Эльбрусские каникулы 2003 года часть1
Просто так. Что бы это было в журнале.
Это мой опус про первую поездку в большие горы.
Я ждала и боялась этого дня. Завтра я улетаю на Эльбрус. В сознании присутствует некоторый страх перед неизведанным и беспокойство оттого, что в жизни после этой поездки что-то неизбежно поменяется. Супер!!! За 12 часов до вылета в Минводы я получила билеты, которые купил DHU неделю назад мне и Ане. Супер! Я никуда не лечу, потому что в билете стоит не моя фамилия. Я звоню в представительство авиакомпании «Сибирь», и мне говорят о том, что в номере паспорта может быть несколько опечаток, а в фамилии - нет, и если фамилия в паспорте не совпадает с фамилией в билете - вылет не состоится. Час ночи, квартира равномерно усеяна всем тем, что необходимо для дальнейших свершений, тем, что называется «компоненты вашего счастья». Чехол пуст, я туплю и понимаю, что есть некоторая проблема. «Скорая» на красной Audi за 10 часов до стартов слалома летит на помощь. Утро, 2.30, мы в Домодедово покупаем новый билет, старый принять отказываются, потому что сдать можно по паспорту, а фамилия в паспорте отличается от фамилии в билете. Ладно, оставим это недоразумение, которое DHU впоследствии разрулит. Пять утра, я ложусь спать, ничего не собрано… восемь утра, я просыпаюсь с мыслью о том, что я, наконец-то, лечу в Приэльбрусье… в первый раз.
Бело-голубой экспресс летит через дымку морозного утра в направлении тех далей, которые мне снились четыре года. Я прибываю в Домодедово. Что-то мне подсказывает, что 6 часов назад я уже тут была. Вес чехла зашкаливает за 20кг, и я, извиваясь, как червяк, ползу в зал вылета, элегантно помахивая снегоступами. На меня смотрят, смотрят те, у которых тоже чехлы, но нет снегоступов. Мне как-то не по себе. Я, наверное, нелепо выгляжу, надо было их убрать в чехол. Но они туда не влезли, как и шлем, который болтается на рюкзаке… хорошо, что палки влезли. Да, что-то не так. Но меня так просто не запарить! Я жду Аню, у меня её билет, до конца регистрации 30 минут, а я только что получила sms о том, что она выезжает на Варшавку. О, питерцы, какие вы все прибыли невыспавшиеся и спокойные! Вылет, два часа сонной дремоты и потом прилёт. Потом два часа ожидания багажа и четыре часа сонного полузабытья в газели. Темно и холодно. Вот долгожданное Баксанское ущелье становится всё уже и уже, луна освещает заснеженные склоны, дорога ведёт меня туда, где срабатывает некий фактор отрешённости, а людские глаза становятся прозрачными.
Полвосьмого утра, ослепительно светит солнце, и я понимаю, что надо срочно вставать. Утки - на старт. Геркулесовая каша by AV, и через несколько минут мы стоим в длиннющей очереди. Я в шоке. Оттого, что вагоны уплывают наверх, а людей меньше не становится, от бронзового загара Ёлки, которая завтра уезжает. Мы стоим почти два часа.
