Про воровство в советские времена: часть вторая, спиритус вини
Дилемма: что возникло раньше, курица или яйцо, в советских реалиях могло звучать так: много пьют от тяжелой жизни, или это жизнь тяжелая от того, что много пьют? Как бы то ни было, с детства я наблюдала пьянство, к счастью, не в своей семье. Мои пили по праздникам немножко грузинского вина (за которым охотились весь год). Но даже в мощной родительской компании спортсменов-альпинистов-ученых были сильно выпивающие люди (на которых со временем частое употребление весьма сказалось). Как всякому строю, совку тоже нужна была универсальная валюта, и ей стали крепкие напитки. И нет ничего крепче спирта.
Доступ к спирту имели многие ученые и инженеры. Знаменитая "протирка оптических осей" - это конечно анекдот. Но спирт массово используется в химии, а оба родителя у меня химики. Сама я стала биологом, у нас спирт на работе использовался в двух направлениях. Во-первых - для работы в стерильных условиях. Я занималась культурами клеток растений, куски ткани или клеточные суспензии росли в колбах и на чашках Петри, и с помощью гормонов и обработок эти культуры можно было заставить давать почки, пускать корни, и даже цвести. Но любое выращивание на искусственных средах, содержащих сахар, требует стерильности, иначе вырастут не растения, а грибы типа дрожжей и плесеней.
Стерильная работа делалась в специальных ламинарах - ящиках с потоком стерильного (фильтрованного) воздуха. Оставались руки. Сейчас все просто - одеваешь стерильные перчатки, и вперед. При совке в условиях всеобщего дефицита стерильных и вообще разовых перчаток не было. Были многоразовые резиновые, стерилизации они не выносили и были такими грубыми, что в них было невозможно делать тонкие операции. Такая же проблема была и у хирургов, мой друг-хирург поимел заражение гепатитом из-за отсутствия нормальных перчаток. Мы же не заморачивались, и без конца протирали руки спиртом. Спиртом же стерилизовали металлические инструменты - сначала в стакан со спиртом, потом в пламя горелки. И с самого начала привыкли к вспышкам спирта на коже рук и на столе. Сбоку всегда лежала чистая тряпка накрыть горящую лужу. Температура горения всего 86 градусов, больно, но можно перетерпеть, даже не бросая простерилизованный инструмент. У меня в результате здорово пожжены нервные окончания в подушечках пальцев, и я могу спокойно трогать очень горячие предметы. Шесть лет такой работы, два раза в неделю по два полных дня в ламинаре, пламя горелки в 15 см на расстоянии 20 см от рук, стерилизуешь, режешь, раскладываешь, закрываешь, сотни чашек или пробирок, десятки колб. Отличная школа молодого бойца. И расход примерно 200-300 мл спирта в день. А во-вторых, еще была молекулярная биология и выделение ДНК. Где спирт абсолютно необходим для осаждения и очистки нуклеиновых кислот.
Наш отдел получал литров 50 спирта в месяц. Велся строгий учет, больше пол литра за раз в одни руки не выдавали. И официально существовала выдача спирта для дома и семьи, примерно пол литра в месяц. Все по справедливости, я была лаборантом, но спирта для себя получала столько же, сколько научные сотрудники. Тщательно присматривали за имеющимися алкашами. Если видели, что человек пьет спирт на рабочем месте, его в покое не оставляли, он должен был либо остановиться, либо уйти. Хранили спирт в нескольких разных сейфах, все они были привинчены к полу. Кроме спирта хранить в этих сейфах нельзя было никакие другие растворители. Ибо бывали случаи, когда ремонтники и работяги добирались до сейфа, отвинчивали от пола, пару раз швыряли, а потом пытались пить из замочной скважины. Как нам официально объявили, ежели кто из обслуживающего персонала отравится, то виноваты будем мы, те, кто неправильно хранил потенциальные напитки.
