ПТИЧНИК XIX-го ВЕКА (новые строфы)
43.
Владея сызмальства сапожным ремеслом,
Прославил Дупель целый околоток.
Никто не взялся бы изобразить числом
Прибитых им набоек и подмёток,
Добротно скроенных из кожи голенищ,
Сапог пошитых, туфель и ботинок,
Но сам сапожник был при том извечно нищ
Как самый что ни есть примерный инок.
Однако ж, просто объяснялся сей изъян:
Бывал бедняга каждый вечер в дупель пьян.
44.
Упоминавшийся уж давеча Павлин,
Тот, что Кукушку уходил своим букетом,
Препровождён был под конвоем в равелин,
Где сутки просидел анахоретом.
Но подозрения развеял в пух и прах
Сенатор Гусь (он состоял с Павлином в дружбе),
А полицмейстера привёл в конфуз и страх,
Пророча неприятности по службе.
С тех пор Павлин к актрисам сдержаннее стал
И вместо лилий незабудки присылал.
45.
Среди кудесников журнального пера
Один был чудотворец несомненный;
Любую новость, раздобытую с утра,
К полудню превращал в скандал отменный.
То был Журавль, известный враль и пасквилянт,
Всесветно презираемый за это.
Продавши смолоду недюжинный талант
За цену казначейского билета,
На всех Журавль, как говорится, положил,
Жил в удовольствие своё и не тужил.
46.
Ещё птенцом неравнодушен был Индюк
К искусству танца, к волшебству балета,
И горько плакал оттого, что все вокруг
Высмеивали юного эстета.
Когда ж он вырос, то добился своего:
Балетной труппы стал антрепренёром.
И от Бердичева до Жмеринки его
Поклонники хвалили мощным хором.
Но славы бремя надломило Индюка:
Сбежал в Париж и стал танцором гопака.
47.
Когда случался где-то в городе пожар,
Являлся звёздный час для Пеликана.
Он был брандмейстером, и этот Божий дар
Употреблял решительно и рьяно.
Пожарной ротою своей руководя,
Сам Пеликан, увенчан каской медной,
Бросался в пекло, самой жизни не щадя,
И первым издавал свой клич победный.
Но Горихвосткою увлекшись на беду,
Сгорел от ревности к соседу Какаду.
48.
Был у министра иностранных дел Орла
Железный принцип: властвуй, разделяя.
И потому все иностранные дела
Творил он с пользой для родного края,
Умело ссоря всех между собой.
Орла за это страшно не любили,
И сговорившись всей обиженной гурьбой,
Орла коварно погубить решили.
Врагами в скорости состряпан был донос,
И стал министром либеральный Дубонос.
49.
Блистал в одном губернском городе портной.
Он одевал всех дам большого света,
Не обделив своим искусством ни одной,
И щедро одаряем был за это.
Его узнали вы? Он самый, Попугай!
Угодник дамский, мод законодатель,
И, по секрету, ловелас и шалопай,
Каких ещё не видывал Создатель.
В конце концов, попал в губернскую тюрьму,
Рога наставив прокурору самому.
50.
Гроза морей и океанов Альбатрос
Был истинно геройским адмиралом.
И распоследний самый юнга иль матрос
Служить мечтали под его началом.
Не перечесть всех неприятельских судов,
Потопленных отважным командором,
Десятки вражеских портовых городов
Несли ключи ему, со страхом и позором.
Зато из дома от сварливыя жены
Бежал бы он на все четыре стороны.
51.
В народ, коснеющий в невежестве и тьме,
Пошли глашатаи любви, добра и света,
И каждый нёс в своей объёмистой суме
Рецепты прогрессивного расцвета.
Средь разночинной этой братии тут был
Канюк, негласный член «Народной воли»,
С ним Вертишейка (он давно с ней тайно жил),
Учительница в местной сельской школе.
А вскоре выяснилось: послан был Канюк
Мутить крестьян под видом пользы от наук.
52.
У князя Лебедя с супругою его,
Красавицей княгинею Гагарой,
Размолвка вышла ни с того и ни с сего,
Грозя оборотиться крупной сварой.
Всему причиною явился страшный сон,
Что накануне видела княгиня:
Как будто князь был Канарейкой увлечён
И называл её «моя богиня!».
Как ни божился бедный князь, что это вздор,
Жена твердила: - Sur, mon Dieu*, какой позор!..
