коммунизм - не простая стройка
Оригинал взят у al_ven в коммунизм - не простая стройка
В учебнике "Обществоведение" (для старших классов)) года эдак 1984-го можно (во введении) прочитать следующее:
"коммунизм - не простая стройка, она требует не рабочих рук, а горячих сердец, не равнодушных исполнителей, но энтузиастов, которые точно знают, что они они строят и чего они хотят".
Да все правильно. Вообще, такое отношение и такая психология "должна" быть во всех случаях, когда человек или общество стремиться создать что-то хорошее.
Но проблема-то в том, что общество всегда (само-?))организуется таким образом, что просто душит и энтузиазм, и пламенные сердца, да и не дает (стремится к этому, во всяком случае) возможности понять людям, что они хотят (на деле каждый лучше другого "знает" то, что "он" хочет - и родители знают, чего "на самом деле" хотят дети, и все те, кто присваивает себе власть в том или ином виде, да это вообще кругом; есть мнение, что сама "природа" языка такова), и даже то, что они делают, что происходит вокруг. Почему и как все это происходит - тема широчайшая. К сожалению, опыт СССР не стал исключением, хотя мог бы стать. Передающиеся от поколения к поколению игровые сценарии, коммуникационные паттерны и психология настолько сильны, что они помешали тогда понять всю творческую мощь марксовых прозрений насчет темы эмансипации человека и освобождения его от рабства в виде наемного труда, а также необходимости переустройства всего общества таким образом, чтобы исчезло экономическое принуждение к труду. А многие ли сейчас способны задуматься о рабской сущности наемного труда? Да и о сути всей этой мифологии о "свободном предпринимательстве"? Осуществить метакоммуникацию (по Бейтсону) - дело непростое.
Пытаясь вглядываться и прислушиваться к психологической атмосфере в самых разных "трудовых коллективах" (от банков до мелких фирм и т.п.), я, в целом, ... не могу разглядеть там ничего живого. И я не вижу, откуда могли бы начать появляться живые ростки. Труд - это средство принудительной социализации (подвижная система "интеграции" - власть сейчас не исключает и наказывает, но включает и "воспитывает")). И я не знаю, как это все может измениться. Хотя, отталкиваюсь от некоторых теорий, можно построить кое-какие оптимистические гипотезы. :) На всякий случай, более подробно о чем это я - отрывок из Фурса:
"Прежде труд означал реальность общественного производства, он был пронизан целенаправленностью. Даже подвергаясь эксплуатации, он производил общественное богатство. Более того: представая как историческое страдание, своей оборотной стороной он обещал конечное освобождение. Теперь это не так: перестав быть производительным, труд стал воспроизводительным. Он воспроизводит сам себя в качестве общественного знака: пафос производства умер, тем важнее воспроизводить труд как службу на благо общества, как общественный принцип реальности. На деле труд уже не является воплощением исторического "праксиса", порождающего общественные отношения, он больше не сила, а общественный знак наряду с другими: "Трудом овладела знаковая форма, чтобы выпотрошить из него всякое историческое и либидинальное значение и поглотить его в процессе своего собственного воспроизводства…"
От труженика требуется не производить, а социализироваться - включаться в сеть общественных знаков, значимых только как взаимно соотнесенные элементы, и воспроизводить ее своей энергией. Подвижная структура интеграции, помещающая индивидуумов в операционально размеченную социальную сеть, работает в режиме постоянной мобилизации: люди должны быть повсюду приставлены к делу. В итоге воспроизводительный труд заполняет всю человеческую жизнь как фундаментальная репрессия и контроль, как необходимость постоянно чем-то заниматься в то время и в том месте, которые задаются общественным кодом. Этот аспект своеобразного "закрепощения" индивида общественным кодом в процессе воспроизводительного труда Бодрийяр поясняет при помощи понятия труда-услуги, в котором продукт неотделим от исполнителя. Этот вид труда не случайно был пренебрежительно оставлен без внимания Марксом: труд-услуга представляется архаичным при продуктивистском понимании общества, но оказывается фундаментальным, если исходить из понятия воспроизводительного труда. Предоставление услуги - это предоставление времени своей жизни, отдача своего тела, и не важно, производится ли при этом вообще что-либо.
Благодаря понятию воспроизводительного труда упраздняется не только надуманное различение производительного и непроизводительного труда, но и выделение труда среди других видов общественной деятельности: труда в узко-экономическом смысле слова больше нет, поэтому-то и можно сказать, что труд - повсюду. Даже досуг является формой воспроизводительного труда в той мере, в какой он регламентирован общественным кодом.
Таким образом, именно потому, что сфера экономики утрачивает свою специфичность (свою "ауру" производительности), все общественные процессы можно описывать в терминах расширенной политической экономии - в терминах тотальности воспроизводительного труда, регламентированного общественным кодом.
...эпоха Производства и эпоха Потребления суть последовательные этапы одного и того же логического процесса расширенного воспроизводства производительных сил и контроля над ними.
За идеологией товарного изобилия, раскрепощения потребностей, удовольствия, полного развития индивидуальности и т. п. стоит принцип максимальной производительности системы: удовольствие потребителя - это не более чем производительная сила, так же принудительно организованная, как и наемный труд, который анализировал Маркс. Потребление является общественным трудом - человек отбывает повинность теперь еще и в этой области; в "обществе потребления" все стали трудящимися - "трудящимися сферы потребления". Потребность и труд (besoin и besogne, играет словами Бодрийяр), таким образом, предстают как две разновидности одной и той же эксплуатации производительных сил. Приватные характеристики индивидуума должны рассматриваться в соответствии с теми же принципами абстракции, что и его рабочая сила, и необходимо "определить потребление не только структурно как систему обмена и знаков, но и стратегически как механизм власти""
В учебнике "Обществоведение" (для старших классов)) года эдак 1984-го можно (во введении) прочитать следующее:
"коммунизм - не простая стройка, она требует не рабочих рук, а горячих сердец, не равнодушных исполнителей, но энтузиастов, которые точно знают, что они они строят и чего они хотят".
