Париж, день шестой. Часть 1.
Париж, день шестой.
Поскольку всем известно, что шоппингом в Париже заниматься - дело не только неблагодарное , но и слишком дорогостоящее, решили мы временно от оптовых закупок в модных бутиках отказаться.
Но - в качестве компенсации за сэкономленные деньги впечатления захотели мы побродить по блошиному рынку.
Путеводитель обещал нам незабываемые ощущения - встречу с настоящей стариной, с коллекционерами, с прекрасным с колоритными , а порой сомнительными личностями , удачно маскирующимися под скупщиков краденого антиквариата всех времен и народов.
Сразу предупрежу - вопреки ожиданиям, на этот раз путеводитель наши ожидания оправдал. Тут тавтология прокралась в почти безупречный текст, но, как говорится, и на солнце будут яблони цвести есть пятна.
Выходим мы, стал быть, рано утречком часов этак в 10 из гостиницы и направляемся прямиком к блошиному рынку, благо он недалеко находится. На восточной окраине, недалеко от площади Наций - если верить путеводителю.
Блошиные рынки - это тоже достопримечательность Парижа, а вовсе не свалка старого барахла, как думают некоторые непросвещенные граждане.
И вот что удивительно, на пути нашего следования к метро в очередной раз попадается нам рынок-не рынок, ярмарка-не ярмарка, тусовка-не тусовка, а что-то среднее.
Вот, к примеру, весьма и весьма колоритный жонглер с аквариумом на голове демонстрирует чудеса эквилибристики.
А далее расположилось более чем странное трио уличных музыкантов.
Триом этих музыкантов я называю условно, потому что солистка изображавшая из себя цыганку-нищенку, сидела в некотором отдалении (метров 40-50) от дуэта чернокожих братьев наших по разуму. Возможно, они не были даже знакомы между собой.
У солистки в руках инструмент, напоминающий гигантскую грушумандолину,
а у братьев - не менее гигантские ксилофоны.
Если издали солистку можно было бы принять за безработную цыганку, то ее партнеров вообще непонятно за что можно было бы принять - то ли флибустьеры какие, то ли солисты ансамбля этнической музыки, в общем, немного от того и от другого.
Инструменты, на которых они играли, науке мне неизвестны, но звуки, извлекаемые из оных отличались невыразимой прелестью походили то на надрывное звучание души одинокого кота на соседней крыше (псевдо-мандолина), то на ангельскую мелодию, рвущуюся из школьного актового зала на репетиции торжественной оратории Заветы Ильича (гигантские ксилофоны).
Одним словом, симфония что надо!
Задержавшись на пару минут около этого ансам-бля, мы направили свои неверные стопы к заветной цели.
Продвигаемся мы как обычно строго по азимуту, по пути фотографируя по своему обыкновению то симпатичные витрины,
то необычные дома со странными фасадами,
то ворота дубовые - точно такие, в которые, запыхавшись, стучала какая-нибудь Констанция Бонасье, возвращаясь с утомительной ночной смены службы в королевском дворце.
Наскучив фотографированием, стали мы вплотную заниматься поисками блошиного рынка, а его нет как нет. Покружив немного по улочкам и переулкам, мы присели передохнуть и освежиться. И тут зоркий глаз Юбиляра замечает две фигуры, явно торопящиеся домой с базара. Одна из фигур тащит за собой сумку на колесиках, а вторая вышагивает с коробкой на плече, нагруженной пакетами.
Мы пойдем другим путем, им навстречу - - бодро воскликнул юбиляр и ринулсяпоторопился туда, откуда понуро брели эти добрые люди.
И, действительно, рынок был быстро обнаружен.
Он оказался колоритным, как и было обещаноположено быть блошиному рынку.
Сначала рынок показался нам самым обыкновенным фруктово-овощным
но, углубившись в его недра, мы обнаружили настоящие сокровища.
более-менее аккуратно разложенные сваленные в картонные коробки в живописном беспорядке.
Богемский хрусталь и севрский фарфор разнокалиберная кухонная утварь соседствовала с атласными коробочками от духов, с матрешками, старинными (или просто старыми?) куклами, книгами, альбомами, картинками весьма сомнительного художественного содержания .
