Как иудо-протестантизм боролся с экономикой дара
Как иудо-протестантизм боролся с экономикой дара
Что это такое «потлач»? На первый взгляд празднество, на котором его устроитель раздает гостям все - буквально: все - нажитое имущество
Как мы говорили ранее, современная сберегающая экономика, основанная на стремлении собрать вещественные подтверждения блага в одном месте, является достаточно поздним порождением. До этого им предшествовал «потлач» - одаривание. Переход вещей осуществлялся в форме раздачи, предыдущие вещи уничтожались в жертвенных кострах, и только после этого становилось возможным производство новых.
«У всего в мире - своя песня»,- говорят индейцы квакиютл. Это племя живет на северо-восточном побережье Канады. Есть своя песня и у потлача. Потлач бывает, когда рождается индеец и когда умирает, когда становится полноправным членом племени, когда женится. И еще по самым разным поводам. А также без поводов. Большой потлач или маленький, для всего племени или только для своего рода, потлач подобен вехе, отмечающей любое значительное событие в жизни квакиютла. Так было всегда.
А что это такое - «потлач»? На первый взгляд празднество, на котором его устроитель раздает гостям все - буквально: все - нажитое имущество.
Марксистско-ленинская этнография так и пишет с предельной простотой и ясностью: потлач есть «проявление так называемой престижной экономики, суть которой состояла в постоянной циркуляции избыточного продукта». Далекие от марксизма канадские официальные лица в начале ХХ в характеризовали этот обычай несколько иначе: «безрассудно избыточная щедрость». И те и другие видели - с разных сторон - в потлаче разорительный архаический и даже вредный обычай. Сами индейцы придерживались своей индейской точки зрения: «Потлач - это... потлач».
Пламя костра озаряет бронзовые лица старейшин, ведущих размеренное повествование...
Отец отругал Сивиди за лень и выгнал. Мальчик сел на берег озера и заплакал. Вдруг из-под воды появился гигантский осьминог и утащил его на глубину. Но мальчик обнаружил, что под водой он может дышать. Спрут принес его в чудесные чертоги Вождя Подводного Мира. Вождь посмотрел на парня и решил помочь ему. Он сказал: «О, Сивиди! Давно уже не слышал я ничего о племенах, живущих за морем. Сплавай-ка к ним с моими воинами-косатками». И Сивиди ставший отважным и умелым, отправился в долгое и опасное путешествие. Четыре года плавал по разным племенам и народам, и они пролетели для него как четыре дня. Многие чудеса видел он за морем, многих страшных чудовищ победил в честном бою, прежде чем настала пора возвращаться к Подводному Вождю. Тот обрадовался, увидев, как изменился и возмужал Сивиди, подарил ему свой волшебный дом и передал ему часть своей магической силы. Он нарек Сивиди новым именем «Рожденный-Чтобы-Править-Миром». Затем он отпустил юношу, и тот всплыл вместе со своими дарами и новым домом неподалеку от родной деревни. Но, прежде чем вернуться к своему народу, он появлялся перед ними то зверем, то птицей и рыбой. Сивиди веселился от души и как-то раз обратился в рыбку, которую поймал его брат. Пришлось Сивиди превратиться снова в человека. Так он вернулся в мир людей, а вернувшись, устроил для квакиютлей - великий пир. Он одарил всех дорогими подарками, он танцевал перед людьми и пел песни о своих приключениях и при этом оборачивался дивными существами подводного мира. Так был устроен первый в мире потлач.
Правом устраивать потлач одарил Сивиди Великий Вождь Подводного Мира.
Старейшины заканчивают неспешную песню-вступление, и начинается танец подводных созданий. В центр большого круга вступают люди в пестро раскрашенных деревянных масках. Это - Морской Орел и Морской Ворон. Они танцуют вокруг огня, а песнь рассказывает об их приключениях и путешествиях с Сивиди. Слажено поют вожди племени и старейшины, а Морской Орел и Морской Ворон вызывают в круг остальных героев. Маски появляются в строгой последовательности, одна за другой и исполняют свой танец - Косатка, Кит, Осьминог, Морская собака, Выдра, Рыба - десятка два персонажей. Исполнив свою партию, танцоры остаются в кругу, и к концу представления перед зрителями предстают сразу все персонажи «Сказания о Сивиди». Вместе они уходят и возвращаются уже без масок. Зрители восхищенно замирают. И не то важно, что и зрители и артисты наизусть знают каждый элемент пантомимы, без изменений повторяемой поколением за поколением. Ходят же бледнолицые раз по десять на «Гамлета».