Как раз в то время прогремел ужасный случай в Пущино. Там строители через окно увидели, как лаборант достал красивую пластиковую посудину, налил жидкость в прибор, а посудину поставил в шкаф, а не в сейф. Работяги решили, что им подфартило, и это был спирт. Они смогли залезть и утащить, а это был метил этил кетон. В субботу в пивной они принялись угощать друзей, запах был похож на спиртовой. Отравилось больше сотни человек, выжили только те, кто уже был сильно пьян. Потому что настоящий спирт вытеснял метил этил кетон, замедляя отравление. Впрочем, выжившим тут не позавидуешь. Историю широко рассказывали в кругах научной Москвы, так как очень сильно пострадало начальство Пущинского института.
Валюта была универсальной, за спирт покупались товары и услуги. За спирт стеклодувы в папином институте делали ему уникальные колбы для синтезов (хотя должны были делать и за так, но за так получалось сильно дольше и хуже). За спирт можно было покупать реактивы для работы. За спирт я купила себе первый нормальный рюкзак, сшитый знакомым по импортным лекалам. Правда фурнитура была самодельная, и все пряжки ехали, не держали. Один раз, когда я всерьез свалилась, и пришлось зарубаться ледорубом на крутом склоне, правая лямка рюкзака почти отстегнулась, что было опасно (если бы совсем отстегнулась, то меня могло бы сдернуть под его 30-кг весом). Так что я потом пряжки поверх зашила, а по приезде закатила знакомому скандал, но спирт уже ушел дальше в пищевые цепочки, вернуть его мне он не мог.
Спирт пили прямо как есть, я например долго не пробовала водки, но спирт научилась пить в 20 лет без разведения. Правда вкус мне совсем не понравился. Из спирта делали знаменитую клюковку (несмеяновку, в честь академика и лауреата, любил он ее, и делал из лабораторного спирта). На биофаке МГУ популярна была антоксантовка, настойка на душистом колоске, который по латыни называется антоксантум одоратум. Делали "джин" на можжевеловых ягодах. Делали перцовку и лимонные настойки, кто во что горазд. Случались и дурные варианты спирта, например абсолютизированный бензолом, то есть когда остаточную воду убирают с помощью бензола. Бензол сильный печеночный яд, и я всегда принюхивалась, если спирт имел бензиновый запах, то ни-ни.
В экспедиции спирт брали для сохранения образцов в заспиртованном виде. Будучи биологом по растениям, я ездила в ботанические экспедиции. Наш спирт всегда поэтому был зелененький - хлорофилловка. Ибо зеленый пигмент хлорофилл отлично экстрагируется в спирте. В одной экспедиции шофер нас шантажировал. По правилам, он должен был проезжать не больше 800 км в день. А мы очень спешили. Он готов был нарушать все нормы, но за спирт. И обнаглел страшно, нам приходилось сторожить заспиртованные образцы. Наши тетки всерьез обсуждали версию подсунуть ему спиртовой экстракт какой-нибудь сильно слабительной травы, благо знали, какой. Но плюнули, он ведь тогда совсем ездить откажется.
Были ситуации, когда спирт в виде валюты было нельзя использовать. Например, во время походов и экспедиций по Средней Азии. Деньги там вообще не котировались, больше всего хотели от нас спирта. Но если какой-нибудь семье из местных его дать на высокогорном пастбище, то перепьются все, спиртом будут поить даже детей, и станут такие дурные, что будет опасно и им, и нам. Поэтому вместо спирта мы возили чай и лимоны. Пара лимонов плюс пачка чая - и всю группу перевезут на лошадях через опасную речку, или баранины свежей дадут пару килограмм.
Бартер за спирт наиболее выгоден был в Москве, где на черном рынке крутилось множество ценных продуктов. В мамином институте наладили покупку говяжьей вырезки в соседней кулинарии, каждую неделю типа 40 кг мяса за 5 литров спирта плюс деньги по 4 рубля за кг. Спирт получали на складе, мясо делили на всех, кто готов был платить, участвовало обычно человек по 20. Знали об этом все, мясо по качеству было отличное, свежее, охлажденное (а не замороженное - размороженное). Продолжалась эта благодать несколько лет. Местные надзирающие органы покупали мясо в той же кулинарии и получали свою долю спирта за тщательно закрытые глаза.
