С Праздниками!
Сегодня сразу два праздника, старый и новый, правда для меня старый тот, который День космонавтики, а Пасха поновее будет, так получилось.
Многие годы я знала о Пасхе то, что рассказывала мне бабушка, как они отмечали её в дореволюционном Бердянске, как попадья учила прихожанок готовить, прихожанки-то неграмотными были, рецептов не читали и не записывали, всё на память, даже пробовать нельзя, поскольку грех. Как вечером в субботу женщины шли в церковь в глубоком трауре, в чёрных рубахах и платках, потом начинался крестный ход, в ходе которого выяснялось, что Христос-то воскрес, о чём громогласно объявлялось, и женщины снимали свои чёрные рубахи и платки, а под ними были их самые красивые платья и головные уборы, все начинали радоваться, поздравлять, целовать друг друга, и тут становилось понятным, что пришёл Праздник, любимый праздник бабушкиного детства, о котором она скучала всю жизнь, и на том празднике были живыми и молодыми её родители, а в числе преображавшихся на глазах изумлённых детей была и её мама, и вокруг было счастье. Бабушка пыталась передать мне это счастье, но безуспешно, ведь то было её детство, а не моё.
Я родилась в июне 60-го, а в апреле 61-го полетел Гагарин, радио захлёбывалось, и моя мама расслышала с моём лепете "татаин, татаин", и это было первое, что она расслышала. В Дни космонавтики она всегда вспоминала об этом, смеялась, что не могла сначала понять, при чём тут татары, я помню её, такую молодую, красивую, весёлую, скучаю и понимаю, что это было счастье. Моё счастье, которое бесполезно передавать внукам.
С Праздниками!
Многие годы я знала о Пасхе то, что рассказывала мне бабушка, как они отмечали её в дореволюционном Бердянске, как попадья учила прихожанок готовить, прихожанки-то неграмотными были, рецептов не читали и не записывали, всё на память, даже пробовать нельзя, поскольку грех. Как вечером в субботу женщины шли в церковь в глубоком трауре, в чёрных рубахах и платках, потом начинался крестный ход, в ходе которого выяснялось, что Христос-то воскрес, о чём громогласно объявлялось, и женщины снимали свои чёрные рубахи и платки, а под ними были их самые красивые платья и головные уборы, все начинали радоваться, поздравлять, целовать друг друга, и тут становилось понятным, что пришёл Праздник, любимый праздник бабушкиного детства, о котором она скучала всю жизнь, и на том празднике были живыми и молодыми её родители, а в числе преображавшихся на глазах изумлённых детей была и её мама, и вокруг было счастье. Бабушка пыталась передать мне это счастье, но безуспешно, ведь то было её детство, а не моё.
Я родилась в июне 60-го, а в апреле 61-го полетел Гагарин, радио захлёбывалось, и моя мама расслышала с моём лепете "татаин, татаин", и это было первое, что она расслышала. В Дни космонавтики она всегда вспоминала об этом, смеялась, что не могла сначала понять, при чём тут татары, я помню её, такую молодую, красивую, весёлую, скучаю и понимаю, что это было счастье. Моё счастье, которое бесполезно передавать внукам.
С Праздниками!