А разве можно его сравнить со спектаклем о Сивиди?
Но потлач - это целая серия церемония. На праздниках, после ритуальных танцев начинается самое главное- раздача подарков. Их получают все присутствующие в зависимости от своего социального статуса в племени квакиютл. Самых почетных и знатных гостей одаривают особенно щедро. Чем обильнее и лучше подарки, тем выше поднимается хозяин потлача в глазах всего племени. И тем более ценные и обильные дары получит он на другом потлаче.
Вот что писал русский мореплаватель и географ граф Литке, имевший возможность наблюдать индейские племена северо-восточного побережья Канады в начале 19 века:
«Общественные пирушки даются уже не семействами, но целыми коленами; на них приезжают из дальних мест и живут более месяца... Приезжие гости одариваются везде, соразмерно достоинству каждого и в более или менее верной надежде получить со временем равный подарок».
Предназначение потлачей - подтвердить или повысить социальное положение хозяина праздника. Чем больше потлачей устраивает индеец за свою жизнь, чем богаче они, тем более он уважаем. То же было не только у квакиютлей - у нутка, и тлинков, и у хайда - некогда обычай был распространен по всему Северо-Западному побережью Америки. «Настоящий вождь умирает бедным» - говорится пословице народа квакиютл. Он раздаривает все свое имущество, но умирает в чести и почете. И долго будет его род пользоваться большим уважением соплемеников, как семья человека, устроившего Самый Большой Потлач в Мире. А что до богатств - так всегда ведь есть потлачи других вождей.
Само слово - в той форме, в которой оно вошло в английский - происходит от «патшатл», что на языке индейцев нутка значит «дар».
В американском английском слово «потлач» приобрело жаргонный смысл - «обжираловка». Один литературный критик, прочитал в сопроводительной записке, что «Мистер К. очень любит потлач». Не поняв этого слова, он по приезду решил выяснить, что это значит. Ему объяснили, но он не поверил. «Нет,- сказал он,- они, очевидно, имели в виду, что я гурман. «Пот лак» - это значит «счастье в котелке» - «поесть нахаляву». Он ошибался.
До прихода европейцев, потлач был самым распространенным и уважаемым обычаем всех племен Северо-Западного побережья. Но белые, подчинив себе индейцев, не смогли смириться с расточительными привычками, «несовместимыми с истинным прогрессом».
Социальная система, в основе которой лежало безвозмездное перераспределение накопленных богатств, была абсолютно непонятна и чужда европейцам. Миссионеры, и правительственные чиновники по делам индейцев яростно ее преследовали. «Представляется совершенно невозможным, чтобы индейцы смогли перейти к преумножению своих богатств или стали более трудолюбивыми, пока они находятся под влиянием этой дикой мании». Эта убедительная с точки зрения европейского мышления, аргументация привела к тому, что канадское правительство в 1854 году запретило проведение потлачей.
В 1921 году Дэн Кранмер, знатный квакиютл с побережья залива Алерт-Бэй (Британская Колумбия), устроил грандиозное празднество - с раздачей подарков всем приглашенным гостям и ритуальными танцами. 300 человек стали свидетелями того, как он раздарил все свое имущество, а также имущество своей семьи и семьи жены. В числе прочего он раздал 24 каноэ, 4 моторные лодки, 300 стволов, одеяла, керосиновые лампы, скрипки и гитары, кухонные принадлежности и швейные машины, граммофоны, кровати и письменные столы, платья, шали и браслеты женщинам, рубашки и свитера молодежи, пригоршни мелких монеток детям. На пятый и последний день хозяин праздника раздарил собравшимся сотни мешков с мукой. Таков был знаменитый потлач Кранмера, один из крупнейших за всю историю народа квакиютл.
