Соцутопизм в красках
Честно признаюсь, эта работа, кисти Сергея Алексеевича Лучишкина "Шар улетел", сразу привлекла моё внимание своей выпуклой образностью. Потом, копнув его биографию, понял откуда такая объёмность. Он был не только художником, но и театралом. Причём, увлекался театром абсурда...
Примечательно, что на своей первой, художественной, стезе он был "приговорён" советской действительностью рисовать агитационные плакаты. Оксюморон: работник Пролеткульта и нестандартная творческая личность. Думаю, именно поэтому сия картина выбивается из всего того искусства, который нынче именуют соцреализмом.
Зажатое небо
Первое, что бросается в глаза на полотне - это небо. Серое, безрадостное, которое вдобавок накрепко зажато двумя домами как прищепкой. В этой связи, сразу хочу обратить внимание на какую-то сломанную перспективу. Похожее есть в русской канонической иконографии, где есть место обратной перспективе - из-за чего иконы выглядят выпуклыми, как бы входящими в наш мир. Данная работа также создаёт подобное ощущение.
Ребус девочки
В центре картины (вернее, в смещённом центре) - девочка в синем платьице. Причём, если смотреть на эту работу в хорошем разрешении, то видно, что героиня не смотрит на шар (как не смотрит и на других героев картины). Она смотрит на нас... на зрителей. Здесь как бы повисает незаданный вопрос. Будто это не картина, а ребус.
Шар будущего
Главный объект, в честь которого названа работа - красный шар. Не думаю, что цвет шарика выбран художником случайно. Он много потрудился над советским агитационным материалом. Красный цвет в ту эпоху, в которой работал автор, имеет однозначное революционное прочтение: путь к светлому социалистическому будущему.
А если учесть, что в культурных слоях многих народов улетающий шар будет всегда ассоциироваться с потерянной мечтой, несбывшейся надеждой, то можно сделать предположение. Художник разочарован тем, к чему привела революция. И это неудивительно, подобное разочарование постигло многих деятелей искусства и литературы той эпохи. Того же, Маяковского, который также отдал лучшие силы тамошнему агитпропу. Идеалы коммунизма - это пустой, дутый шар, который должен рано или поздно лопнуть. А это уже предвидение будущего.
Бесплодные деревья
Тоже самое впечатление оставляют и шесть деревьев, на которых нет ни одного зелёного листочка. Нет всходов, нет плодов. Более того, они производят ощущение засохших. Здесь мы встаём перед библейским архитипом, в котором дерево, не приносящее плода (Мф. 7, 19) - срубают и бросают в печь. В этом архитипе речь идёт о людях, которые ведут бесплодную, бессмысленную жизнь. А в картине, возможно, речь идёт и об идеях.
Синий висельник
А жизнь, в которой человек теряет смысл, может завести в тупик. Может поэтому на предпоследнем этаже художник изобразил висельника? Самоубийца тоже оторвался от земли, как и воздушный шарик, но в нём уже нет никакой жизни. Он такой же синий как платье девочки, которая смотрит на нас.
Да, в других окнах - ещё теплится жизнь: в окне этажом ниже самоубийцы - женщина с ребёнком на руках, которая, кстати, тоже смотрит на нас с вопросом во взгляде. В доме напротив - другая женщина, по всей видимости, завивает бигуди. Но полностью её лица мы не видим. Похоже, что оно устремлено в телевизор, который стоит возле окна... из него транслируются те самые идеи.
Забор в никуда
И последняя деталь, на которую хочется обратить особое внимание - это забор. Обратите взор - он полностью закрывает горизонт. Вернее, он даже не закрывает его - горизонта на этой картине просто нет. (Напоминает "Котлован" Платонова из того же времени). Как нет будущего у людей, которые устремились к мифическому "светлому будущему" - к земному раю без Бога.
Не буду утверждать, что автор картины был озабочен религиозными вопросами. Но забор, за которым пустота - навевает мысли о том, что художник не видел будущего в своей эпохе. А именно в 1926 году, когда написал это полотно. И реальность он видел определённо безжизненной. А значит можно без зазрения совести отнести эту работу к жанру утопии. Поэтому в рамки соцреализма его и не смогли втиснуть. Это соцутопизм.
Иерей Святослав Шевченко