Иерусалим расцветает
Отвлекусь от духовного к душевному.
В Горненском начинает цвести миндаль, а меня тянет на лирику:
Когда расцветает миндаль залпом из всех орудий, тогда наступает февраль, а марта больше не будет, и лета не будет, и осеннего сенокоса. Лишь эхо большой беды - да и оно под вопросом. Затянется тишина, да так, что уж лучше взрывы. Натянется тетива, и я упаду с обрыва, и, может быть, полечу, как падают люди из окон... А миндалю нипочем: цветет себе и цветет он. И февралю нипочем - он просто последний месяц. Никто календарь не прочел настенный, никто не взвесил ни массы нетто души, ни памяти массы брутто, поэтому не спеши - навряд ли настанет утро. Не вглядывайся вдаль, не сетуй на боль и усталость, смотри, как цветет миндаль - последнее, что осталось.
В Горненском начинает цвести миндаль, а меня тянет на лирику:
Когда расцветает миндаль залпом из всех орудий, тогда наступает февраль, а марта больше не будет, и лета не будет, и осеннего сенокоса. Лишь эхо большой беды - да и оно под вопросом. Затянется тишина, да так, что уж лучше взрывы. Натянется тетива, и я упаду с обрыва, и, может быть, полечу, как падают люди из окон... А миндалю нипочем: цветет себе и цветет он. И февралю нипочем - он просто последний месяц. Никто календарь не прочел настенный, никто не взвесил ни массы нетто души, ни памяти массы брутто, поэтому не спеши - навряд ли настанет утро. Не вглядывайся вдаль, не сетуй на боль и усталость, смотри, как цветет миндаль - последнее, что осталось.