И вот, отметка приближается к 3000… и я, наконец, своими глазами вижу «Кругозор», но это меня не впечатляет, так как, ещё не увидев окружающего ландшафта, я вижу длиннющий хвост очереди на «Мир». Заснеженные питерцы, уехавшие из домика на час раньше и успевшие спустится один раз, тоже что-то невеселы. Отметка 3500, и я понимаю, что так высоко я ещё не забиралась. Светит солнце, и меня начинает колбасить оттого, что я понимаю - вот оно, начало этой длинной эпопеи. Сейчас придётся пристегнуть доску и ехать вниз. Мне страшно и очень не хочется двигаться вообще, тем более что я не вижу направление дальнейшего движения. Ослепительно голубое небо. Крот, который практически 4 года катался под фонарями, попал в космос. Беспокойство растёт оттого, что я вижу бугры высотой практически в человеческий рост и людей, которые, юрко мелькая своими цветастыми нарядами, исчезают один за другим. Никого не осталось. Мы стоим втроём, и я НЕ ХОЧУ НИКУДА ЕХАТЬ. А пришлось. Первый спуск - углы поставлены 30/15 против 45/30. В белой пустыне, среди бескрайних просторов территории, прилегающей к трассе Мир-Кругозор, я понимаю, что ехать не могу - крайне неестественное положение передней ноги не даёт вкататься в контекст, приходится сесть на попу и вернуть переднюю ногу в исходную позицию 45 градусов. Следующая неприятность - длинная полка перед выкатом, и я несусь в позе дзюдоиста, сжавшись в комок, по прямой. Первый блин комом.
Следующий заход. Едем через маленький ледничок справа от трассы. Это моя третья целина. Первая была прошлой зимой в Абзаково - глубиной по шею, из которой я выбиралась бессознательно и мучительно. Вторая - в Красной поляне на Новый год. С четвёртой очереди я выкапывалась полтора часа, Краснополянский пухляк был примерно по пояс. «Бедный пастор, он так и не научился ходить на лыжах» (с)
Тут глубина была существенно меньше, что не помешало мне всё-таки пару раз выполнить сложную фигуру «голова - ноги, голова - ноги» и виртуозно вернуться в состояние движения. Ух, как клёво!!! Как всё просто: повернул голову направо - направо поехал, повернул голову налево - налево поехал.
Последующие 2 дня беспрерывных гонок я тянулась за старшими и сильнейшими, и каталась я в составе суровых питерских райдеров (надеюсь, что вполне достойно) возглавляемых AV и Колей, а Аня осваивала просторы практически в одиночестве, что, однако, не помешало ей отлично адаптироваться к условиям «один в поле воин». По трассе мы спускались под вечер, и у меня, честно говоря, возникли проблемы.
Лирическое отступление. Всю сознательную (первые 2 года были бессознательные) сноубордическую жизнь я старалась ездить по дуге, путём схематического выполнения ряда движений (пусть особо любознательные почитают жёсткий форум, там всё написано), и это мне удавалось. Катаясь, я наблюдала за тем, что на склоне каждый дугопис привлекает внимание, не важно на мягком он или на жёстком, а те, кто скребут кантами и соскальзывают - лично у меня вызывают ассоциации с чайниками, хотя видно, что люди катаются не первый сезон.
Трасса от «Кругозора» до Азау местами покрыта буграми. Такой рельеф ранее мне был неизвестен. Это может показаться смешным, но я по буграм не каталась, (то, что было потом на Чегете, я опишу позже). Проблема заключалась в следующем - я не могла ехать по дуге, а рулить задней ногой и перекантовываться прыжками, как делали остальные - не привыкла. В общем, происходил какой-то, мягко говоря, отстой. Покарвить удавалось только на пологом выкате или тогда, когда от бугеля было раскатано ратраком, и бугры ещё не были нарыты.
На второй или третий день сломалась канатная дорога, мы простояли в очереди с 8.30 до 11-12 (это притом, что люди, уехавшие первым вагоном, на который мы не успели, провисели соответственно всё это время) и решили ехать на Чегет. Когда я с креселки увидела изрытую по всей видимой поверхности гору, и лыжников, которые, словно маленькие воробушки, перескакивали с кочки на кочку, мне стало не по себе. Не парься, мы поедем другим путём - сказали мне парни, и я поехала за ними. Мы выехали на крутой сброс (если смотреть вниз - то это налево), потом длинным траверсом к Айу, потом под канаткой направо и дальше практически через лес. Потом через трубу и блокпост я, ювелирно объезжая бугры на доске 164(!!!), прикатилась на поляну. Что-то мне это не по кайфу. Ветер страшный, а что делать? Ехать наверх… и снова. Питерцы решают спускаться прямо в Терскол, а мы с AV решаем повторить маршрут. У кафе происходит прощание, и мы обнаруживаем, помахав вслед храбрым парням, что у AV порвался стреп. Идём чиниться в кафе, и случайно видим, что Коля оставил там свой рюкзак!
