(no subject)
Тому, кто не умеет написать диплом, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск, как стол на спиритическом сеансе
У меня тут, кстати сказать, в коридоре стоял телефон с диском-то. И за ним всегда сидел дедушка, потому что ему всегда без конца звонили и поздравляли с праздниками, а он всех узнавал с первого слова и радостно вскрикивал. И все время был праздник, потому что я сюда приходила почти только на праздники.
Удивительно, что можно было когда-то, чтобы звонил телефон, а ты не знаешь, кто звонит, пока не возьмешь трубку. Или что звонишь, и не знаешь, где тот, кому ты звонишь, и ответит ли, и если не ответит, значит, не дома, и не узнаешь, когда он придет и когда ответит.
Правда, такое и сейчас случается, но это почему-то страшно, и тогда спать не можешь. Или вот еще иногда люди пугаются, когда их друг три дня в контакт не выходил. Это вам не бутылки с молоком из уж и не помню которого стишка. Странные времена.
Впрочем, когда не можешь написать диплом, страшно все, от этого выпадают волосы и слезает кожа с пальцев, а вовсе не от весны, нет-нет, все диплом. И слезы в три ручья тоже от него, родимого, зато это ж недостойно, так что всегда можно родить десять других причин и приняться обдумывать их всерьез, как будто они есть. Например, что вас никто не любит, разумеется. Или что человек должен заниматься только тем, что делает его счастливым! Что в моем случае - лежать на диване и толстеть, это ведь единственное, что не страшно. Но вот беда - сколько я ни толстею, я только худею в итоге. Ничего-то не умею по-человечески.
Я люблю своих друзей и еще всяких там, у меня были отличные последние несколько дней.
Это, если кому интересно, типичный пример перепада настроения.
Кстати, мой брат в последнее время стал ослепительно красив и я переживала, а оказывается, это он вылил себе на бошку весь мой дорогущий шампунь под шумок. Разбираться-то в разных там баночках ниже ихнего достоинства метр девяноста три, оно и понятно. Пойду похихикаю, что ли. Прювет.
крутить щербатый телефонный диск, как стол на спиритическом сеансе
У меня тут, кстати сказать, в коридоре стоял телефон с диском-то. И за ним всегда сидел дедушка, потому что ему всегда без конца звонили и поздравляли с праздниками, а он всех узнавал с первого слова и радостно вскрикивал. И все время был праздник, потому что я сюда приходила почти только на праздники.
Удивительно, что можно было когда-то, чтобы звонил телефон, а ты не знаешь, кто звонит, пока не возьмешь трубку. Или что звонишь, и не знаешь, где тот, кому ты звонишь, и ответит ли, и если не ответит, значит, не дома, и не узнаешь, когда он придет и когда ответит.
Правда, такое и сейчас случается, но это почему-то страшно, и тогда спать не можешь. Или вот еще иногда люди пугаются, когда их друг три дня в контакт не выходил. Это вам не бутылки с молоком из уж и не помню которого стишка. Странные времена.
Впрочем, когда не можешь написать диплом, страшно все, от этого выпадают волосы и слезает кожа с пальцев, а вовсе не от весны, нет-нет, все диплом. И слезы в три ручья тоже от него, родимого, зато это ж недостойно, так что всегда можно родить десять других причин и приняться обдумывать их всерьез, как будто они есть. Например, что вас никто не любит, разумеется. Или что человек должен заниматься только тем, что делает его счастливым! Что в моем случае - лежать на диване и толстеть, это ведь единственное, что не страшно. Но вот беда - сколько я ни толстею, я только худею в итоге. Ничего-то не умею по-человечески.
Я люблю своих друзей и еще всяких там, у меня были отличные последние несколько дней.
Это, если кому интересно, типичный пример перепада настроения.
Кстати, мой брат в последнее время стал ослепительно красив и я переживала, а оказывается, это он вылил себе на бошку весь мой дорогущий шампунь под шумок. Разбираться-то в разных там баночках ниже ихнего достоинства метр девяноста три, оно и понятно. Пойду похихикаю, что ли. Прювет.