"Архетип и символ", Карл Густав Юнг
Если немного поразмыслить, нам станет ясно, что человек не способен воспринять или понять что-либо полностью. Его способность видеть, слышать, осязать или чувствовать всегда зависит от тренированности соответствующих органов, степень которой определяет границы восприятия окружающего мира. Эта ограниченность может быть частично преодолена с помощью соответствующих приборов. Бинокль улучшает зоркость, а усилитель звука - слух. Однако даже самые совершенные приборы способны лишь приблизить удаленные предметы или сделать слышимыми еле различимые звуки. Какие бы приборы мы ни использовали, в определенный момент мы подойдем к порогу, за которым начинается неопределенность. Наши знания не могут помочь разуму переступить этот порог.
Изменения в характере человека, происходящие под влиянием коллективных сил, буквально изумляют. Деликатное и разумное существо может превратиться в маньяка или дикого зверя. Причины тому ищут обычно во внешних обстоятельствах, но ведь взорваться в нас может лишь то, что ранее уже было заложено.
Современный человек - или человек непосредственного настоящего - встречается достаточно редко, ибо он должен быть в высшей степени сознательным. Ведь существовать целиком в настоящем означает полностью осознавать свое существование, что требует максимальной интенсивности и экстенсивности сознания, минимума бессознательного. Нужно ясно понять, что простой факт жизни в настоящем не делает человека современным, ибо тогда любого ныне живущего можно было бы считать таковым. Современен лишь тот, кто полностью осознаёт настоящее.
"Сегодня" стоит между "вчера" и "завтра", оно связует прошлое и будущее - лишь в этом его значение. Настоящее представляет собой процесс перехода; только человек, осознающий подобным образом настоящее, может называться современным.
Вытеснение - это некий полусознательный и нерешительный отход от вещей, выскальзывающих из рук словно чересчур горячие пирожки, - либо очеренение слишком высоко висящих гроздей винограда, либо отыскивание обходных путей - лишь бы не осознавать собственные желания.
Почти два тысячелетия господства христианских идеалов привели не к новому пришествию мессии, не к Царству Небесному, а к мировой войне между христианскими нациями с ее колючей проволокой и отравляющими газами. Какая катастрофа и на небесах, и на земле!
Простое подавление Тени столь же малоцелительно, как обезглавливание в качестве средства от головной боли.
Все промежутки между действительными познаниями заполнены проекциями. Мы по-прежнему почти всегда уверены, что знаем истинный характер других и то, что они думают. Мы убеждены, что некие люди являются носителями всех тех дурных качеств, каковых мы не замечаем у себя. Они погрязли в грехах, которые никоим образом не являются нашими собственными. Нам все еще требуется быть предельно осторожными, чтобы не проецировать без малейшего стыда свою собственную Тень; мы все еще переполнены проецируемыми иллюзиями.
Любовью улучшают, ненавистью ухудшают, в том числе и себя.
Здесь кроется социальная значимость искусства: оно неустанно работает над воспитанием духа времени, потому что дает жизнь тем фигурам и образам, которых духу времени как раз всего больше недоставало. От неудовлетворенности современностью творческая тоска уводит художника вглубь, пока он не нащупает в своем бессознательном того праобраза, который способен наиболее действенно компенсировать ущербность и однобокость современного духа. Он прилепляется к этому образу, и по мере своего извлечения из глубин бессознательного и приближения к сознанию образ изменяет и свой облик, пока не раскроется для восприятия человека современности.
Изменения в характере человека, происходящие под влиянием коллективных сил, буквально изумляют. Деликатное и разумное существо может превратиться в маньяка или дикого зверя. Причины тому ищут обычно во внешних обстоятельствах, но ведь взорваться в нас может лишь то, что ранее уже было заложено.
Современный человек - или человек непосредственного настоящего - встречается достаточно редко, ибо он должен быть в высшей степени сознательным. Ведь существовать целиком в настоящем означает полностью осознавать свое существование, что требует максимальной интенсивности и экстенсивности сознания, минимума бессознательного. Нужно ясно понять, что простой факт жизни в настоящем не делает человека современным, ибо тогда любого ныне живущего можно было бы считать таковым. Современен лишь тот, кто полностью осознаёт настоящее.
"Сегодня" стоит между "вчера" и "завтра", оно связует прошлое и будущее - лишь в этом его значение. Настоящее представляет собой процесс перехода; только человек, осознающий подобным образом настоящее, может называться современным.
Вытеснение - это некий полусознательный и нерешительный отход от вещей, выскальзывающих из рук словно чересчур горячие пирожки, - либо очеренение слишком высоко висящих гроздей винограда, либо отыскивание обходных путей - лишь бы не осознавать собственные желания.
Почти два тысячелетия господства христианских идеалов привели не к новому пришествию мессии, не к Царству Небесному, а к мировой войне между христианскими нациями с ее колючей проволокой и отравляющими газами. Какая катастрофа и на небесах, и на земле!
Простое подавление Тени столь же малоцелительно, как обезглавливание в качестве средства от головной боли.
Все промежутки между действительными познаниями заполнены проекциями. Мы по-прежнему почти всегда уверены, что знаем истинный характер других и то, что они думают. Мы убеждены, что некие люди являются носителями всех тех дурных качеств, каковых мы не замечаем у себя. Они погрязли в грехах, которые никоим образом не являются нашими собственными. Нам все еще требуется быть предельно осторожными, чтобы не проецировать без малейшего стыда свою собственную Тень; мы все еще переполнены проецируемыми иллюзиями.
Любовью улучшают, ненавистью ухудшают, в том числе и себя.
Здесь кроется социальная значимость искусства: оно неустанно работает над воспитанием духа времени, потому что дает жизнь тем фигурам и образам, которых духу времени как раз всего больше недоставало. От неудовлетворенности современностью творческая тоска уводит художника вглубь, пока он не нащупает в своем бессознательном того праобраза, который способен наиболее действенно компенсировать ущербность и однобокость современного духа. Он прилепляется к этому образу, и по мере своего извлечения из глубин бессознательного и приближения к сознанию образ изменяет и свой облик, пока не раскроется для восприятия человека современности.