Кейдж, позолота и жопа
Как на зло, как раз тогда, когда меня корчует, перепахивает подлинность, я попадаю на лекцию Кейджа "Лекция о нечто" в Парке Горького (и, так, между прочим, чтением моим оказывается Битов). Я довольно давно веду внутренний спор с явившимся у нас типом молодых людей, которые носят дреды и широкие цветастые штаны, катаются в Индию и как-то уж очень настаивают на позитиве. Что-то я им всегда там отвечала про Россию, неоднозначность, поэзию, вероятно, можно додумать, что. И тут я слушаю эту лекцию Кейджа, и все более-менее примиряются, только жаль, что я открываю это только теперь и жаль, что "они" не думают головой, а то слушали бы не транс и не регги. Но я ещё и с другой стороны. Я ужасно люблю Бунина, я просто валюсь на землю в слезах от любви к Бунину (все "Тёмные аллеи", "Митина любовь", "Солнечный удар", некоторые стихи), и, допустим, я просто кошмар как люблю некоторые романсы и, я не знаю, "Вальс цветов". И тут я со своими буржуазными вкусами слушаю Кейджа. Говорится про непрерывность без начала, кульминации и развязки, про одновременное сочинительство симфонии и поедание яблока, про то, что современный выход - не выбирать по какому-либо критерию, а принимать, и что принимать - это героизм. Понятно, что подлинность, с которой я ношусь и не могу не носиться - это неприятие, обеспечивающее страдание. Но вся-то штука в том, что есть куда спорить с Кейджем - среди шума есть-таки соответствия, и сквозь трамвайный грохот, телефонныые разговоры и весь нерасчлинимый шум жизни из окна детской школы исскуств доносится-таки "Менуэт", нет, не менуэт, просто таки случается, что любовь. И подлинный героизм - это принимать вне соответствий, зная, что они есть. Подлинный героизм проявили бы герои Бунина, если бы жили тысячи страниц до и тысячи страниц после. То есть если бы мы смогли это читать.
Это жопа, товарищи, это какая-то жопа.
Это жопа, товарищи, это какая-то жопа.