Смотрю на лед, кое-где вода уже видна, зыбкий, серый, вдруг с ног до головы меня окатывает водой, грязной водой из лужи. Сама водитель, понимаю, что приятного мало, стараюсь медленнее ехать, когда вижу лужи, а тут сволочь какая-то, как будто целилась в эту лужу, чтобы человека облить. Вслед посмотрела и на секунду даже оторопела - двойка Жигули цвета пьяной вишни. Жигули лет 20 точно не видела на дорогах Питера, а тут еще и двойка, раритетное издание! В общем, стряхнула грязную воду с одежды и лица, иду дальше.
Странное ощущение пустоты на дороге, и машины жуткие, троллейбус десятка, я раньше на нем от Восстания до Универа ездила, старый почему-то, неужели в центре транспорт такой еще ходит, поменяли же не так давно на новые голубые троллейбусы, откуда этот взялся? И машины все как на подбор - рухлядь: Жигули, восьмерка, сюрр какой-то.
Я в начале 2000-х приехала с подругой в Хельсинки, рано утром вышли из поезда и двинулись к нашей знакомой, которая жила на окраине города. Взяли такси, едем, весна на улице, снега давно нет, все в легких куртках. Смотрю пожилые женщины и мужчины идут с лыжными палками. Болеют что ли? Тяжело двигаться? Нет, бодренькие такие, идут, наяривают, пешком по асфальту, но с лыжными палками. Просто какой-то сюрреализм. Знакомая потом объяснила, что это новый вид оздоровительной ходьбы, но мое первое впечатление было уже не изгладить - это сюрр, ходить пешком по асфальту с лыжными палками. Потом уже и у нас, в России, народ стал этим заниматься, я даже родителям такие палки купила, но они не увлеклись, тоже решили, что глупость.
В общем и целом, направляюсь через мост к остановке автобуса, вдруг вижу компанию девчонок, молоденькие такие, одежда немного странновата, но в духе нашего времени - мешкообразные пальто и куртки, кроссовки, джинсы, ничего необычного.
Почему они на меня идут? Улыбаются, галдят, слышу знакомую фамилию - Милецкий, он вел у нас семинары по морфологии и синтаксису. Надо же, кому-то сейчас преподает какой-то Милецкий, как мне когда-то.
- Маха, выйди из транса! - говорит мне одна девушка, копия Таньки Тулькиной в молодости, хотя Танька и сейчас не сильно изменилась внешне.
- Машаня, что, забыла? Опять тетради свои оставила у Милецкого, на, я их забрала - говорит вторая, - копия Таньки Порох, вот это совсем не понятно. Копия Таньки достаёт тетради 48 листов, написано: «Сигаевой Марии, 4 курс, русское отделение, 2 группа». Сигаева Мария - это я когда-то, сейчас уже другая фамилия.
Меня сбила машина и я лежу в больнице, и мне все это снится. Так бывает во сне - спишь и ощущение полной реальности, думаешь, что придется смириться с обстоятельствами, что-то там еще, и, вдруг, просыпаешься в своей постели. Слава богу, муж храпит, все, можно выдохнуть.
Пытаюсь открыть глаза, заставить себя проснуться.
- Машка, мы идем в Эрмитаж гамбургеры есть, пошли, поедим, потом двинем в Публичку.
Кто это? Господи, просни меня! Это уже копия Аньки Некогаевой!
Девчонки развернули меня под руку, и я пошла с ними в обратном направлении, в Эрмитаж гамбургеры есть.
Кстати, Эрмитаж - это не название одноименного кафе, это та самая сокровищница культуры и искусства, самая большая экспозиция культурных ценностей в мире, главный музей Российской Федерации.
А гамбургеры мы действительно ходили есть в Эрмитаж, когда учились. В кафе музея они появились одни из первых, довольно питательные и недорогие. По студенческому билету мы могли бесплатно пройти в музей, вот и заскакивали в кафешку Эрмитажа. Сейчас там цены такие, что неплохо зарабатывающие люди поднимают брови и трут очки, а тогда - пожалуйста, студенты могли прийти и поесть.
- Стоп! Почему они меня узнали? Мне сейчас на 28 лет больше, я для них - старуха!
- Бабы, вы? - все, что могу я сейчас произнести
- Маха, ты пьяная что ли? - говорит Тулькина. - Ты чего с лекции слиняла без нас? Где была?
- Вгляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения…. Что все это?
Идем с бабами в кафе, направляемся в Эрмитаж с набережной - этот вход сейчас закрыт!
- Девчонки, вы куда, вход же с Дворцовой!
- Машка, проснись, с какой Дворцовой, всю жизнь здесь вход, и вчера здесь был, вспоминай!