Симпатичная старушка в шутовской шапке деда Мороза перебирала свои сокровища - нитки, пуговицы, тесемки, лоскутки…
Безусловным хитом сезона явился гамбсовский мебельный гарнитур и зеркальный шифоньер из дворца какого-нибудь очередного Людовика, который, кстати говоря, по-французски называется и не Людовик вовсе, а Луи.
Побродив по рынку минут 40, мы вдруг вспомнили, что времени осталось совсем мало, послезавтра самолет, а мы тут прохлаждаемся.
Круто развернувшись, мы стали проталкиваться к выходу и натолкнулись на …очередь за хлебом.
Это была уже вторая очередь, наблюдаемая нами в Париже. Первая была в театр.
А очереди в музеи я не считаю.
Наращивая темпы, мы шустро добрались на метро до
музея Дорсэ , одного из великолепнейших музеев нашего времени.… (это я пытаюсь разговаривать языком путеводителя), и немедленно натолкнулись на такую огромную очередь, что даже московские старожилы не упомнят подобных в эпоху застоя , а они-то знают толк в очередях.
И тут я вспомнила про музейную карту, дающую право первой ночи, проходить на красный свет и стоять под стрелой внеочередного прохода в музеи.
Ну здесь-то ее должны принимать - подумал Штирлиц.
Внезапно мой взгляд наткнулся на знакомый предмет, смутно напоминающий музейную карту в руке одной симпатичной девушки, скользнув далее, этот же взгляд наткнулся на еще одну карту такого же образца, и еще на одну, и на две, и на три…
ВСЯ очередь состояла из людей, совершивших необдуманный поступок
Купивших музейную карту.
С обреченным видом Юбиляр встал в хвост этой чудовищной очереди.
А я пока пофотографировала окрестности музея.
Как известно, богатейшая коллекция картин этого музея, то есть сам музей, располагается в здании бывшего Лионского вокзала. Вот такие экстравагантные чудики эти французы.
Дворцов и особняков им под музеи уже не хватило, пришлось вокзалы приспосабливать….
С верхнего этажа вокзального буфета галереи импрессионистов открывался чудный вид.
Полюбовавшись немного чудесной панорамой, мы отправились в другое гораздо менее культурное заведение - Музей современного искусства, он же Центр Помпиду.
Продолжение уже следует:)
Поскольку всем известно, что шоппингом в Париже заниматься - дело не только неблагодарное , но и слишком дорогостоящее, решили мы временно от оптовых закупок в модных бутиках отказаться.
Но - в качестве компенсации за сэкономленные деньги впечатления захотели мы побродить по блошиному рынку.
Путеводитель обещал нам незабываемые ощущения - встречу с настоящей стариной, с коллекционерами, с прекрасным с колоритными , а порой сомнительными личностями , удачно маскирующимися под скупщиков краденого антиквариата всех времен и народов.
Сразу предупрежу - вопреки ожиданиям, на этот раз путеводитель наши ожидания оправдал. Тут тавтология прокралась в почти безупречный текст, но, как говорится, и на солнце будут яблони цвести есть пятна.
Выходим мы, стал быть, рано утречком часов этак в 10 из гостиницы и направляемся прямиком к блошиному рынку, благо он недалеко находится. На восточной окраине, недалеко от площади Наций - если верить путеводителю.
Блошиные рынки - это тоже достопримечательность Парижа, а вовсе не свалка старого барахла, как думают некоторые непросвещенные граждане.
И вот что удивительно, на пути нашего следования к метро в очередной раз попадается нам рынок-не рынок, ярмарка-не ярмарка, тусовка-не тусовка, а что-то среднее.
Вот, к примеру, весьма и весьма колоритный жонглер с аквариумом на голове демонстрирует чудеса эквилибристики.
А далее расположилось более чем странное трио уличных музыкантов.
Триом этих музыкантов я называю условно, потому что солистка изображавшая из себя цыганку-нищенку, сидела в некотором отдалении (метров 40-50) от дуэта чернокожих братьев наших по разуму. Возможно, они не были даже знакомы между собой.
У солистки в руках инструмент, напоминающий гигантскую грушумандолину,
а у братьев - не менее гигантские ксилофоны.
Если издали солистку можно было бы принять за безработную цыганку, то ее партнеров вообще непонятно за что можно было бы принять - то ли флибустьеры какие, то ли солисты ансамбля этнической музыки, в общем, немного от того и от другого.