Ого-го… ну, бывает… распихав вещи, сложив рюкзак и лопату внутрь одного из наших рюкзаков, мы едем вниз и думаем, как бы сообщить Коле, что он что-то наверное малость подзабыл. Спустившись вниз, мы выпили глинтвейна, и у нас созрел коварный план. Решаем воплотить его в жизнь.
Приехав домой, мы неторопливо распаковываемся, и говорим ребятам невзначай, что мы нашли лопату. Расстроенный Коля вертит её в руках и медленно соображает. Ещё мы нашли черенок от лопаты. На Колю жалко смотреть и я, закрываясь лопатой, еле сдерживаю смех. Коля, мы нашли ещё кое-что. Это не твой рюкзак случайно? Счастье есть и пиво с воблой, которую слопали москвички - тоже.
Напряжённый ритм следующего дня приводит меня в состояние, предвосхищающее горняшку, и под вечер я сажусь практически в сугроб на кругозоре, и как соляной столб не могу двинуться с места. Светит солнышко, кругом верещат лыжники, пулями проносятся сноубордисты, подонки прыгают на трамплине - а я… я примуса починяю и мне всё пофиг до такой степени, что я решаю ехать вниз на вагоне. Приехали. Передоз. Но вагон - это уже слишком, и я ползу, как подбитый шмель, в Азау пить когнак. 50+50 и всё супер! Я начинаю петь песни радости.
Утро туманное, хмурое утро, надо ехать на гору. Атмосфера стала какой-то мутной и влажной. Синий фильтр слишком тёмен, и вообще я не понимаю, как кататься в молоке. Но все упорно едут наверх. Ребята, которые живут в нашем домике, взяли с собой камеру, видоискатель которой можно крепить на лоб! Мы решаем кататься с ними. Влад едет за нами, мы едем на ледничок.
После удачного, полного всяких неожиданных засад спуска оказывается, что провод отошёл, и ничего не снялось. Ну ладно, поехали влево, через ручей. Туман, фильм называется «белое безумие».
Абсолютное отсутствие каких-либо ориентиров, пелена перед глазами, дезориентация в пространстве и исчезающие фигурки вдали, то ли за перегибом, то ли за изгибом. У меня сводит ногу, и я иду пешком, по следу волоча за собой снежную доску и матерясь. И тишина, все уехали, и ничего не видно.
Ребята внизу превратились в маленькие чёрные точки, хорошо, что есть рации.
Я расстроена. День не удался. Кое-как, то ли кубарем, то ли на попе я выкатываюсь к истокам цивилизации, и мне сообщают, что камера опять не сработала.
Вечер я провожу на столе. На массаже в Вольфраме чудо-Ира вправляет мне 3 шейных позвонка, тазобедренный сустав (!!!) и приводит в порядок мою переднюю ногу (у глыжников, оказывается, есть верхняя и нижняя нога).
Следующий день - день отдыха. Мы спим, едим, болтаем, ходим в нарзаны и пьём из огромного ржавого крана чуть-чуть солёную воду.
В течение недели я наблюдала дружественную группу, катающуюся с Лизой, и каждый раз, когда они попадались на глаза - будь то днём на горе, или вечером в процессе изучения теоретической части курса, я немножко им завидовала. Наверное, потому что я тут первый раз и хочется всё узнать, всё увидеть и попробовать спуститься там, где катаются знающие особенности местного рельефа гуру. Меня терзают смутные сомнения, и я начинаю ныть… хочу к Лизе в группу. AV идёт и договаривается с ней. О счастье, есть свободное место как раз с 23 по 28 февраля. Ура! Мне будет, чем заняться!