Да все правильно. Вообще, такое отношение и такая психология "должна" быть во всех случаях, когда человек или общество стремиться создать что-то хорошее.
Но проблема-то в том, что общество всегда (само-?))организуется таким образом, что просто душит и энтузиазм, и пламенные сердца, да и не дает (стремится к этому, во всяком случае) возможности понять людям, что они хотят (на деле каждый лучше другого "знает" то, что "он" хочет - и родители знают, чего "на самом деле" хотят дети, и все те, кто присваивает себе власть в том или ином виде, да это вообще кругом; есть мнение, что сама "природа" языка такова), и даже то, что они делают, что происходит вокруг. Почему и как все это происходит - тема широчайшая. К сожалению, опыт СССР не стал исключением, хотя мог бы стать. Передающиеся от поколения к поколению игровые сценарии, коммуникационные паттерны и психология настолько сильны, что они помешали тогда понять всю творческую мощь марксовых прозрений насчет темы эмансипации человека и освобождения его от рабства в виде наемного труда, а также необходимости переустройства всего общества таким образом, чтобы исчезло экономическое принуждение к труду. А многие ли сейчас способны задуматься о рабской сущности наемного труда? Да и о сути всей этой мифологии о "свободном предпринимательстве"? Осуществить метакоммуникацию (по Бейтсону) - дело непростое.
Пытаясь вглядываться и прислушиваться к психологической атмосфере в самых разных "трудовых коллективах" (от банков до мелких фирм и т.п.), я, в целом, ... не могу разглядеть там ничего живого. И я не вижу, откуда могли бы начать появляться живые ростки. Труд - это средство принудительной социализации (подвижная система "интеграции" - власть сейчас не исключает и наказывает, но включает и "воспитывает")). И я не знаю, как это все может измениться. Хотя, отталкиваюсь от некоторых теорий, можно построить кое-какие оптимистические гипотезы. :) На всякий случай, более подробно о чем это я - отрывок из Фурса:
"Прежде труд означал реальность общественного производства, он был пронизан целенаправленностью. Даже подвергаясь эксплуатации, он производил общественное богатство. Более того: представая как историческое страдание, своей оборотной стороной он обещал конечное освобождение. Теперь это не так: перестав быть производительным, труд стал воспроизводительным. Он воспроизводит сам себя в качестве общественного знака: пафос производства умер, тем важнее воспроизводить труд как службу на благо общества, как общественный принцип реальности. На деле труд уже не является воплощением исторического "праксиса", порождающего общественные отношения, он больше не сила, а общественный знак наряду с другими: "Трудом овладела знаковая форма, чтобы выпотрошить из него всякое историческое и либидинальное значение и поглотить его в процессе своего собственного воспроизводства…"
От труженика требуется не производить, а социализироваться - включаться в сеть общественных знаков, значимых только как взаимно соотнесенные элементы, и воспроизводить ее своей энергией. Подвижная структура интеграции, помещающая индивидуумов в операционально размеченную социальную сеть, работает в режиме постоянной мобилизации: люди должны быть повсюду приставлены к делу. В итоге воспроизводительный труд заполняет всю человеческую жизнь как фундаментальная репрессия и контроль, как необходимость постоянно чем-то заниматься в то время и в том месте, которые задаются общественным кодом. Этот аспект своеобразного "закрепощения" индивида общественным кодом в процессе воспроизводительного труда Бодрийяр поясняет при помощи понятия труда-услуги, в котором продукт неотделим от исполнителя. Этот вид труда не случайно был пренебрежительно оставлен без внимания Марксом: труд-услуга представляется архаичным при продуктивистском понимании общества, но оказывается фундаментальным, если исходить из понятия воспроизводительного труда. Предоставление услуги - это предоставление времени своей жизни, отдача своего тела, и не важно, производится ли при этом вообще что-либо.
Благодаря понятию воспроизводительного труда упраздняется не только надуманное различение производительного и непроизводительного труда, но и выделение труда среди других видов общественной деятельности: труда в узко-экономическом смысле слова больше нет, поэтому-то и можно сказать, что труд - повсюду. Даже досуг является формой воспроизводительного труда в той мере, в какой он регламентирован общественным кодом.
Таким образом, именно потому, что сфера экономики утрачивает свою специфичность (свою "ауру" производительности), все общественные процессы можно описывать в терминах расширенной политической экономии - в терминах тотальности воспроизводительного труда, регламентированного общественным кодом.
...эпоха Производства и эпоха Потребления суть последовательные этапы одного и того же логического процесса расширенного воспроизводства производительных сил и контроля над ними.
За идеологией товарного изобилия, раскрепощения потребностей, удовольствия, полного развития индивидуальности и т. п. стоит принцип максимальной производительности системы: удовольствие потребителя - это не более чем производительная сила, так же принудительно организованная, как и наемный труд, который анализировал Маркс. Потребление является общественным трудом - человек отбывает повинность теперь еще и в этой области; в "обществе потребления" все стали трудящимися - "трудящимися сферы потребления". Потребность и труд (besoin и besogne, играет словами Бодрийяр), таким образом, предстают как две разновидности одной и той же эксплуатации производительных сил. Приватные характеристики индивидуума должны рассматриваться в соответствии с теми же принципами абстракции, что и его рабочая сила, и необходимо "определить потребление не только структурно как систему обмена и знаков, но и стратегически как механизм власти""