(no subject)
Читала рабочие дневники академика, доктора исторических наук Нечкиной М. В. А потом в Интернете наткнулась на ее стихотворение. Соцреализм, конечно, но очень меня впечатлило. Даже по рабочим дневникам прослеживается ее легкая «увлекаемость» мужчинами. В молодости за месяц 2-3 кандидата точно было. Потом, будучи уже замужем, она еще и в Покровского М. Н. была вроде как влюблена. Уже перед его смертью. Но все прошло после предательской, на ее взгляд, рецензии Покровского на нечкинскую статью-книжку. А после... после я еще не прочитала. Но еще с периода учебы в Университете в Казани на протяжении всей жизни она сохранила сильное (видимо, первое) чувство в Трошину Г. - психиатру, декану мед. факультета Казанского университета, который был выслан из страны за неприятие Советской власти. В стихотворении, конечно, говорится, что ЕГО она так и не встретила, но мне как-то интересно и трогательно думать, что это навеяно воспоминаниями о Трошине. Может быть. Просто, как предположение. А в целом, стих ярко отражает внутренний эмоциональный мир успешного, блистательного ученого и педагога, но, видимо, не очень счастливой женщины.... Сразу вспомнила песню Машины времени «Она идет по жизни, смеясь...»
Родной мой!
Я люблю тебя.
Сильнее любви не бывало на свете.
Я преображаюсь,
Когда слышу твои шаги,
Поднимающиеся по ступенькам,
И привычный стук - тихонько три раза...
Я становлюсь совсем другою -
Счастливейшею из женщин, -
Когда руки твои ложатся на плечи.
Когда губы твои прижимаются к губам.
Когда легкие снежинки на твоих бровях и ресницах
Тают от тепла моих губ.
Я люблю серые крапинки в синеве взора,
Быстрый поворот головы на оклик,
Сдержанный смех в уголках глаз,
И теплоту мужественных рук, -
Сожмут, - и боятся, что больно...
И способ перелистывания книг -
От верхнего уголка страницы,
И удивительное умение
Быстро принимать решения.
И не уставать
После трех ночей
В кипеньи работы.
Родной мой,
Я люблю тебя!
Я прожила с тобою
Всю совою долгую жизнь,
Не расставаясь ни на минуту
В самые черные дни.
Но страшное несчастье
Состоит в том,
Что тебя никогда не было.
Я никогда не видела тебя,
Ты никогда не встречался со мною.
Тебя не существовало.
Ты никогда не поднимался по лестнице
И никогда не стучал в дверь.
И я не знаю,
Как ты стучишь, -
Три раза или иначе.
Твои руки
Никогда не ложились на мои плечи,
И губы
Никогда не прижимались к моим.
И понятно, что снежинки
На твоих бровях и ресницах
Не могли таять
От тепла моих губ...
Тебя никогда не было.
Это я тебя придумала.
Вот и все.
На этом можно кончить.
Но ты никогда не понимаешь, что я не могу
Кончить на этом.
Я всю жизнь ждала тебя.
Всю жизнь, - ведь дольше, чем жизнь,
Ждать не возможно.
Я всю жизнь ждала
Легких шагов,
Стука в дверь,
Твоего поцелуя,
Прикосновенья твоих рук
Но ты не пришел, а жизнь прошла.
Я пряталась от горя в книги.
Я измеряла жизнь шорохом страниц -
Вместо часов:
Вот прошла минута -
И пальцы легли на уголок страницы,
Вот прошла другая -
И страница перевернулась.
На мое горе глядели
Библиотечные полки.
Шли годы, и полки становились выше,
И книг становилось больше.
Я сама их писала.
И когда из типографии
Приносили тугую пачку
Авторских экземпляров
Все думали: «Счастливая женщина!»
А я думала: «Вот прошел еще год,
А я его не встретила...»
Вот это самое страшное.
Я знаю, ты жил не свете,
Даже, может быть, сейчас живешь
Или будешь жить.
Просто я тебя не встретила.
Как просто!
Ты - настоящий.
Ты - живой - из плоти и крови.
Иначе, почему же
Я так ясно вижу тебя.
И знаю твое имя,
И рост, и поступь, и цвет глаз,
И голос, - я его узнаю из тысячи.
Я давно заметила
Что дель Сарто
Положил твои тени у глаз Иоанна Крестителя,
А Леонардо да Винчи
Нарисовал твои руки
У Христа на тайной вечере.
Значит ты жил на свете!
Или, может быть, ты еще будешь жить,
Когда я умру, - через сто лет или больше.
Просто я тебя не встретила.
Как просто.
Родной мой,
Не было минуты,
Чтобы я не искала тебя.
