Колоски/Poklosie/Aftermath (2012)
Франтишек приезжает в родную Польшу из Америки, чтобы повидаться с младшим братом Юзефом. Во-первых, он его не видел уже двадцать лет, а во-вторых, он хочет выяснить, как так вышло, что от того жена сбежала вместе с ребенком за океан. Юзеф встречает его с топором в руке, так что сразу понятно: дело тут не в семейных разногласиях. Соседи смотрят косо, говорят многозначительно, советуют Франтишеку повлиять на брата, а еще лучше - увезти его от греха подальше, но в чем именно проблема, никто объяснять не хочет.
В рецензии, из которой я вообще узнала об этом фильме, его жанр определяют как вестерн, и действительно, что-то в этом есть, правда, с поправкой на местные реалии: когда нужно показать человеку, что он не прав и надо взяться за ум, его собаку не пристрелят, а зарежут серпом - ведь это же не Америка, в конце концов. Впрочем, распознать этот жанр сможет разве что продвинутый кинолюб, все остальные просто будут следить за историей, что показывает - жанр это не диагноз, в любых рамках можно рассказать историю той степени серьёзности, которой захочется.
В "Колосках" на этот жанр накладывается вполне реальный исторический сюжет, относящийся к тому, что называется трудными вопросами истории, то есть таким, по которым, с одной стороны, нужно выносить непротиворечивые оценки, а с другой - показать разные точки зрения. Если проще, то это сюжеты, из-за которых можно в пух и прах разругаться с самыми близкими людьми.
Первый раз громко и для всех об этом рассказал Ян Томаш Гросс в книге “Соседи”, где речь идёт о том, как в начале Второй мировой войны в деревне Едвабне уничтожили всех евреев. Разница в том, что в роли погромщиков в этом случае выступили не оккупанты, а свои, местные. Естественно, этот случай было очень удобно списать на немцев: одним погромом больше, одним меньше - какая разница. Но, как говорит одному из братьев, доискивающихся до правды, старожил: «Нельзя найти то, чего не было».
Конечно, «Колоски» - это не буквальная экранизация событий в Едвабне, погромов тут не покажут и даже деревня, в которой происходит дело, условная, нейтральная. В конце концов, сейчас не так важно, как и почему всё произошло, что двигало погромщиками, ведь мотивы были вполне понятные и простые: боялись оккупантов, хотели заполучить участок земли получше или поквитаться с девицей, которая не приняла ухаживаний. Важно то, что с этим знанием о прошлом делать сейчас. В переводе с польского название фильма в буквальном означает «жнивьё», «стерня». Образ очень ясный: нынешние люди приходят на поле, которое засеяли и скосили другие, задолго до их рождения, и им достается пустота и колючие стебли, а ещё безымянные могилы, неразрешенные конфликты. В другой прочитанной рецензии (кто пойдет читать - предупреждаю, там фильм пересказывается почти полностью со всеми подробностями) отмечена ещё одна очень яркая метафора: Юзеф, в буквальном смысле докопавшийся до правды, очень рифмуется с Гамлетом, только принц датский обращается к пустым глазницам нежно - “Бедный Йорик!”, а Юзеф кричит от ужаса и отвращения.
С этим наследием приходится что-то делать и два брата разрешают эту проблему по-разному.
В самом начале младший, Юзеф, бессознательно, в буквальном смысле по зову сердца, не считаясь с последствиями, собирает оскверненные надгробные камни просто потому что это - люди, потому что над его родителями на кладбище стоят похожие плиты, и он не может, не в состоянии относиться к чужим могилам иначе. Он же одергивает старшего брата, который из своей американской жизни кроме сигарет и хорошего костюма привез бытовой антисемитизм. Но именно его прекраснодушие в решающий момент подталкивает если не совсем ко лжи, то к сокрытию правды, потому что она позорна и ужасна.
Старший, Франтишек, поначалу смотрит на поступки брата так же, как остальные обитатели деревни: полный бред, к тому же опасный, но общая атмосфера секретности, когда все вплоть до клерка в банке знают о чем-то важном, а они с Юзефом как дураки ходят и ничего не понимают, начинает его раздражать. А кроме того, семья есть семья, брату надо помочь и защитить, ведь атмосфера накаляется со огромной скоростью и превращается в настоящую войну, которая, впрочем, искусно замаскирована под совпадения и несчастные случаи. В итоге именно он, со своей циничностью и прохладным отношением к проблеме понимает, что на трудные вопросы истории невероятно сложно найти правильный ответ, вынести единственно верную оценку. Действовать можно только методом исключения: отсекать те решения, которые оказываются хоть немного нечестными и сомнительными.
Когда искала материалы о погроме в Едвабне, наткнулась на чей-то комментарий, звучащий примерно так: “И эти люди будут нам говорить о покаянии за Катынь!”. Применительно к этому фильму комментарий бы звучал особенно любопытно, потому что Владислав Пасиковский, режиссер и автор сценария «Колосков», до этого писал сценарий к «Катыни» Анджея Вайды. И мне это не кажется шизофренией, скорее наоборот, это признак цельности и честности художника, который переживает и изучает трагедии прошлого не взирая на лица. Мне кажется, этому стоит учиться.