об изряднопорядочных: прояснение термина
Видела милую барышню, к-рую тут цитируют, в каких-то жежейных политдискуссиях, где она отстаивала жёстко либеральную позицию. Наверняка ж слушает "Ухо", читает "Новую" и считает себя совестью нации на основании того, что не гадит в лифте.
Нет, я совершенно не за то, чтоб гадить в лифте. Более того, среди слушателей "Уха" и читателей "Новой" куча прекрасных людей, за которых можно в огонь и в воду. Но вот такое отношение к стране встречается у определённого типажа народа повсеместно. Ну что, если ты народ в открытую смешаешь с дерьмом, он так и просветлится, прослезится, вымоет лифт с "Кометом" и повально проголосует за "Другую Россию"? Ну если тебе всё так поперёк, возможностей смыться - масса, смойся в цЫвилизованные страны, приживись в чистоте и уюте, забудь язык и страну как страшный сон! Так ведь нет.
Раньше бы вызвало нутряную злобу, теперь - тихую брезгливость. Слава богам, мы с такими людьми не пересекаемся.
А на закуску пусть будет сегодняшний сон. На удивление красный даже без коричневого.
Снится мне ролёвка вроде Дюльбера: то ли 1905 год, то ли промежуток между революциями, то ли вообще между Февралём и Октябрём. Наша команда - какая-то красная группировка: то ли эсеры, то ли большевики, то ли просто банда единомышленников наподобие Красного Блицкрига (который, кстати, в разговоре поминается). Сначала нас вроде бы должны отправить на каторгу. Нестройно поём "Интернационал", никто не знает текста - мычим, я думаю: "Надо бы подучить текст - наверняка будут ещё красные роли, вспомнить ту же горе-чекистку Эсфирь с Дюльбера".
Вроде бы революция свершилась, каторга отменяется, нам рулить. Вроде бы до сих пор игра, но почему-то в речи моего напарника (по игре) постоянно проскакивают словечки из лексикона современных политтехнологов: "пиар", "мессидж" и тому подобное. Настораживаюсь: неужто игра перешла в жизнь? Похоже на то.
При всём том дело происходит рядом с инязом и частично в его стенах. К нам приехала на стажировку какая-то немка. Она временно квартирует в деканате. По идее, я должна её курировать, но она сама прекрасно справляется. Я ей помогаю только в самых неотложных вещах и думаю, что непременно надо бы пообщаться поподробнее. Она любит комнатные цветы, а у меня их на раздачу целая куча. Да и вообще человечек интересный, только всё не до того.
Выхожу из деканата с тем, чтобы вернуться к группе и узнать, как наши партийые дела. На полпути меня ловит какой-то толстый тип лет пятидесяти, больше всего похожий на члена политбюро времён Черненко или позднего Горбачёва. Очень решительно хватает меня под руку, представляется - какая-то большая шишка -, начинает мне втирать, что, мол, если политика реальная - будьте прагматиками, обещает протекцию, намекая на тесные отношения. Я говорю, что это совершенно не вяжется с идеологией, за которую я выступаю, да и не в моих правилах, а что до того, что так-де все делают - мир предельно вариабелен, и слово "все" неприменимо в принципе. Он отмахивается: мол, не говорите ерунды - и теснит меня в деканат, где стоят мягкие кресла. Прижимается сзади, руки держит. Лихорадочно соображаю: не вырвусь. Ксли бить, то чуть попозже, когда можно будет по болевой точке - голый мужчина существо весьма уязвимое. Но если такая важная персона, мне же и повесят чёрт знает какую статью - какая уж самооборона? Значит, лучше не драться, а начать орать прямо сейчас. Где-то рядом должна быть немка, хорошо бы позвать её, но я не помню имени.
вот и всё. Пойду, как и положено быдлу, полы подметать.
Нет, я совершенно не за то, чтоб гадить в лифте. Более того, среди слушателей "Уха" и читателей "Новой" куча прекрасных людей, за которых можно в огонь и в воду. Но вот такое отношение к стране встречается у определённого типажа народа повсеместно. Ну что, если ты народ в открытую смешаешь с дерьмом, он так и просветлится, прослезится, вымоет лифт с "Кометом" и повально проголосует за "Другую Россию"? Ну если тебе всё так поперёк, возможностей смыться - масса, смойся в цЫвилизованные страны, приживись в чистоте и уюте, забудь язык и страну как страшный сон! Так ведь нет.
Раньше бы вызвало нутряную злобу, теперь - тихую брезгливость. Слава богам, мы с такими людьми не пересекаемся.
А на закуску пусть будет сегодняшний сон. На удивление красный даже без коричневого.
Снится мне ролёвка вроде Дюльбера: то ли 1905 год, то ли промежуток между революциями, то ли вообще между Февралём и Октябрём. Наша команда - какая-то красная группировка: то ли эсеры, то ли большевики, то ли просто банда единомышленников наподобие Красного Блицкрига (который, кстати, в разговоре поминается). Сначала нас вроде бы должны отправить на каторгу. Нестройно поём "Интернационал", никто не знает текста - мычим, я думаю: "Надо бы подучить текст - наверняка будут ещё красные роли, вспомнить ту же горе-чекистку Эсфирь с Дюльбера".
Вроде бы революция свершилась, каторга отменяется, нам рулить. Вроде бы до сих пор игра, но почему-то в речи моего напарника (по игре) постоянно проскакивают словечки из лексикона современных политтехнологов: "пиар", "мессидж" и тому подобное. Настораживаюсь: неужто игра перешла в жизнь? Похоже на то.
При всём том дело происходит рядом с инязом и частично в его стенах. К нам приехала на стажировку какая-то немка. Она временно квартирует в деканате. По идее, я должна её курировать, но она сама прекрасно справляется. Я ей помогаю только в самых неотложных вещах и думаю, что непременно надо бы пообщаться поподробнее. Она любит комнатные цветы, а у меня их на раздачу целая куча. Да и вообще человечек интересный, только всё не до того.
Выхожу из деканата с тем, чтобы вернуться к группе и узнать, как наши партийые дела. На полпути меня ловит какой-то толстый тип лет пятидесяти, больше всего похожий на члена политбюро времён Черненко или позднего Горбачёва. Очень решительно хватает меня под руку, представляется - какая-то большая шишка -, начинает мне втирать, что, мол, если политика реальная - будьте прагматиками, обещает протекцию, намекая на тесные отношения. Я говорю, что это совершенно не вяжется с идеологией, за которую я выступаю, да и не в моих правилах, а что до того, что так-де все делают - мир предельно вариабелен, и слово "все" неприменимо в принципе. Он отмахивается: мол, не говорите ерунды - и теснит меня в деканат, где стоят мягкие кресла. Прижимается сзади, руки держит. Лихорадочно соображаю: не вырвусь. Ксли бить, то чуть попозже, когда можно будет по болевой точке - голый мужчина существо весьма уязвимое. Но если такая важная персона, мне же и повесят чёрт знает какую статью - какая уж самооборона? Значит, лучше не драться, а начать орать прямо сейчас. Где-то рядом должна быть немка, хорошо бы позвать её, но я не помню имени.
вот и всё. Пойду, как и положено быдлу, полы подметать.