20-22 февраля постепенно уезжают питерцы и приезжает бравая часть онборда в лице Крипта, Кучерявого с девушкой, DHU, Косты, Колика с Анкой и ещё кого- то. Это, конечно, не Коробицыно на ноябрьские праздники, но на горе и в очереди всё время попадаются знакомые морды, в основном в шлемах и с рюкзаками. То двухметровый танкер всплывёт, то Кучерявые кудряшки, то мелькает практически местный загар на лице боящегося Крипта (я имею ввиду периодическую боязнь трезвости).
И вот первый день занятий, 23 февраля. Десять утра, и мы ждём у проката на Кругозоре. Светит солнце, и мне хочется кататься. Мы слышим собачий лай - Джерри гавкает на лыжников, пришла Лиза. Нам раздают бипперы, обвязки, дают две лопаты, и мы идём наверх. Пока Лиза закапывает биппер, нам предложено наметить предполагаемые маршруты спуска на склоне напротив. Джерри откапывает биппер, и Лиза его снова закапывает. Ознакомление с возможными режимами работы биппера проходит быстро и внятно, мы включаем их в режим поиска (это надо сделать всем одновременно!!!), начинаем искать. Я снимаю шлем и улавливаю тихий, но чёткий сигнал. Абстрагируюсь от происходящего, и перед моими глазами возникает катастрофа - обездвиженный человек и массы снега вокруг. Его надо найти. Пока я всё это себе представляю, наиболее активные искатели уже преодолели около десяти метров и приблизились к точке Х. Я иду и ищу крестами, прихожу практически в ту же точку, постепенно уменьшая громкость сигнала. Тут мнения разошлись, все тыкают пальцами, но между отметками около пяти сантиметров. Начинаем копать - и вот мешочек. Далее по программе копание шурфа. С помощью лавинного щупа мы определяем, что до земли порядка двух метров, и предстоит выкопать небольшую ямку. Нас 5 человек, 4 парня и я, но, несмотря на это, я тоже хочу копать. Лиза говорит, что надо учиться не просто копать, а быстро копать, от этого зависит, как скоро ты сможешь откопать человека, попавшего в лавину. Шурф выкопан, и мы на наглядном примере видим, из чего состоит 2х метровый снежный покров. Он состоит из… снега, а точнее из 7-8 его слоёв! Самый верхний слой - это свежевыпавший, а самый нижний подобен сахарному песку. Это глубинная изморозь, часто на северных склонах (но не только) из-за неё-то всё и происходит (на самом деле это только один из множества факторов, влияющих на сход лавины). Лиза рассказывает о том, что разные слои имеют разную плотность, о том, что плотность снега зависит от формы снежных кристаллов, что в свою очередь влияет на их сцепление между с собой. В увеличительное стекло это хорошо видно! Также мы узнаём о том, что сцепление между слоями - один из важных моментов в лавинообразовании. В общем, я начинаю понимать, что на всё тут есть свои причины, и всё не так-то просто. Лиза показывает нам прибор, который представляет собой транспортир с подвижной металлической стрелкой от ortovox - это угломер для измерения угла склона. Я, надеясь на свой архитектурный глаз, сообщаю всем, что угол склона на котором мы стоим - такой-то (не помню сколько), мы измеряем и выясняется что угол - столько-то. В общем, я ошиблась.
Познавательная часть закончена, и мы, наконец, готовимся к спуску! Линия старта чуть-чуть выше бочек, и мы один за другим вспарываем первое поле. Ух, в процессе катания я понимаю, что мне все же надо развернуть переднюю ногу. Небольшая передышка, ждём упавших, и нас учат правилам катания в группе. Подъезжать к стоящей группе надо по возможности сбоку, объезжая всех на расстоянии кажется больше 5 метров, предварительно сбросив скорость. Подъехав надо по возможности остановиться на заднем канте чтобы увидеть склон внизу и не бухаться попой в снег, а пытаться стоять, расслабив ноги. Получается не у всех. Я смотрю на свежераспаханный дугами склон, и пытаюсь понять, где же моя. Они пока все недотягивают до лизиной, которая прорезана чуть-чуть сбоку.
