утренние страницы: Горки
Вопреки переделанной суррогатной песочной проблеме мое сердце было прошито муравьиной кровью. Раз в 7 минут отток закупоривался, и вдрызг растекались капли уставшего чая. Когда возмущалось в отличной перепалке между ложкой, черпаком и магомедом, гора сдыхала. Ничего не хотело расти. Дребезжал стол, на нем валялись муравьи. С треском растекались ручьи их протоков. Левая рука не пришла к развороту. Все изменилось. Степень подтрунивания. Зачем в риск и отгул, мы не могли преодолеть границы незавязки, завязка от страха. Где все без страха - нельзя, сказал хвост, и бил слегка по незаживающей ране, которая, казалось, развратна в своем непонимании. И желтый от муравьиных слез руч не жалел сил, пробивал потоки. Психика сохранила сама себя в яростной подвижности.