Одним словом, воровали спирт все, кто имел к нему доступ. Воровство это было узаконено и проводилось с согласием и участием начальства. Часть ворованого спирта шла на рабочие дела, часть - на личное употребление и покупки. Спирт работал валютой по всей необъятной родине моей, и с ним жизнь текла привольно и широко. Поэтому в поездках спирт делился на неприкосновенный запас (НЗ на черный день), и пайку на распитие с друзьями ввечеру у костерка. За спирт можно было нанять не только машину, но кое-где и вертолет. А отношение к такому воровству было простым, особенно у ученых. Зарплаты маленькие, нам не доплачивают, ну так мы сами возьмем себе спиртом.
А потом многие из нас уехали. Собственно, из моего поколения не меньше половины. Я - в Японию, где спирт стоял по пол литра на столе (ибо там постоянно выделяли нуклеиновые кислоты). Никакого желания пить спирт не вызывал. Пару раз в неделю лаба ходила в ресторан со вкуснейшим пивом, а потом в бар за коктейлями. И даже при моей тогдашней зарплате в полторы тысячи долларов в месяц, я вполне могла такие развлечения себе позволить. Правда я всегда была человеком малопьющим. Уже позже в Японии неподалеку от меня образовалась компания физиков-ядерщиков, среди них были люди много-пьющие. И некоторые - свежачком из совка. Однако даже у них было правило - пить напитки стоимостью не меньше 5 долларов за бутылку, купленнные в магазине, и никакого спирта. Честно ходили и покупали, кто что хотел. Причем спирт в Японии никто специально не учитывал, на работе покупался он в диких количествах, везде стоял без присмотра. И если бы я его захотела взять на питье, мне бы разрешили, он копеечный. Но никто из нас не хотел.
Так что воровство - не есть непременное свойство советского человека. Просто советский строй ставил людей в условия, когда жить без воровства было тяжело и крайне скудно. А если уехать от совка - то не надо воровства. Один раз я спросила у мужа, что его больше всего радует в американской жизни. Мы тогда сравнительно недавно познакомились, и он сильно ностальгировал по России. Его ответ заставил меня задуматься: "здесь легко можно жить совершенно честно, получать нормальную зарплату, которой хватает на жизнь без подработок, платить налоги, а все, что тебе нужно, покупать в магазине". Мне в недавнем прошлом периодически казалось, что подобные возможности наконец появились и в России, но смущали рассказы друзей. Впрочем, пост не о России, а о совке.
Доступ к спирту имели многие ученые и инженеры. Знаменитая "протирка оптических осей" - это конечно анекдот. Но спирт массово используется в химии, а оба родителя у меня химики. Сама я стала биологом, у нас спирт на работе использовался в двух направлениях. Во-первых - для работы в стерильных условиях. Я занималась культурами клеток растений, куски ткани или клеточные суспензии росли в колбах и на чашках Петри, и с помощью гормонов и обработок эти культуры можно было заставить давать почки, пускать корни, и даже цвести. Но любое выращивание на искусственных средах, содержащих сахар, требует стерильности, иначе вырастут не растения, а грибы типа дрожжей и плесеней.
Стерильная работа делалась в специальных ламинарах - ящиках с потоком стерильного (фильтрованного) воздуха. Оставались руки. Сейчас все просто - одеваешь стерильные перчатки, и вперед. При совке в условиях всеобщего дефицита стерильных и вообще разовых перчаток не было. Были многоразовые резиновые, стерилизации они не выносили и были такими грубыми, что в них было невозможно делать тонкие операции. Такая же проблема была и у хирургов, мой друг-хирург поимел заражение гепатитом из-за отсутствия нормальных перчаток. Мы же не заморачивались, и без конца протирали руки спиртом. Спиртом же стерилизовали металлические инструменты - сначала в стакан со спиртом, потом в пламя горелки. И с самого начала привыкли к вспышкам спирта на коже рук и на столе. Сбоку всегда лежала чистая тряпка накрыть горящую лужу. Температура горения всего 86 градусов, больно, но можно перетерпеть, даже не бросая простерилизованный инструмент. У меня в результате здорово пожжены нервные окончания в подушечках пальцев, и я могу спокойно трогать очень горячие предметы. Шесть лет такой работы, два раза в неделю по два полных дня в ламинаре, пламя горелки в 15 см на расстоянии 20 см от рук, стерилизуешь, режешь, раскладываешь, закрываешь, сотни чашек или пробирок, десятки колб. Отличная школа молодого бойца. И расход примерно 200-300 мл спирта в день. А во-вторых, еще была молекулярная биология и выделение ДНК. Где спирт абсолютно необходим для осаждения и очистки нуклеиновых кислот.