Когда проезжали мимо станции, у меня слетела шляпа. Я, кажется, начинаю понимать людей, которые всерьёз и надолго заболевают этим. Это, действительно, какая-то другая реальность. Масса эмоций, ранее неведомых мне. Переключение мозга в соответствующий режим работы происходит незаметно, и ты становишься частью этого, маленькой чужеродной частичкой, еле различимой на фоне бескрайних снежных поверхностей, исчезающих в дымке за горной цепью. Сюда стоит только попасть, и все предшествующее остаётся где-то в другой плоскости. Теряется время, не чувствуется усталость, пропадая в движении, и широко распахнутые глаза пытаются захватить, запомнить эту свободу. Ты рисуешь на заснеженной поверхности земли линии, ты оставляешь следы в пространстве, которое существует миллионы лет, и будет существовать для тебя вечно. Горная река, шум которой тоже вне времени, огромные камни и мелкие камушки. Солнечные лучи, которые пронизывают всё, даже маленькие кристаллы снега, таящие на твоей одежде, пока ты не отряхнёшься после головокружительного купания в снегу. Ущелье, погружённое в тень. Маленькие фигурки, - случайные субстанции на своих странных снарядах, защитившие свои глаза от ветра и солнца, мчатся вдоль ручья, поднимаясь и опускаясь, в соответствии с проложенным маршрутом. Ледяная вода и вот - неверное движение, и один соскользнул. Сколько же их туда падало. Денис, ну как же так? Ты засмотрелся вниз или просто не удержался на краю. Мы выезжаем к разрушенной гостинице, и, топая по дороге, я чувствую себя уже немножко причастной к тому, что ранее было неведомо.
Следующий спуск - от «Мира» через «Слоновьи зады» и далее - к Азау. Лиза уезжает вперёд со словами: когда я буду вот там - едет следующий. Следующий - это я. Жёлтое пятнышко её куртки становится всё меньше и дальше, и я стартую. В процессе падаю, выгребаю, опять падаю - что за нелепые телодвижения. Встаю, еду дальше и понимаю, что Лизу я не вижу. Приходится ехать по наитию, и я приезжаю совсем не туда куда надо. Ребята по одному спускаются за мной. Топографический кретинизм - штука неприятная, тем более в такой ситуации. Кругом холмы, ложбинки, массы следов, какие-то полянки, пригорки. Ты куда ехала??? -спрашивают меня они. Туда, махнула я рукой в предполагаемом местоположении Лизы. А почему ты приехала сюда? - Так получилось. Кто-то спускается вниз, крики, вопли, Лиза тут рядом, только за небольшим перегибом. Дальше спуск по кулуару через «слоновьи зады». Какой же он узкий!!! Нет, он совсем не узкий, тут помещаются три доски по ширине! А узкий, - это когда одна не помещается.
Вечером - теоретическое занятие. Чуть-чуть вина, чуть-чуть сыра, и мы сидим на деревянном диване, устланном подушками, обшитыми серым холстом. Гигантский тёмно-синий монитор с антибликовым козырьком, белые стены, Джерри посапывает на полосатой циновке… тут хочется сидеть и внимать тому, что рассказывает Лиза. Создаётся ощущение, что ты находишься не просто в терскольской квартире, в которую приходят и уходят люди. Это некий локальный очаг, который имеет общекультурный смысл для данного места, если говорить о культуре поведения в контексте гор! Дело отнюдь не в неровных белых стенах и дощатом полу, дело в человеке, который там живёт.