(no subject)
Тот клятый год, уж много лет я иногда сползал с больничной койки
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал и солнце остывало
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди
И я годил, годил сколь было сил, а на соседних койках не годили
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил
Когда я чую жжение в груди, я вижу как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: "дедааа погоди"
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу
Леонид Филатов
Сгребал свои обломки и осколки и свой реконструировал скелет
И крал себя у чутких медсестер, ноздрями чуя острый запах воли
Я убегал к двухлетней внучке Оле туда, на жизнью пахнущий простор
Мы с Олей отправлялись в детский парк, садились на любимые качели
Глушили сок, мороженое ели, глазели на гуляющих собак
Аттракционов было пруд пруди, но день сгорал и солнце остывало
И Оля уставала, отставала и тихо ныла, деда погоди
Оставив день воскресный позади, я возвращался в стен больничных гости
Но и в палате слышал Олин голос, дай руку деда, деда погоди
И я годил, годил сколь было сил, а на соседних койках не годили
Хирели, сохли, чахли, уходили, никто их погодить не попросил
Когда я чую жжение в груди, я вижу как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля с истошным криком: "дедааа погоди"
И я гожу, я все еще гожу и, кажется, стерплю любую муку
Пока ту крохотную руку в своей измученной руке еще держу
Леонид Филатов