ДСП
Мне сегодня приснился лист ДСП. Вот такой:
Ничего, кроме этого листа ДСП, во сне не было. Да и самого листа не было тоже, было ощущение. Ощущение от старых школьных кабинетов, в которых я рос. От расковыренных ручками краев парт. От набитых людьми вагонов метро и очередей в поликлинике. Все - один и тот же рисунок, удивительно, насколько хороший образ. Название тоже удачное - ДСП! ЖЕК, РЖД, МВД, ДСП.
Из всех попыток побега из ДСПшной реальности самой удачной казалось поступление в универ. На первом курсе нам рассказывали про математику и физику, и стены в корпусе были белые-белые. Потом, где-то в конце первого курса, я заглянул на нашу кафедру и понял, что сбежать не удалось - все было покрыто листами ДСП. Когда через несколько лет на кафедре сделали ремонт, мне было уже все равно - я был уверен, ДСП все еще там, под новой краской - я отчетливо видел этот рисунок, сдавая никому не нужные лабораторки и заучивая к экзамену какую-нибудь ерунду.
В детстве реальность и ДСП были для меня неотделимы. Реальность - тихое убожество покосившихся разноцветных палаток у входа в метро и выцветших пивных крышек, застрявших в заледенелой лысой земле. Хаос. Я любил реальность такой, какая она есть, и другой не знал. Упорядоченность, гармония - это было что-то из телевизора. Если мне случалось стать свидетелем победы над визуальным хаосом, я всегда сильно удивлялся. Сначала меня удивлял МакДональдс рядом со школой, потом чьи-то квартиры, потом и моя квартира, потом офис Яндекса, парк Горького и вообще все вокруг. И вроде уже была пора переставать удивляться, но до сих пор, каждый раз, когда я вырываюсь из безумной реальности блочных многоэтажек и маршруток в чью-нибудь уютную прихожую, меня преследует то же чувство.
Те люди, которые десять лет назад встречали меня у вонючего подъезда вопросами о мелочи, сейчас мирно скачивают приложения на айфоны. Магазины с битыми кафельными полами и толстыми буфетчицами сменились старбаксами с журналистами и креативными директорами внутри. Я переехал в Цюрих, здесь вообще нет никакого безумия и хаоса, нет и никогда не было. Казалось бы, пора признать попытку бегства от ДСП успешной и жить дальше, но то самое чувство все еще преследует меня и, наверное, никогда не пройдет. О причинах этого я вряд ли смогу рассказать кому-то из своих новых заграничных друзей. Более того, я очень опасаюсь, что кто-то из них поймет.
Реальность для меня - хаос и безумие, и сколько бы я не старался ремонтировать себя и покрывать новой штукатуркой, ДСП все еще там, внутри меня. Красота - тусклый огонек лампы накаливания, видный через окошко хлебной палатки в кромешной мгле рынка Афганец. Или теплый свет окон уродливых панельных многоэтажек. Или капли дождя на стекле в двухчасовой пробке на рязанском проспекте. Только маленький кусочек радости среди хаоса кажется мне красивым. Я вряд ли в жизни пойму здешнее сытое счастье и могу только надеяться, что мне простят мою странность. Если бы я кому-нибудь рассказал, мне бы наверное указали на стокгольмский синдром и предложили бы исправляться. А я не хочу исправляться.
Ничего, кроме этого листа ДСП, во сне не было. Да и самого листа не было тоже, было ощущение. Ощущение от старых школьных кабинетов, в которых я рос. От расковыренных ручками краев парт. От набитых людьми вагонов метро и очередей в поликлинике. Все - один и тот же рисунок, удивительно, насколько хороший образ. Название тоже удачное - ДСП! ЖЕК, РЖД, МВД, ДСП.
Из всех попыток побега из ДСПшной реальности самой удачной казалось поступление в универ. На первом курсе нам рассказывали про математику и физику, и стены в корпусе были белые-белые. Потом, где-то в конце первого курса, я заглянул на нашу кафедру и понял, что сбежать не удалось - все было покрыто листами ДСП. Когда через несколько лет на кафедре сделали ремонт, мне было уже все равно - я был уверен, ДСП все еще там, под новой краской - я отчетливо видел этот рисунок, сдавая никому не нужные лабораторки и заучивая к экзамену какую-нибудь ерунду.
В детстве реальность и ДСП были для меня неотделимы. Реальность - тихое убожество покосившихся разноцветных палаток у входа в метро и выцветших пивных крышек, застрявших в заледенелой лысой земле. Хаос. Я любил реальность такой, какая она есть, и другой не знал. Упорядоченность, гармония - это было что-то из телевизора. Если мне случалось стать свидетелем победы над визуальным хаосом, я всегда сильно удивлялся. Сначала меня удивлял МакДональдс рядом со школой, потом чьи-то квартиры, потом и моя квартира, потом офис Яндекса, парк Горького и вообще все вокруг. И вроде уже была пора переставать удивляться, но до сих пор, каждый раз, когда я вырываюсь из безумной реальности блочных многоэтажек и маршруток в чью-нибудь уютную прихожую, меня преследует то же чувство.
Те люди, которые десять лет назад встречали меня у вонючего подъезда вопросами о мелочи, сейчас мирно скачивают приложения на айфоны. Магазины с битыми кафельными полами и толстыми буфетчицами сменились старбаксами с журналистами и креативными директорами внутри. Я переехал в Цюрих, здесь вообще нет никакого безумия и хаоса, нет и никогда не было. Казалось бы, пора признать попытку бегства от ДСП успешной и жить дальше, но то самое чувство все еще преследует меня и, наверное, никогда не пройдет. О причинах этого я вряд ли смогу рассказать кому-то из своих новых заграничных друзей. Более того, я очень опасаюсь, что кто-то из них поймет.
Реальность для меня - хаос и безумие, и сколько бы я не старался ремонтировать себя и покрывать новой штукатуркой, ДСП все еще там, внутри меня. Красота - тусклый огонек лампы накаливания, видный через окошко хлебной палатки в кромешной мгле рынка Афганец. Или теплый свет окон уродливых панельных многоэтажек. Или капли дождя на стекле в двухчасовой пробке на рязанском проспекте. Только маленький кусочек радости среди хаоса кажется мне красивым. Я вряд ли в жизни пойму здешнее сытое счастье и могу только надеяться, что мне простят мою странность. Если бы я кому-нибудь рассказал, мне бы наверное указали на стокгольмский синдром и предложили бы исправляться. А я не хочу исправляться.