- Сто лет уже вход с Дворцовой, все переделали, карету убрали в запасники (карета Екатерины раньше стояла в первой зале при входе с главной лестницы), на «Старуху» (название ст. метро «Старая Деревня»).
- На куда? - Спросила Танька, что еще за «Старуха»? (Станция метро «Старая Деревня» была открыта в 1999 году)
Сон какой-то продолжительный, обычно, когда понимаешь, что спишь, быстро просыпаешься. А тут понимаешь и все равно спишь.
Зашли в кафе, поели, направляемся в «Публичку», сто лет в ней не была, как окончила университет, так и не была. В «Публичке» есть (то есть была) курилка, как в кино «Москва слезам не верит», но наша питерская курилка имела еще и оттенок города, она была жутко мрачная, такое впечатление, что это не курилка в публичной библиотеке, а какое-то тюремное место. Стены ободранные, посередине отверстие с водой для хабариков, на маленьком высоком окне под потолком - решетка, ну просто антураж тюрьмы, ан нет, это публичная библиотека!
Покурили, давно я не курила, со студенчества. Пошли есть булочки со взбитыми сливками из «Метрополя». В «Метрополе» булочки было не купить, а в публичной библиотеке - пожалуйста. Поели, надо и позаниматься. Что там у нас сегодня? Как говорила когда-то моя подруга Танька Порох перед зачетом: «Я узнала тему семинара - что-то там про Гоголя».
Сели писать курсовые, приятные ощущения, лучше писать курсовые по русской литературе, чем планы маркетинга. Сидишь, книжки читаешь, булки ешь, куришь, деньги зарабатывать не надо…
2.
Когда тебе уже хорошо за сорок, быт налажен, работа надоела хуже горькой редьки, но в целом, все неплохо. Сын двойки приносит с завидным постоянством, муж ездит на работу за три копейки с упорством маньяка.
- Потому что ты меня загрызешь, если я не буду ездить на работу
- Конечно загрызу, можешь не сомневаться.
Иногда встречаешься с университетскими подругами, которые еще не уехали из страны. Раз в два-три года, обсуждаешь, как идут дела, работа, дети. С каждым годом все меньше связывает нас, но иногда хочется увидеть людей из той, другой жизни, когда ты была тоже другой.
В моем прекрасном сне я опять вижу их молодыми, и себя теперь тоже, только сознание мое не изменилось. Я помню, что мне уже сорок восемь лет, что Танька Порох живет в солнечной Анталии, а Тулькина уехала в США, Анька Некогаева - единственная из нас, кто работает по профессии - преподает русский язык иностранным студентам. Они еще не знают, что после окончания университета мы, как и многие другие вчерашние студенты, станем никому даром не нужны. Мы еще не знаем слово «безработица» потому, что наши родители как-то устроились в жизни, и даже безобразное Ельцинское время не выбило их из колеи. Хотя мой папа - первый секретарь горкома партии в небольшом городке рядом с Ленинградом, стал последним первым секретарем этой партии в городке, но после все-таки не пропал без дела, устроился на работу в кооператив к своему школьному другу. Человек с двумя высшими образованиями занимался тем, что контролировал и организовывал работу розничных торговых точек (ларьков, как их называют в Петербурге).
Когда я была на втором курсе, как раз случился Ельцинский путч и страна осталась без коммунистической партии. Как все тогда радовались! Такое ярмо сбросили! Только папа мой, сжигавший личные дела партийных горожан, дабы они избежали возможных неприятностей и преследований, не мог понять, как в государстве, которое вкладывалось в бесплатное образование своих граждан, бесплатное лечение, социальную поддержку и гарантии, и все под руководством и опекой данной партии, вдруг люди возненавидели все, что было сделано. Вдруг стали доставать «неизвестные страницы истории» с нелицеприятными фактами, и не только фактами, о роли партии в истории государства Российского, именованного последние семьдесят лет «Советский Союз». «Совок» - вот как было принято называть тогда свою страну. Сейчас я-то уже знаю, как мы будем лить «слезы крокодиловы» по «Совку», как опять будем вспоминать Сталина, но уже не как откровенного негодяя, а как государственного деятеля, который был, мягко говоря, очень неглупым и дальновидным человеком, несмотря ни на что. Скажем, начнем оценивать его роль в истории не так однобоко, как в 1994 году. А тогда, в конце 80-х и на протяжении всех 90-х мы себя на изнанку выворачивали - ах, какой был нехороший Советский Союз. Ну ничего, смотрите, как мы вливаемся в семью народов (правда, без наших бывших друзей, с которыми мы столетиями раньше жили под сенью Российской империи и Советского Союза).