Я не виновата, что не нашла,
А жизнь закончилась...
Седеющий профессор поднимается на кафедру -
Женщина в темном платье -
И говорит:
«Сегодня лекция
Будет посвящена тому-то...»
Отчаяние!
Мне больше нечего сказать, -
Ты видишь -
Я говорю простыми словами,
Первыми попавшимися...
Я не могу
создать о своем горе
ни образов, ни рифмованных строчек.
Но, уходя из жизни,
Родной мой,
Я кладу свои легкие руки
На твои сильные плечи,
И губы
Прижимаются к твоим
И снежинки
На твоих бровях и ресницах
Тают от прикосновения
Моих губ...
Родной мой!
Я люблю тебя.
Сильнее любви не бывало на свете.
Я преображаюсь,
Когда слышу твои шаги,
Поднимающиеся по ступенькам,
И привычный стук - тихонько три раза...
Я становлюсь совсем другою -
Счастливейшею из женщин, -
Когда руки твои ложатся на плечи.
Когда губы твои прижимаются к губам.
Когда легкие снежинки на твоих бровях и ресницах
Тают от тепла моих губ.
Я люблю серые крапинки в синеве взора,
Быстрый поворот головы на оклик,
Сдержанный смех в уголках глаз,
И теплоту мужественных рук, -
Сожмут, - и боятся, что больно...
И способ перелистывания книг -
От верхнего уголка страницы,
И удивительное умение
Быстро принимать решения.
И не уставать
После трех ночей
В кипеньи работы.
Родной мой,
Я люблю тебя!
Я прожила с тобою
Всю совою долгую жизнь,
Не расставаясь ни на минуту
В самые черные дни.
Но страшное несчастье
Состоит в том,
Что тебя никогда не было.
Я никогда не видела тебя,
Ты никогда не встречался со мною.
Тебя не существовало.
Ты никогда не поднимался по лестнице
И никогда не стучал в дверь.
И я не знаю,
Как ты стучишь, -
Три раза или иначе.
Твои руки
Никогда не ложились на мои плечи,
И губы
Никогда не прижимались к моим.
И понятно, что снежинки
На твоих бровях и ресницах
Не могли таять
От тепла моих губ...
Тебя никогда не было.
Это я тебя придумала.
Вот и все.
На этом можно кончить.
Но ты никогда не понимаешь, что я не могу
Кончить на этом.
Я всю жизнь ждала тебя.
Всю жизнь, - ведь дольше, чем жизнь,
Ждать не возможно.
Я всю жизнь ждала
Легких шагов,
Стука в дверь,
Твоего поцелуя,
Прикосновенья твоих рук
Но ты не пришел, а жизнь прошла.
Я пряталась от горя в книги.
Я измеряла жизнь шорохом страниц -
Вместо часов:
Вот прошла минута -
И пальцы легли на уголок страницы,
Вот прошла другая -
И страница перевернулась.
На мое горе глядели
Библиотечные полки.
Шли годы, и полки становились выше,
И книг становилось больше.
Я сама их писала.
И когда из типографии
Приносили тугую пачку
Авторских экземпляров
Все думали: «Счастливая женщина!»
А я думала: «Вот прошел еще год,
А я его не встретила...»
Вот это самое страшное.
Я знаю, ты жил не свете,
Даже, может быть, сейчас живешь
Или будешь жить.
Просто я тебя не встретила.
Как просто!
Ты - настоящий.
Ты - живой - из плоти и крови.
Иначе, почему же
Я так ясно вижу тебя.
И знаю твое имя,
И рост, и поступь, и цвет глаз,
И голос, - я его узнаю из тысячи.
Я давно заметила
Что дель Сарто
Положил твои тени у глаз Иоанна Крестителя,
А Леонардо да Винчи
Нарисовал твои руки
У Христа на тайной вечере.
Значит ты жил на свете!
Или, может быть, ты еще будешь жить,
Когда я умру, - через сто лет или больше.
Просто я тебя не встретила.
Как просто.
Родной мой,
Не было минуты,
Чтобы я не искала тебя.
Я не виновата, что не нашла,
А жизнь закончилась...
Седеющий профессор поднимается на кафедру -
Женщина в темном платье -
И говорит:
«Сегодня лекция
Будет посвящена тому-то...»
Отчаяние!
Мне больше нечего сказать, -
Ты видишь -
Я говорю простыми словами,
Первыми попавшимися...
Я не могу
создать о своем горе
ни образов, ни рифмованных строчек.
Но, уходя из жизни,
Родной мой,
Я кладу свои легкие руки
На твои сильные плечи,
И губы
Прижимаются к твоим
И снежинки
На твоих бровях и ресницах
Тают от прикосновения
Моих губ...