Первый вопрос творчества: красота и/или безобразие?
Красота и безобразие мира всегда рядом как соседи по лестничной клетке.
Что значат для художника эти жильцы из дома его души?
Всякий художник, как и каждый человек, приходит в восторг от красоты и ощущает негодование, столкнувшись с безобразием.
Неужели красота, которую пытается увидеть в мире художник - это его личная попытка избежать ужаса действительности?
Или он пытается уйти в красоту и спрятаться от безобразия в башне невозможной мечты?
Может ли художник быть не-современником самому себе?
Конечно же, - нет, все мы - современники, ибо живем только здесь и сейчас.
Мы привязаны к своему времени как привязан пуповиной ребенок в утробе матери.
Как быть творцу, что сделать предметом своего искусства и точкой размышлений?
Где найти исток своих озарений?
Из осознания безобразия или из созерцания красоты?
Очень часто творец описывает безобразие мира.
Но всегда ответ, предвосхищающий вопрос: художник, показывая безобразие, очарован красотой, а не самим безобразием.
Безобразие и его изображение помогает с большей силой утвердить красоту как надежду, ибо, рисуя красоту для самой красоты, творец обречен быть непонятым.
И только «очарование безобразием» дает ему возможность через развоплощение ужаса действительности утвердить красоту как возможность и вечность мира.
Но всё же, как сделать, чтобы «очарование безобразием» не дало толчок к увеличению в мире самого безобразия.
Необходим возврат в эпоху античности во второй раз, то, что я иногда называю нео-возрождением, когда мы возрождаемся среди обломков настоящего при помощи изначальных ценностей греко-римской культуры.
Не исключено, что вечное возвращение к истоку невозможно, но и в этом случае, мы вынуждены искать опору для нашего собственного возрождения.
Красота и любовь как абсолютные ценности - нечто вроде фундамента, на который люди могут попытаться уложить кирпичи своего нового становления.
Что значат для художника эти жильцы из дома его души?
Всякий художник, как и каждый человек, приходит в восторг от красоты и ощущает негодование, столкнувшись с безобразием.
Неужели красота, которую пытается увидеть в мире художник - это его личная попытка избежать ужаса действительности?
Или он пытается уйти в красоту и спрятаться от безобразия в башне невозможной мечты?
Может ли художник быть не-современником самому себе?
Конечно же, - нет, все мы - современники, ибо живем только здесь и сейчас.
Мы привязаны к своему времени как привязан пуповиной ребенок в утробе матери.
Как быть творцу, что сделать предметом своего искусства и точкой размышлений?
Где найти исток своих озарений?
Из осознания безобразия или из созерцания красоты?
Очень часто творец описывает безобразие мира.
Но всегда ответ, предвосхищающий вопрос: художник, показывая безобразие, очарован красотой, а не самим безобразием.
Безобразие и его изображение помогает с большей силой утвердить красоту как надежду, ибо, рисуя красоту для самой красоты, творец обречен быть непонятым.
И только «очарование безобразием» дает ему возможность через развоплощение ужаса действительности утвердить красоту как возможность и вечность мира.
Но всё же, как сделать, чтобы «очарование безобразием» не дало толчок к увеличению в мире самого безобразия.
Необходим возврат в эпоху античности во второй раз, то, что я иногда называю нео-возрождением, когда мы возрождаемся среди обломков настоящего при помощи изначальных ценностей греко-римской культуры.
Не исключено, что вечное возвращение к истоку невозможно, но и в этом случае, мы вынуждены искать опору для нашего собственного возрождения.
Красота и любовь как абсолютные ценности - нечто вроде фундамента, на который люди могут попытаться уложить кирпичи своего нового становления.