Воспитание чувств (газета "Смена", 1989 год)
Оригинал взят у rabinovich в Воспитание чувств (газета "Смена", 1989 год)
Аркадию Павловичу порка была назначена на 15-30. Он хотел поменяться на вечер, чтобы не отпрашиваться с работы, но никто не согласился. Почему-то считалось, что вечерняя порка менее болезненна.
Аркадий Павлович долго ехал в набитом автобусе, а потом поднялся на третий этаж, где обычно пороли жителей его микрорайона. Он выбил чек и занял очередь. Рядом оказалась приятная женщина в вязаной шапочке - невысокая, полноватая, какая-то домашняя.
- Вам сколько должны? - участливо спросил он.
- Тридцать.
- А мне двадцать пять.
- Мне тоже двадцать пять, - сказала бойкая девица с зелеными ногтями. - Но разве это самое плохое? Приличное белье купить невозможно. Женщине раздеться не в чем.
Аркадий Павлович поморщился и опять заговорил с соседкой.
- Жаль, что нас сюда перевели. Так далеко ездить.
- И кушетки твердые,- поддержала беседу женщина, - и инструменты не одноразовые, и пятипроцентный налог стали брать.
Когда дверь открылась, мужик грубого вида ворвался в кабинет без очереди, скидывая на ходу одежду. Девица вбежала следом, крича, что она многодетная и тоже имеет право.
- Вот так мы и терпим хамство, наглость, - сказал Аркадий Павлович.
- И воровство, - добавила женщина. - На днях моя знакомая вышла после процедуры, а платья нет. Пропало, так и не нашла. Да... Сколько мастеров сегодня принимают?
Тут из-за двери высунулась чья-то голова: "Зайдите еще двое. Быстрее!"
Аркадий Павлович и женщина в вязаной шапочке, оказавшись в предбаннике вдвоем, почувствовали неловкость.
- Как вы думаете, - покраснев, спросила женщина, - шапочку можно не снимать? А то у меня нет прически.
- Конечно, - буркнул Аркадий Павлович. - Безобразие, что женщин и мужчин обслуживают вместе. - Сколько об этом писали, и все напрасно...
- Да, пишут, а ничего не меняется.
- А в марте прошлого года со мной работала женщина, - вдруг сказал Аркадий Павлович.
- Ну..., - чуть запнулась его собеседница, - это, наверное, приятней.
- Ничего подобного! У нее оказалась такая тяжелая рука..., - Аркадий Павлович вздохнул. - Конечно, с точки зрения этики было бы естественно: женщины занимаются женщинами, мужчины - мужчинами.
- Готовьтесь здесь, - опять высунулась голова. - Быстрее, а то всех не успеем.
Аркадий Павлович разделся, а свитер снимать не стал, только немного закатал его.
- Я посмотрю за вашими вещами, - сказала женщина, деликатно отвернувшись.
На диванчике без движения лежал старичок в глухом пиджаке. Он открыл глаза и сказал: "Мера, конечно, жестокая, но необходимая и временная".
Пошатываясь, старичок встал, а Аркадий Павлович занял его место. Освободился быстро и подумал, что сейчас работают не как раньше - халтурят.
Довольный, Аркадий Павлович возвращался вместе с женщиной в вязаной шапочке. Им повезло: сразу подошел почти пустой автобус. Но они ехали стоя. Не садились.
Аркадию Павловичу порка была назначена на 15-30. Он хотел поменяться на вечер, чтобы не отпрашиваться с работы, но никто не согласился. Почему-то считалось, что вечерняя порка менее болезненна.
Аркадий Павлович долго ехал в набитом автобусе, а потом поднялся на третий этаж, где обычно пороли жителей его микрорайона. Он выбил чек и занял очередь. Рядом оказалась приятная женщина в вязаной шапочке - невысокая, полноватая, какая-то домашняя.
- Вам сколько должны? - участливо спросил он.
- Тридцать.
- А мне двадцать пять.
- Мне тоже двадцать пять, - сказала бойкая девица с зелеными ногтями. - Но разве это самое плохое? Приличное белье купить невозможно. Женщине раздеться не в чем.
Аркадий Павлович поморщился и опять заговорил с соседкой.
- Жаль, что нас сюда перевели. Так далеко ездить.
- И кушетки твердые,- поддержала беседу женщина, - и инструменты не одноразовые, и пятипроцентный налог стали брать.
Когда дверь открылась, мужик грубого вида ворвался в кабинет без очереди, скидывая на ходу одежду. Девица вбежала следом, крича, что она многодетная и тоже имеет право.
- Вот так мы и терпим хамство, наглость, - сказал Аркадий Павлович.
- И воровство, - добавила женщина. - На днях моя знакомая вышла после процедуры, а платья нет. Пропало, так и не нашла. Да... Сколько мастеров сегодня принимают?
Тут из-за двери высунулась чья-то голова: "Зайдите еще двое. Быстрее!"
Аркадий Павлович и женщина в вязаной шапочке, оказавшись в предбаннике вдвоем, почувствовали неловкость.
- Как вы думаете, - покраснев, спросила женщина, - шапочку можно не снимать? А то у меня нет прически.
- Конечно, - буркнул Аркадий Павлович. - Безобразие, что женщин и мужчин обслуживают вместе. - Сколько об этом писали, и все напрасно...
- Да, пишут, а ничего не меняется.
- А в марте прошлого года со мной работала женщина, - вдруг сказал Аркадий Павлович.
- Ну..., - чуть запнулась его собеседница, - это, наверное, приятней.
- Ничего подобного! У нее оказалась такая тяжелая рука..., - Аркадий Павлович вздохнул. - Конечно, с точки зрения этики было бы естественно: женщины занимаются женщинами, мужчины - мужчинами.
- Готовьтесь здесь, - опять высунулась голова. - Быстрее, а то всех не успеем.
Аркадий Павлович разделся, а свитер снимать не стал, только немного закатал его.
- Я посмотрю за вашими вещами, - сказала женщина, деликатно отвернувшись.
На диванчике без движения лежал старичок в глухом пиджаке. Он открыл глаза и сказал: "Мера, конечно, жестокая, но необходимая и временная".
Пошатываясь, старичок встал, а Аркадий Павлович занял его место. Освободился быстро и подумал, что сейчас работают не как раньше - халтурят.
Довольный, Аркадий Павлович возвращался вместе с женщиной в вязаной шапочке. Им повезло: сразу подошел почти пустой автобус. Но они ехали стоя. Не садились.