Но потлач Дэна Кранмера прославился не только количеством и ценностью подарков. 52 участникам церемонии власти предъявили уголовные обвинения, 22 из них отправились на 2 месяца в тюрьму, остальные получили отсрочку исполнения приговора при условии добровольной сдачи танцевальных масок, церемониальных свистков, щитов из кованой бронзы и прочих ритуальных принадлежностей потлача. Так канадские власти пытались покончить с запрещенным праздником...
Процессу предшествовала долгая история. Принять в 1885 году закон в Оттаве было одним делом, а вот проследить за его исполнением в Британской Колумбии - совершенно другим. Очень сложно заставить индейцев выполнять какие-то непонятные им постановления - особенно если племена разбросаны по колоссальной территории, вдалеке от полиции, судов и немногих правительственных агентов. При первой же попытке властей силой принудить индейцев к повиновению те попросту разбежались. При второй - судья, сочувствующий индейцам, отказал в возбуждении дела, мотивируя это отсутствием в законе четкого определения того, что именно есть запрещенные действия. Даже белое население провинции протестовало против запрета потлачей - живущие бок о бок с индейцами европейцы не видели большого вреда в древнем празднике. Все же большая часть племен Британской Колумбии со временем отказалась от потлачей. Пароходные и железнодорожные линии избороздили территорию, исконно населенную индейцами, моторные катера стали доступными полицейским участкам. Индейцы в начале двадцатого века стали составлять лишь 5% населения. И законопослушное (законоизбегающее) в своей массе индейское население отказалось от обычаев предков.
Но только не квакиютли. В этом племени празднование потлача продолжалось, невзирая на все и всякие запреты и постановления. Это объяснялась традиционной неопределенностью социального положения человека в патриархальном обществе квакиютлей. Возможность определить и повысить этот неясный статус существовала лишь за счет частых женитьб и обязательных потлачей. Индейцы племени оставались закоренелыми приверженцами потлача.
Агент по делам туземцев, Уильям Халлидей, писал в 1912 году: «Число потлачей существенно не уменьшается, равно как не уменьшается и значение этого праздника для индейцев».
И тогда канадское правительство решило прибегнуть к силе. Первые судебные разбирательства по делам индейцев, уличенных в участии в потлаче, состоялись в 1919 году, в 1920-м были вынесены первые серьезные приговоры. В 1921 году состоялся крупный процесс над участниками потлача Дэна Кранмера. Как докладывал в 1922 году все тот же Халлидей, «потлач в настоящее время можно считать обычаем, отжившим свое». Стремление выдавать желаемое за действительное свойственно всем чиновникам всех времен и народов.
Квакиютли не собирались так просто отказываться от одного из наиболее почитаемых обычаев. «Мы не усматриваем в этом обряде большого зла, - писали индейцы канадскому правительству,- потлач представляется нам праздником безопасным и желанным». Но что бы они ни делали - посылали ли делегацию в Оттаву, приглашали ли профессиональных юристов, обращались ли с петициями к правительству Канады - потлач оставался строго запрещенным обычаем. Но разве могут какие-то бумажки остановить настоящего индейца?
Прошло всего несколько лет - и квакиютли выработали тактику успешной борьбы с властями. Начиная с 1927 года количество потлачей начинает быстро расти. Их не праздновали открыто на берегах залива Алерт-Бэй, излюбленном месте агентов и полицейских. Вместо этого квакиютли уходили в труднодоступные деревни и там спокойно справляли потлач, как то завещали им предки. Индейцы всякий раз успевали подготовиться к появлению официальных лиц. Такая защищенность деревни очень раздражала правительственных чиновников. Они планировали проникнуть в Гвайи хитростью и застать индейцев врасплох, учредить в поселении постоянный полицейский пост, использовать гидросамолеты для контроля за квакиютлями - все эти меры оказывались дорогими. Либо просто глупыми. Деревня Гвайи оставалась несокрушимым оплотом древних обычаев. А так же острова Виллэдж и Турнуа, форт Руперт, мыс Мадж и т.д. Известный антрополог и этнограф Франц Буа тогда писал: «Когда за индейцами некому наблюдать, они творят, что только им заблагорассудится».