Инструменты, на которых они играли, науке мне неизвестны, но звуки, извлекаемые из оных отличались невыразимой прелестью походили то на надрывное звучание души одинокого кота на соседней крыше (псевдо-мандолина), то на ангельскую мелодию, рвущуюся из школьного актового зала на репетиции торжественной оратории Заветы Ильича (гигантские ксилофоны).
Одним словом, симфония что надо!
Задержавшись на пару минут около этого ансам-бля, мы направили свои неверные стопы к заветной цели.
Продвигаемся мы как обычно строго по азимуту, по пути фотографируя по своему обыкновению то симпатичные витрины,
то необычные дома со странными фасадами,
то ворота дубовые - точно такие, в которые, запыхавшись, стучала какая-нибудь Констанция Бонасье, возвращаясь с утомительной ночной смены службы в королевском дворце.
Наскучив фотографированием, стали мы вплотную заниматься поисками блошиного рынка, а его нет как нет. Покружив немного по улочкам и переулкам, мы присели передохнуть и освежиться. И тут зоркий глаз Юбиляра замечает две фигуры, явно торопящиеся домой с базара. Одна из фигур тащит за собой сумку на колесиках, а вторая вышагивает с коробкой на плече, нагруженной пакетами.
Мы пойдем другим путем, им навстречу - - бодро воскликнул юбиляр и ринулсяпоторопился туда, откуда понуро брели эти добрые люди.
И, действительно, рынок был быстро обнаружен.
Он оказался колоритным, как и было обещаноположено быть блошиному рынку.
Сначала рынок показался нам самым обыкновенным фруктово-овощным
но, углубившись в его недра, мы обнаружили настоящие сокровища.
более-менее аккуратно разложенные сваленные в картонные коробки в живописном беспорядке.
Богемский хрусталь и севрский фарфор разнокалиберная кухонная утварь соседствовала с атласными коробочками от духов, с матрешками, старинными (или просто старыми?) куклами, книгами, альбомами, картинками весьма сомнительного художественного содержания .
Симпатичная старушка в шутовской шапке деда Мороза перебирала свои сокровища - нитки, пуговицы, тесемки, лоскутки…
Безусловным хитом сезона явился гамбсовский мебельный гарнитур и зеркальный шифоньер из дворца какого-нибудь очередного Людовика, который, кстати говоря, по-французски называется и не Людовик вовсе, а Луи.
Побродив по рынку минут 40, мы вдруг вспомнили, что времени осталось совсем мало, послезавтра самолет, а мы тут прохлаждаемся.
Круто развернувшись, мы стали проталкиваться к выходу и натолкнулись на …очередь за хлебом.
Это была уже вторая очередь, наблюдаемая нами в Париже. Первая была в театр.
А очереди в музеи я не считаю.
Наращивая темпы, мы шустро добрались на метро до
музея Дорсэ , одного из великолепнейших музеев нашего времени.… (это я пытаюсь разговаривать языком путеводителя), и немедленно натолкнулись на такую огромную очередь, что даже московские старожилы не упомнят подобных в эпоху застоя , а они-то знают толк в очередях.
И тут я вспомнила про музейную карту, дающую право первой ночи, проходить на красный свет и стоять под стрелой внеочередного прохода в музеи.
Ну здесь-то ее должны принимать - подумал Штирлиц.
Внезапно мой взгляд наткнулся на знакомый предмет, смутно напоминающий музейную карту в руке одной симпатичной девушки, скользнув далее, этот же взгляд наткнулся на еще одну карту такого же образца, и еще на одну, и на две, и на три…
ВСЯ очередь состояла из людей, совершивших необдуманный поступок
Купивших музейную карту.
С обреченным видом Юбиляр встал в хвост этой чудовищной очереди.
А я пока пофотографировала окрестности музея.
Как известно, богатейшая коллекция картин этого музея, то есть сам музей, располагается в здании бывшего Лионского вокзала. Вот такие экстравагантные чудики эти французы.
Дворцов и особняков им под музеи уже не хватило, пришлось вокзалы приспосабливать….
С верхнего этажа вокзального буфета галереи импрессионистов открывался чудный вид.
Полюбовавшись немного чудесной панорамой, мы отправились в другое гораздо менее культурное заведение - Музей современного искусства, он же Центр Помпиду.
Продолжение уже следует:)