___________________________
* - О, мой Бог (фр.)
Владея сызмальства сапожным ремеслом,
Прославил Дупель целый околоток.
Никто не взялся бы изобразить числом
Прибитых им набоек и подмёток,
Добротно скроенных из кожи голенищ,
Сапог пошитых, туфель и ботинок,
Но сам сапожник был при том извечно нищ
Как самый что ни есть примерный инок.
Однако ж, просто объяснялся сей изъян:
Бывал бедняга каждый вечер в дупель пьян.
44.
Упоминавшийся уж давеча Павлин,
Тот, что Кукушку уходил своим букетом,
Препровождён был под конвоем в равелин,
Где сутки просидел анахоретом.
Но подозрения развеял в пух и прах
Сенатор Гусь (он состоял с Павлином в дружбе),
А полицмейстера привёл в конфуз и страх,
Пророча неприятности по службе.
С тех пор Павлин к актрисам сдержаннее стал
И вместо лилий незабудки присылал.
45.
Среди кудесников журнального пера
Один был чудотворец несомненный;
Любую новость, раздобытую с утра,
К полудню превращал в скандал отменный.
То был Журавль, известный враль и пасквилянт,
Всесветно презираемый за это.
Продавши смолоду недюжинный талант
За цену казначейского билета,
На всех Журавль, как говорится, положил,
Жил в удовольствие своё и не тужил.
46.
Ещё птенцом неравнодушен был Индюк
К искусству танца, к волшебству балета,
И горько плакал оттого, что все вокруг
Высмеивали юного эстета.
Когда ж он вырос, то добился своего:
Балетной труппы стал антрепренёром.
И от Бердичева до Жмеринки его
Поклонники хвалили мощным хором.
Но славы бремя надломило Индюка:
Сбежал в Париж и стал танцором гопака.
47.
Когда случался где-то в городе пожар,
Являлся звёздный час для Пеликана.
Он был брандмейстером, и этот Божий дар
Употреблял решительно и рьяно.
Пожарной ротою своей руководя,
Сам Пеликан, увенчан каской медной,
Бросался в пекло, самой жизни не щадя,
И первым издавал свой клич победный.
Но Горихвосткою увлекшись на беду,
Сгорел от ревности к соседу Какаду.
48.
Был у министра иностранных дел Орла
Железный принцип: властвуй, разделяя.
И потому все иностранные дела
Творил он с пользой для родного края,
Умело ссоря всех между собой.
Орла за это страшно не любили,
И сговорившись всей обиженной гурьбой,
Орла коварно погубить решили.
Врагами в скорости состряпан был донос,
И стал министром либеральный Дубонос.
49.
Блистал в одном губернском городе портной.
Он одевал всех дам большого света,
Не обделив своим искусством ни одной,
И щедро одаряем был за это.
Его узнали вы? Он самый, Попугай!
Угодник дамский, мод законодатель,
И, по секрету, ловелас и шалопай,
Каких ещё не видывал Создатель.
В конце концов, попал в губернскую тюрьму,
Рога наставив прокурору самому.
50.
Гроза морей и океанов Альбатрос
Был истинно геройским адмиралом.
И распоследний самый юнга иль матрос
Служить мечтали под его началом.
Не перечесть всех неприятельских судов,
Потопленных отважным командором,
Десятки вражеских портовых городов
Несли ключи ему, со страхом и позором.
Зато из дома от сварливыя жены
Бежал бы он на все четыре стороны.
51.
В народ, коснеющий в невежестве и тьме,
Пошли глашатаи любви, добра и света,
И каждый нёс в своей объёмистой суме
Рецепты прогрессивного расцвета.
Средь разночинной этой братии тут был
Канюк, негласный член «Народной воли»,
С ним Вертишейка (он давно с ней тайно жил),
Учительница в местной сельской школе.
А вскоре выяснилось: послан был Канюк
Мутить крестьян под видом пользы от наук.
52.
У князя Лебедя с супругою его,
Красавицей княгинею Гагарой,
Размолвка вышла ни с того и ни с сего,
Грозя оборотиться крупной сварой.
Всему причиною явился страшный сон,
Что накануне видела княгиня:
Как будто князь был Канарейкой увлечён
И называл её «моя богиня!».
Как ни божился бедный князь, что это вздор,
Жена твердила: - Sur, mon Dieu*, какой позор!..
___________________________
* - О, мой Бог (фр.)