Но, предаваясь тайным церемониям в глухих и диких местах, многие состоятельные индейцы старались приблизить древний праздник к современности, праздновать потлач с большим комфортом, не покидая родного дома. Когда индеанка Джейн Ноуэлл вышла замуж за Артура Шоунесси, положенный выкуп за невесту был выплачен приватно, в присутствии только доверенных лиц и вождей родов. После вполне христианского венчания в церкви последовал банкет и танцы, во время которых Чарли Ноуэлл, отец невесты, объявил, что все присутствующие могут в ближайшую субботу бесплатно пойти в кино. Он купил много сладостей и раздавал их всем пришедшим на сеанс. Некоторое время спустя, когда умерла маленькая дочка молодой супружеской пары, по деревне были разосланы около 300 долларов. Индейцы таким образом исполняли обязательства дарителей, но сам потлач терял большую часть своей значимости как праздник. Невозможно ведь ходить по домам знакомых и в каждом исполнять положенные песни и пляски.
И тогда индейцы, по совету ванкуверского юриста У.Р. Во, обратились к «разделенному потлачу», ловко обойдя положения Закона об индейцах, разнеся по времени ритуальные церемонии и раздачу подарков. Канадские власти сбивались с ног, пытаясь доказать, что подарки, полученные индейцами, есть часть ритуала, исполненного более полугода назад. Первый такой потлач департамент по делам индейцев зафиксировал на острове Виллэдж, когда собравшимся раздали 1500 мешков с мукой, но никакие приличествующие моменту церемонии не проводились. Во втором случае Генри Спек устроил большое празднество в деревне Калоквис, но ничем гостей не одарил. Он переписал имена всех присутствующих в тетрадь и заверил их, что все приглашенные получат долженствующие подарки в течение полугода.
Индейцы дурачили департамент как хотели. Человек, привезший те самые мешки на остров Виллэдж, оставил их со словами: «Вот вам немного муки, чтобы перенести суровую зиму». А когда полиция задержала в форте Руперте Чарли Ноуэлла с 900 мешков муки, он невозмутимо ответил, что это всего лишь акт христианской любви к ближнему, благотворительность. Широко практиковались и уловки - пиры под видом рождественских обедов и ритуальные подарки на день рождения. В 1934 году Мозес Альфред просто пометил каждый предмет в гигантской куче барахла именем человека, для которого он предназначался, и спокойно ушел. Немало способствовала успеху подобного рода уверток и круговая порука племени квакиютлей. Власти не дождались от индейцев ни единого «стука» о запретных акциях.
«Мы находимся настолько же далеко от реального уничтожения системы потлачей, насколько мы были от него много лет назад, когда наша борьба с индейцами только начиналась» - писал правительственный агент в своем отчете в 1934 году.
В середине тридцатых годов обделенными и обманутыми чувствовали себя уже агенты по делам индейцев. В 1936 году департамент с горя попытался даже провести поправку к закону, позволяющую полицейским чинам задерживать и конфисковывать любое, признанное «чрезмерным для потребностей туземцев», имущество. Но палата представителей с негодованием отклонила это предложение, сочтя его «неразумным, несправедливым и небританским по духу». Поправку не приняли, департамент публично умыл руки и «предоставил индейцев церкви, школе и их собственному здравому смыслу».
То, в чем не преуспело правительство его величества, сделала Экономика. В 20-30х годах у квакиютлей появились серьезные конкуренты в их промысле - добыче лосося, свечи-рыбы и заготовке рыбьего жира. Канадские и японские рыболовецкие суда вытеснили индейские лодки из канадских прибрежных вод, а Великая депрессия привела традиционную - и довольно прибыльную - экономику в полный упадок. В общество квакиютлей проникла и широко распространилась протестантская религия, индейская молодежь постепенно теряла интерес к длинным древним ритуалам и свадьбам по сговору. Теперь их больше волновали вопросы чисто житейские: равенство с белым населением Канады в получении пенсий, ветеранских выплатах и пособиях на детей, избирательное право, улучшение медицинского обслуживания и образовательной системы для индейского населения, отмена пошлин на ловлю рыбы вне пределов резервации. И, хотя в 40-е лучшие времена вернулись на Северо-Восточное побережье, потлач по-прежнему оставался в упадке. Редки стали в индейских деревнях шумные пиры с плясками и песнями и горами подарков... В слушаниях 1951 года по вопросу пересмотра Закона об индейцах положение о потлаче осталось без внимания, и даже в предложениях Туземного
Братства, индейской организации, запрет на потлачи оказался обойденным стороной.
