Мухи серыми тельцами и гранатовыми от солнца крыльями,с грубостью рубящего топора и плотностью обжимающих член губ облепили такое же желтое, как лента-ловушка, истощенное анемическое существо. Естественный контакт одного индивидуального организма, с сотнями однотипных насекомых, породил зыбкий омраченный трепет в хрупких бумажных конечностях. В глубине повального жужжания раскинулся смирный хруст.
(Портун свел в железной хватке братьев, прямоугольные глаза которых пронзает поток томного воздуха и неземной темноты убежища. Выхода больше нет. Это объятия мира. Отдав им свою мягкую плоть, в последний раз сознательно ставишь подпись. За этой формальной гранью теряется идентификация подавленной обреченной личности.)
Серая муха, спрятавшаяся от разрыдавшегося пламенем солнца, со скрипом шагает в влажном тепле укрытия. Каждая муха тверда в убеждениях о собственной важности. Каждая муха в своих речах сродни лидирующему сперматозоиду. Каждая муха с амбициями последнего из династии движется блаженственной отрыжкой, биологическим плевком устремляясь в объятия мира, полного естественных отходов жизнедеятельности, подступающих со всех сторон.