Легких побед не бывает.
По большим праздникам, в разных городах нашей необъятной, мы видим выступления пилотажных групп. Красавцы. Асы. Рисуют, танцуют, крутят акробатику в небе. Но…
Такими, они были не всегда.
И каждый лётчик, каждый! Всю жизнь помнит того, кто ставил его на крыло. Своего первого лётчика-инструктора в училище.
Самый тяжёлый, и очень неблагодарный лётный хлеб, именно у них. У инструкторов училищ.
В последних числах сентября 198… года, курсанты одного старейшего высшего военного авиационного училища лётчиков, летали ГОСы. Сто пятьдесят человек сдавали экзамен на технику пилотирования и боевое применение. На настоящих боевых машинах, Су-17. В Союзе, так и было. Выпускали только на боевых машинах.
Ефрейтор Михаленко, служащий уже несколько дней в рядах СА, заворожено смотрел в окно, а там грохот невероятный, одни самолёты газуют, другие садятся. Красиво!
Неподалеку от ефрейтора внимательно смотрел в окно, за заходящими на посадку самолётами, молодой красавец комэска подполковник Иван Белока. Внезапно подполковник произносит: «Ёлки! Да чож такое! Ну, беги парень!», смеётся.
Через некоторое время, малое, в коридор «высотки» вбегает курсант. В руках ЗШ и макса, глаза квадратные, дышит с трудом, видимо бежал со скоростью звука. Натыкается на Ивана, «Тащ подполковник! Ну, вот, ну блин!», Иван смеётся: «Да беги ты уже, засранец! Я задержу».
Курсант кивает и мгновенно теряется в недрах высотного домика.
Внизу хлобыстает дверь, по лестнице топот, вбегает горец в комбезе, бешено вращает глазами. Иван тут же хватает его в охапку, не даёт догнать беглеца.
- Ну, всё! Всё, дорогой! Успокойся!, - хохочет Белока.
- Ты видел?? Ваня, ты видел? Ааааа!!! Убью-зарежу барррана!!!
- Ну, козланул чуток, самую малость же! Нормальный курсант, чего ты.
- Как? Как у него это получилось?! Зарежу барррана!!! Он же ни разу, а тут! Как он мог??
- Талантливый видимо, раз смог! Подожди Артур, он ещё станет асюганом и нас учить жизни будет, а ты может гордиться им будешь! - хохочет Иван.
На шум, из регламентной, выходит начальник «высотки» капитан Коровин, складывает руки на пузе и с интересом смотрит, за происходящим. Ефрейтор, ошарашено крутит головой, ничего не понимает.
Комэска уводит «горца» на улицу. Михаленко бросается к начальнику.
- Что это было, тащ капитан?
- Та курсант видимо чото накосяпурил на посадке.
- А кто этот горец?
- Как?? Аааа, эт капитан Давидян! Горячий, армянская кровь!
- Он курсанта убить и зарезать пообещал!
- Да? Он моооожет!, - ржёт начальник «высотки», а потом добавляет, - Да нет, сейчас Белока его успокоит, а к выпускному этих орлов, он и вовсе отойдёт, ещё и тост красивый скажет! Он горячий, но отходчивый. Ну чо, понравились полёты?
- Угу. Впечатлений по самое темя. Интересно тут у вас!
- У нас! Понял? У нас! Ты теперь тоже авиатор. И День авиации всю жизнь отмечать будешь.
Каждый лётчик-инструктор переживал неудачу курсанта как свою личную. Так за детей, на соревнованиях, переживают родители. И когда вчерашний птенец, оперившись, становился на крыло основательно, всё равно инструктора не отпускал интерес к нему, потому как это его детище. Его произведение лётного искусства. Его победа. А легкой она у них не бывает.
Его произведение, скорее всего, дослужится до больших званий и должностей, пройдёт интересный, с калейдоскопом историй, витиеватый путь по стране. А его инструктор так и будет, служить в том же месте, на той же должности и только конвейер курсантских судеб будет мелькать у него каждый день. Он будет помнить всех своих курсантов. Они будут помнить его.
Иван погиб три года спустя. На могиле его, всегда, в любое время года, живые цветы. Много народу помнит его. Очень много. Я тоже бываю у него иногда.
