Особенности национальной принадлежности
Мы, люди - существа, рожденные жить в обществе, в сообществе, в общинах. Мы любим принадлежать в определенной группе, быть обобщенными общей фамилией, общим языком, общей идеей, общими целями и т.п. Мы любим слово Мы, душе становиться теплее, когда мы рассказываем о себе во множественном числе: "Мы, Ивановы, любим поспать подольше" или "Мы, русские, всегда отличались гостеприимством" или "Мы, инженеры, любим раскладывать все по полочкам" или "Мы, водолеи, весьма любознательны". Отнес себя к той или иной строке таблицы и спи спокойно. Но не так-то все просто. Например, иногда бывают случаи, что в паспорте у тебя стоит одна национальность, а в голове другая.
Мир становится все меньше, переезжать из одной страны в другую становится все легче, молодежь становится все более мобильной, люди расширяют горизонты, а границы начинают постепенно исчезают. Люди рождаются в одной стране, переезжают в другую, а позже в следующую. Среди нас- все больше так называемых граждан мира. Людей, объединяющих в себе знание культур разных стран, владеющих несколькими языками. Все чаще встречаются межнациональные браки. Европейцы все чаще усыновляют детей из Азии и Африки. Становится все труднее определять национальность человека лишь по внешнему виду.
Вопрос национальной идентификации все чаще поднимается в средствах массовой информации и в литературе. Все большее количество людей задумываются, к культуре какой страны они ближе. Географическое местоположения или запись в пасспорте уже не может вместить в себя точной формулировки.
Пару лет назад мы обсуждали эту тему со знакомым. Тогда я была уверена, что знаю ответ на заданный вопрос. Мне казалось, что место рождения в лихвой описывает национальную принадлежность. Если ты родился в России, то ты русский, а если в Норвегии, то норвег,-ответила я. На что мой знакомый парировал, а если родился в конюшне, то ты конь. А если хлеву, то ты Иисус Христос?
Можно привести множество примеров иммигрантов, что стремясь сохранить свою культуру и обычаи, полностью закрываются от влияния внешней среды, и совершенно не интегрируются в новое общество. А есть иностранцы, что полностью расстворяются в новой стране, теряя пласт культуры своей страны, обрубающие связь с семьей и традициями. Или дети, усыновленные с других континентов, воспитанные в западной культуре, что всю жизнь будут отдичаться экзотической внешностью. Это, пожалуй, скорее крайности.
Одна моя знакомая пара порадовала местных норвежских журналистов, разместив объявление в газету и поиске норвежских бабушки с дедушкой. Все дело в том, что мои друзья выросли в двух разных странах, оба не норвежцы. А сейчас, когда у них появился ребенок, они хотят дать ему норвежскую идентификацию. Они решили, что раз дочка родилась и будет расти в Норвегии, то ей нужно дать норвежское детство. Чтобы девочка, знающая три языка и три разные культуры, могла позднее назвать себя норвежкой.
Ну и в завершении добавлю, что мой национальный вектор медленно, но верно смещается, и я все чаще ощущаю себя гражданином мира, балансирующим между двух культур. Моя русскость достаточно глубока и врядли когда-нибудь полностью исчезнет, в то время как, приобретенная норвежскость лишь дополняет и наслаивается на мои личностые особенности.
Мир становится все меньше, переезжать из одной страны в другую становится все легче, молодежь становится все более мобильной, люди расширяют горизонты, а границы начинают постепенно исчезают. Люди рождаются в одной стране, переезжают в другую, а позже в следующую. Среди нас- все больше так называемых граждан мира. Людей, объединяющих в себе знание культур разных стран, владеющих несколькими языками. Все чаще встречаются межнациональные браки. Европейцы все чаще усыновляют детей из Азии и Африки. Становится все труднее определять национальность человека лишь по внешнему виду.
Вопрос национальной идентификации все чаще поднимается в средствах массовой информации и в литературе. Все большее количество людей задумываются, к культуре какой страны они ближе. Географическое местоположения или запись в пасспорте уже не может вместить в себя точной формулировки.
Пару лет назад мы обсуждали эту тему со знакомым. Тогда я была уверена, что знаю ответ на заданный вопрос. Мне казалось, что место рождения в лихвой описывает национальную принадлежность. Если ты родился в России, то ты русский, а если в Норвегии, то норвег,-ответила я. На что мой знакомый парировал, а если родился в конюшне, то ты конь. А если хлеву, то ты Иисус Христос?
Можно привести множество примеров иммигрантов, что стремясь сохранить свою культуру и обычаи, полностью закрываются от влияния внешней среды, и совершенно не интегрируются в новое общество. А есть иностранцы, что полностью расстворяются в новой стране, теряя пласт культуры своей страны, обрубающие связь с семьей и традициями. Или дети, усыновленные с других континентов, воспитанные в западной культуре, что всю жизнь будут отдичаться экзотической внешностью. Это, пожалуй, скорее крайности.
Одна моя знакомая пара порадовала местных норвежских журналистов, разместив объявление в газету и поиске норвежских бабушки с дедушкой. Все дело в том, что мои друзья выросли в двух разных странах, оба не норвежцы. А сейчас, когда у них появился ребенок, они хотят дать ему норвежскую идентификацию. Они решили, что раз дочка родилась и будет расти в Норвегии, то ей нужно дать норвежское детство. Чтобы девочка, знающая три языка и три разные культуры, могла позднее назвать себя норвежкой.
Ну и в завершении добавлю, что мой национальный вектор медленно, но верно смещается, и я все чаще ощущаю себя гражданином мира, балансирующим между двух культур. Моя русскость достаточно глубока и врядли когда-нибудь полностью исчезнет, в то время как, приобретенная норвежскость лишь дополняет и наслаивается на мои личностые особенности.