Я - Макс Фриш
Литература приподнимает над мгновением.
У литературы время другое, и тема у нее другая, касающаяся всех.
Быть на земле: быть на свету.
Устоять перед светом, перед радостью, даже зная, что ты погаснешь на этом свету, льющемся над асфальтом и морем, устоять перед вечностью, заключенной в мгновении: побывать на земле.
Ничего другого не остается, кроме как писать.
Запасов в доме достаточно: три яйца, суповые концентраты, чай, уксус и растительное масло, мука, лук, банка маринованных огурцов, тёртый сыр, сардины, всякие приправы, хрустящие хлебцы, чеснок, малиновый сироп, анчоусы, лавровый лист, манка, соленый миндаль, спагетти, оливки, лимон и мясо в морозильнике.
Дневник как тренировка, как отражение самочувствия, при полном понимании всей незначительности такого предприятия.
Мы живем, словно движемся по конвейеру, и нет никакой надежды, что сумеем себя догнать и исправить хотя бы одно мгновение нашей жизни.
Мы и есть то «прежде», даже если и отвергаем его,- не в меньшей степени, чем «сегодня».
Время нас не преображает.
Оно только раскрывает нас.
Перо в наших руках подобно стрелке сейсмографа: не мы пишем - пишут нами.
Писать - значит читать самих себя.
А это редко доставляет чистое удовольствие; на каждом шагу пугаешься: считаешь себя веселым парнем - и вдруг случайно видишь свое отражение в оконном стекле и узнаешь, что ты - сама угрюмость.
Или, читая себя, узнаешь, что ты моралист.
И ничего с этим не поделаешь.
Ибо язык вообще не в состоянии точно выразить всё, что в момент возникновения мысли проносится у нас в сознании, не говоря уже о неосознанном.
Важно неизреченное - пустота между словами.
У литературы время другое, и тема у нее другая, касающаяся всех.
Быть на земле: быть на свету.
Устоять перед светом, перед радостью, даже зная, что ты погаснешь на этом свету, льющемся над асфальтом и морем, устоять перед вечностью, заключенной в мгновении: побывать на земле.
Ничего другого не остается, кроме как писать.
Запасов в доме достаточно: три яйца, суповые концентраты, чай, уксус и растительное масло, мука, лук, банка маринованных огурцов, тёртый сыр, сардины, всякие приправы, хрустящие хлебцы, чеснок, малиновый сироп, анчоусы, лавровый лист, манка, соленый миндаль, спагетти, оливки, лимон и мясо в морозильнике.
Дневник как тренировка, как отражение самочувствия, при полном понимании всей незначительности такого предприятия.
Мы живем, словно движемся по конвейеру, и нет никакой надежды, что сумеем себя догнать и исправить хотя бы одно мгновение нашей жизни.
Мы и есть то «прежде», даже если и отвергаем его,- не в меньшей степени, чем «сегодня».
Время нас не преображает.
Оно только раскрывает нас.
Перо в наших руках подобно стрелке сейсмографа: не мы пишем - пишут нами.
Писать - значит читать самих себя.
А это редко доставляет чистое удовольствие; на каждом шагу пугаешься: считаешь себя веселым парнем - и вдруг случайно видишь свое отражение в оконном стекле и узнаешь, что ты - сама угрюмость.
Или, читая себя, узнаешь, что ты моралист.
И ничего с этим не поделаешь.
Ибо язык вообще не в состоянии точно выразить всё, что в момент возникновения мысли проносится у нас в сознании, не говоря уже о неосознанном.
Важно неизреченное - пустота между словами.