И моё, теперь, непременное: Поборникам истины и искателям Правды, считать всё вышеописанное выдумкой автора
Такими, они были не всегда.
И каждый лётчик, каждый! Всю жизнь помнит того, кто ставил его на крыло. Своего первого лётчика-инструктора в училище.
Самый тяжёлый, и очень неблагодарный лётный хлеб, именно у них. У инструкторов училищ.
В последних числах сентября 198… года, курсанты одного старейшего высшего военного авиационного училища лётчиков, летали ГОСы. Сто пятьдесят человек сдавали экзамен на технику пилотирования и боевое применение. На настоящих боевых машинах, Су-17. В Союзе, так и было. Выпускали только на боевых машинах.
Ефрейтор Михаленко, служащий уже несколько дней в рядах СА, заворожено смотрел в окно, а там грохот невероятный, одни самолёты газуют, другие садятся. Красиво!
Неподалеку от ефрейтора внимательно смотрел в окно, за заходящими на посадку самолётами, молодой красавец комэска подполковник Иван Белока. Внезапно подполковник произносит: «Ёлки! Да чож такое! Ну, беги парень!», смеётся.
Через некоторое время, малое, в коридор «высотки» вбегает курсант. В руках ЗШ и макса, глаза квадратные, дышит с трудом, видимо бежал со скоростью звука. Натыкается на Ивана, «Тащ подполковник! Ну, вот, ну блин!», Иван смеётся: «Да беги ты уже, засранец! Я задержу».
Курсант кивает и мгновенно теряется в недрах высотного домика.
Внизу хлобыстает дверь, по лестнице топот, вбегает горец в комбезе, бешено вращает глазами. Иван тут же хватает его в охапку, не даёт догнать беглеца.
- Ну, всё! Всё, дорогой! Успокойся!, - хохочет Белока.
- Ты видел?? Ваня, ты видел? Ааааа!!! Убью-зарежу барррана!!!
- Ну, козланул чуток, самую малость же! Нормальный курсант, чего ты.
- Как? Как у него это получилось?! Зарежу барррана!!! Он же ни разу, а тут! Как он мог??
- Талантливый видимо, раз смог! Подожди Артур, он ещё станет асюганом и нас учить жизни будет, а ты может гордиться им будешь! - хохочет Иван.
На шум, из регламентной, выходит начальник «высотки» капитан Коровин, складывает руки на пузе и с интересом смотрит, за происходящим. Ефрейтор, ошарашено крутит головой, ничего не понимает.
Комэска уводит «горца» на улицу. Михаленко бросается к начальнику.
- Что это было, тащ капитан?
- Та курсант видимо чото накосяпурил на посадке.
- А кто этот горец?
- Как?? Аааа, эт капитан Давидян! Горячий, армянская кровь!
- Он курсанта убить и зарезать пообещал!
- Да? Он моооожет!, - ржёт начальник «высотки», а потом добавляет, - Да нет, сейчас Белока его успокоит, а к выпускному этих орлов, он и вовсе отойдёт, ещё и тост красивый скажет! Он горячий, но отходчивый. Ну чо, понравились полёты?
- Угу. Впечатлений по самое темя. Интересно тут у вас!
- У нас! Понял? У нас! Ты теперь тоже авиатор. И День авиации всю жизнь отмечать будешь.
Каждый лётчик-инструктор переживал неудачу курсанта как свою личную. Так за детей, на соревнованиях, переживают родители. И когда вчерашний птенец, оперившись, становился на крыло основательно, всё равно инструктора не отпускал интерес к нему, потому как это его детище. Его произведение лётного искусства. Его победа. А легкой она у них не бывает.
Его произведение, скорее всего, дослужится до больших званий и должностей, пройдёт интересный, с калейдоскопом историй, витиеватый путь по стране. А его инструктор так и будет, служить в том же месте, на той же должности и только конвейер курсантских судеб будет мелькать у него каждый день. Он будет помнить всех своих курсантов. Они будут помнить его.
Иван погиб три года спустя. На могиле его, всегда, в любое время года, живые цветы. Много народу помнит его. Очень много. Я тоже бываю у него иногда.
И моё, теперь, непременное: Поборникам истины и искателям Правды, считать всё вышеописанное выдумкой автора