Наш отдел получал литров 50 спирта в месяц. Велся строгий учет, больше пол литра за раз в одни руки не выдавали. И официально существовала выдача спирта для дома и семьи, примерно пол литра в месяц. Все по справедливости, я была лаборантом, но спирта для себя получала столько же, сколько научные сотрудники. Тщательно присматривали за имеющимися алкашами. Если видели, что человек пьет спирт на рабочем месте, его в покое не оставляли, он должен был либо остановиться, либо уйти. Хранили спирт в нескольких разных сейфах, все они были привинчены к полу. Кроме спирта хранить в этих сейфах нельзя было никакие другие растворители. Ибо бывали случаи, когда ремонтники и работяги добирались до сейфа, отвинчивали от пола, пару раз швыряли, а потом пытались пить из замочной скважины. Как нам официально объявили, ежели кто из обслуживающего персонала отравится, то виноваты будем мы, те, кто неправильно хранил потенциальные напитки.
Как раз в то время прогремел ужасный случай в Пущино. Там строители через окно увидели, как лаборант достал красивую пластиковую посудину, налил жидкость в прибор, а посудину поставил в шкаф, а не в сейф. Работяги решили, что им подфартило, и это был спирт. Они смогли залезть и утащить, а это был метил этил кетон. В субботу в пивной они принялись угощать друзей, запах был похож на спиртовой. Отравилось больше сотни человек, выжили только те, кто уже был сильно пьян. Потому что настоящий спирт вытеснял метил этил кетон, замедляя отравление. Впрочем, выжившим тут не позавидуешь. Историю широко рассказывали в кругах научной Москвы, так как очень сильно пострадало начальство Пущинского института.
Валюта была универсальной, за спирт покупались товары и услуги. За спирт стеклодувы в папином институте делали ему уникальные колбы для синтезов (хотя должны были делать и за так, но за так получалось сильно дольше и хуже). За спирт можно было покупать реактивы для работы. За спирт я купила себе первый нормальный рюкзак, сшитый знакомым по импортным лекалам. Правда фурнитура была самодельная, и все пряжки ехали, не держали. Один раз, когда я всерьез свалилась, и пришлось зарубаться ледорубом на крутом склоне, правая лямка рюкзака почти отстегнулась, что было опасно (если бы совсем отстегнулась, то меня могло бы сдернуть под его 30-кг весом). Так что я потом пряжки поверх зашила, а по приезде закатила знакомому скандал, но спирт уже ушел дальше в пищевые цепочки, вернуть его мне он не мог.
Спирт пили прямо как есть, я например долго не пробовала водки, но спирт научилась пить в 20 лет без разведения. Правда вкус мне совсем не понравился. Из спирта делали знаменитую клюковку (несмеяновку, в честь академика и лауреата, любил он ее, и делал из лабораторного спирта). На биофаке МГУ популярна была антоксантовка, настойка на душистом колоске, который по латыни называется антоксантум одоратум. Делали "джин" на можжевеловых ягодах. Делали перцовку и лимонные настойки, кто во что горазд. Случались и дурные варианты спирта, например абсолютизированный бензолом, то есть когда остаточную воду убирают с помощью бензола. Бензол сильный печеночный яд, и я всегда принюхивалась, если спирт имел бензиновый запах, то ни-ни.