Но все-таки из текста нового отредактированного Закона об индейцах - освобожденного парламентской комиссией от многих «анахронизмов, аномалий, противоречий и расхождений» - статья, запрещающая потлач, была изъята. Всему в природе свойственно возвращаться на круги своя - и индейцы вспомнили о культурном наследии своих предков. Начиная с 50-х стали возрождаться традиционные ремесла и художественные промыслы - искусная резьба по дереву, выделка причудливых масок и резных украшений из аргилита. Возродился из небытия и потлач. Хотя, впрочем, все имущество уже никто не раздаривал.
Том Уилли, 80-летний вождь деревни Хоптаун - один из тех немногих, что обладает правом исполнять танец о легендарном герое Сивиди (первым раздавшем подарки людям), привилегией, поделенной между несколькими семьями индейцев. Уилли регулярно подтверждает эту привилегию на потлачах, посвященных важным событиям жизни своих родственников. В 1985 году он танцевал на церемонии воздвижения тотемного столба, посвященного памяти прежнего вождя деревни. А в 1989 году в дом вождя пришла радость - по заказу Музея Кэмпбелл Ривер более двадцати известных индейских художников искусно выполнили полный комплект масок представления Сивиди. Каждый мастер делал одну-единственную маску. И, хотя эти шедевры индейского традиционного искусства выставлены в экспозиции музея, вождь Уилли получил право использовать маски в ритуалах потлача.
Такая возможность предоставилась ему в сентябре 1990 года. Роберт Джозеф, родственник жены вождя, объявил сразу о двух радостных событиях: его племянник достиг возраста инициации, а дочь решила устроить церемонию положенного по законам народа квакиютл наречения своей маленькой дочки. Как же могут такие важные события обойтись без хорошего потлача?
Праздник продолжался три дня, на него собралось более 200 человек изо всех селений квакиютлей. Многим пришлось проехать более 300 миль, чтобы попасть на церемонию - но что такое расстояние для настоящего квакиютля, когда речь идет о потлаче?
За несколько месяцев до праздника, в мае 1990 года, вождь Уилли в составе делегации старейшин племен осмотрел готовящуюся к показу в Американском музее естественной истории выставку предметов искусства и быта народа квакиютл. Экспозиция была составлена из коллекции упоминавшегося уже антрополога Франца Буа. На рубеже веков он со своим проводником, знатоком индейской культуры Джорджем Хантом, квакиютлем по происхождению, собрал по поселениям сотни масок, щитов из кованой бронзы, ритуальных чаш для праздничных пиров и традиционных украшений. Собрал, чтобы спасти хоть что-то из культурного наследия индейских народов до того, как они будут поглощены западной цивилизацией.
Индейцы сохранили свою самобытную культуру, несмотря на все запреты и гонения. Но до его коллекции руки сотрудников музея дошли лишь сейчас. Подготавливая экспозицию, американские этнографы провели не один день в пыльных запасниках музея, классифицируя и систематизируя собрание. Изучив имеющиеся маски и многочисленные дневниковые записи Ханта, они пришли к неожиданному выводу: большая часть масок коллекции Буа предназначена для ритуальных танцев, посвященных истории подвигов Сивиди. Точнее - самым ранним вариантам представления. Это подтвердил и вождь Уилли:
«Когда я в первый раз увидел эти маски, мне стало очень грустно. Ведь все они были скуплены и выменяны у наших предков еще до моего появления на свет. А мне так хочется, чтобы кто-то из стариков был бы сейчас жив и смог бы рассказать поподробнее про некоторые из них. Но потом я вспомнил про то, что они рассказывали мне до ухода в лучший мир, и проникся гордостью за свой народ, который создал все эти прекрасные маски».
У всего в мире есть своя песня, есть она и у потлача. Когда вождь Уилли увидел разложенные перед ним на столе маски начала века, он продекламировал на языке квакиютлей легенду о великом герое Сивиди.
Пусть потлачи нынче совсем не те, что были когда-то! Пусть не все индейцы помнят про древний обычай и соблюдают его! Главное - квакиютли пронесли сквозь все эти годы дух потлача - чистую и светлую радость праздника, радость дарить и получать подарки. Ведь «потлач» - значит «дар»...