Удивительное кино, идет девушка двадцати лет отроду и размышляет как 48-летняя женщина.
- Танька, - говорю я Пороху, - когда тебе стукнет сорок лет, ты выйдешь замуж в третий раз.
- Ого, за кого?
- За турка, он, нормальный, с хорошим образованием, зарабатывает хорошо, так что вы с дочкой нуждаться не будете. Ты бизнес свой откроешь…
- А ты откуда знаешь?
- Мне сон приснился про нас всех, очень подробный, и про страну тоже.
- Ну, и как там мы все? - В целом, неплохо, точно лучше, чем сейчас.
- А в первый раз, когда я выйду замуж?
- Сразу после окончания универа. Твоего мужа зовут Леха, но вы недолго вместе протянете, разойдетесь. Потом несколько лет будете жить отдельно и официально разойдетесь, после даже дружить будете, выпивать вместе, письмами обмениваться по электронке.
- А это что такое? Электронка?
- Электронная почта, она уже и сейчас есть на западе, у нас тоже где-то имеется, но мало. Скоро у всех будут свои почтовые ящики в сети, так что обычной почтой никто пользоваться не будет.
- В какой сети?
- Глобальной сети интернет. Сидишь ты дома, у тебя компьютер, ты письмо написала в своем компе и отправила его в нем же, а человек в другой части света получил его на свой комп, прочитал и прислал тебе ответ.
- Круто, надо за это выпить. Пошли в «Зеленую тоску» (так мы именовали кафе-бар на пешеходной линии Васильевского острова), выпьем коньяку, закусим, ты мне еще из своего сна расскажешь, что там с нами дальше будет.
- Можно и в «Тоску».
В баре мы взяли по 100 грамм коньяка и продолжили мой сон.
- Ну, говорит Танька, давай выпьем, чтобы сон твой реализовался.
- Можешь не сомневаться, он реализуется на 100%
- Мне нравится твоя уверенность, давай и за это выпьем.
- А бабы как? Что с ними будет?
- Бабы, по-разному.
- Тулькина будет болеть, онкология, но выкарабкается, после этого родит двоих детей и после 50 свалит в Штаты.
- Чего-то долго она тянула, сказала Танька, откусывая бутерброд с колбасой.
- Да, не торопилась, ее муж бывший там осядет, вот она с дочками и переедет.
- Анька единственная из нас, кто будет преподавать русский иностранцам, всю жизнь в одном и том же месте.
- А где она будет преподавать?
- В центре русского языка при Политехническом институте.
- А Егоркина Анька? Она где будет?
- Она тут в Питере останется, у нее двое детей будет, муж, квартира на Петроградке, но она тоже не по профессии устроится, всем сначала придется как-то выкарабкиваться, безработица такая, что жуть.
- Машка, а Ельцин уйдет?
- Уйдет, но не скоро, в 2000 году, так что еще терпеть и терпеть.
- И кто вместе него будет?
- Вместо него будет начальник твоей одноклассницы, Машки Н., нормальный мужик, он как раз страну и будет из г-на вытаскивать, но долго, сильно мы в него сели. К нашему с тобой пятидесятилетию так и не вытащит.
- Жаль, но все равно выпьем, хоть кто-то будет страну вытаскивать. Давай за Машкиного начальника!
- Давай.
- Надо еще взять, сколько ты мне не рассказала?
- Я тебе еще литров на 20 не рассказала, но мы столько не выпьем, давай по 50 грамм и поедем, мне еще в электричке тащиться, а я сто лет в них не ездила.
- А вчера ты на чем приехала и сегодня утром?
- На машине.
- Тачку поймала?
- Нет, на своей.
- У тебя ж нет, и водить ты не умеешь.
- Я все умею, у меня водительский стаж 23 года!
- Это ты еще за 3 года до рождения водить научилась?
- Нет, сон увидела. На момент моего сна, мой водительский стаж был 23 года, твой, кстати, даже больше. Еще я во сне видела, как ты водительское удостоверение меняла на новое. Я спала дома, а ты звонишь мне по мобильнику и матом кроешь, я сразу поняла, что ты поехала права менять на новые.
- А когда я их меняла и мобильник - это что?
- Давно, лет за 10 до Турции, а мобильник - это телефон мобильный. Это похоже на те, что сейчас бандиты носят, только не такие огромные трубки, а маленькие тефончики, потом и их не будет, будут смартфоны.
- А это что за хрень?
- Это как телефон, интернет, телевизор, пейджер, игровая приставка - все в одной маленькой коробочке. Удобная вещь.
- За это надо выпить!
- Несомненно.