В экспедиции спирт брали для сохранения образцов в заспиртованном виде. Будучи биологом по растениям, я ездила в ботанические экспедиции. Наш спирт всегда поэтому был зелененький - хлорофилловка. Ибо зеленый пигмент хлорофилл отлично экстрагируется в спирте. В одной экспедиции шофер нас шантажировал. По правилам, он должен был проезжать не больше 800 км в день. А мы очень спешили. Он готов был нарушать все нормы, но за спирт. И обнаглел страшно, нам приходилось сторожить заспиртованные образцы. Наши тетки всерьез обсуждали версию подсунуть ему спиртовой экстракт какой-нибудь сильно слабительной травы, благо знали, какой. Но плюнули, он ведь тогда совсем ездить откажется.
Были ситуации, когда спирт в виде валюты было нельзя использовать. Например, во время походов и экспедиций по Средней Азии. Деньги там вообще не котировались, больше всего хотели от нас спирта. Но если какой-нибудь семье из местных его дать на высокогорном пастбище, то перепьются все, спиртом будут поить даже детей, и станут такие дурные, что будет опасно и им, и нам. Поэтому вместо спирта мы возили чай и лимоны. Пара лимонов плюс пачка чая - и всю группу перевезут на лошадях через опасную речку, или баранины свежей дадут пару килограмм.
Бартер за спирт наиболее выгоден был в Москве, где на черном рынке крутилось множество ценных продуктов. В мамином институте наладили покупку говяжьей вырезки в соседней кулинарии, каждую неделю типа 40 кг мяса за 5 литров спирта плюс деньги по 4 рубля за кг. Спирт получали на складе, мясо делили на всех, кто готов был платить, участвовало обычно человек по 20. Знали об этом все, мясо по качеству было отличное, свежее, охлажденное (а не замороженное - размороженное). Продолжалась эта благодать несколько лет. Местные надзирающие органы покупали мясо в той же кулинарии и получали свою долю спирта за тщательно закрытые глаза.
Одним словом, воровали спирт все, кто имел к нему доступ. Воровство это было узаконено и проводилось с согласием и участием начальства. Часть ворованого спирта шла на рабочие дела, часть - на личное употребление и покупки. Спирт работал валютой по всей необъятной родине моей, и с ним жизнь текла привольно и широко. Поэтому в поездках спирт делился на неприкосновенный запас (НЗ на черный день), и пайку на распитие с друзьями ввечеру у костерка. За спирт можно было нанять не только машину, но кое-где и вертолет. А отношение к такому воровству было простым, особенно у ученых. Зарплаты маленькие, нам не доплачивают, ну так мы сами возьмем себе спиртом.
А потом многие из нас уехали. Собственно, из моего поколения не меньше половины. Я - в Японию, где спирт стоял по пол литра на столе (ибо там постоянно выделяли нуклеиновые кислоты). Никакого желания пить спирт не вызывал. Пару раз в неделю лаба ходила в ресторан со вкуснейшим пивом, а потом в бар за коктейлями. И даже при моей тогдашней зарплате в полторы тысячи долларов в месяц, я вполне могла такие развлечения себе позволить. Правда я всегда была человеком малопьющим. Уже позже в Японии неподалеку от меня образовалась компания физиков-ядерщиков, среди них были люди много-пьющие. И некоторые - свежачком из совка. Однако даже у них было правило - пить напитки стоимостью не меньше 5 долларов за бутылку, купленнные в магазине, и никакого спирта. Честно ходили и покупали, кто что хотел. Причем спирт в Японии никто специально не учитывал, на работе покупался он в диких количествах, везде стоял без присмотра. И если бы я его захотела взять на питье, мне бы разрешили, он копеечный. Но никто из нас не хотел.
Так что воровство - не есть непременное свойство советского человека. Просто советский строй ставил людей в условия, когда жить без воровства было тяжело и крайне скудно. А если уехать от совка - то не надо воровства. Один раз я спросила у мужа, что его больше всего радует в американской жизни. Мы тогда сравнительно недавно познакомились, и он сильно ностальгировал по России. Его ответ заставил меня задуматься: "здесь легко можно жить совершенно честно, получать нормальную зарплату, которой хватает на жизнь без подработок, платить налоги, а все, что тебе нужно, покупать в магазине". Мне в недавнем прошлом периодически казалось, что подобные возможности наконец появились и в России, но смущали рассказы друзей. Впрочем, пост не о России, а о совке.