Он был такой...
Сдаётся мне, я в депрессии. В смысле, я прекрасно себя чувствую, но по ряду признаков очень похоже. Например, я теперь вроде переспелого персика - стоит чуть нажать, сразу начинаю плакать. Сегодня по телефону какой-то человек спрашивал меня о простых вещах (ну вроде «тебе больше нравится чай или кофе?», «ты меня любишь?» «что ты делала вчера вечером?»), а я в ответ беззвучно лила слёзы, потому что это ощущалось, как давление. Меня сейчас нельзя ставить перед выбором, уличать, заставлять и вообще все глаголы - исключения: гнать, держать… Кстати, нашла стишок на одном правописательном сайте и, клянусь вам, он называется «Весёлые рифмы»:
Как начнёшь меня ты гнать,
Перестану я дышать,
Перестанут уши слышать,
Ну а руки - всё держать.
На меня начнёшь смотреть,
Будешь ты меня вертеть -
Буду всё равно терпеть,
Буду от тебя зависеть,
Раз ты смог меня обидеть.
Буду я тебя не видеть,
А открыто ненавидеть.
Это ужас что такое или у меня опять трагическое восприятие?
*
Потом ещё меня зафрендили сорок ботов с одинаковыми лицами - все они были наряжены Дмитрием Медведевым. Я обиделась настолько, что решила уйти в оппозицию, подхватилась и побежала на Пушкинскую площадь - нынче партия «Яблоко» собирает подписи (им не хватает в Думу или ещё зачем, я забыла). И долго там металась, одетая в шаровары от kokomarina. Никого не нашла, завтра опять пойду.
*
А несколько раньше я ударилась головой об люстру (но вовсе не это побудило меня к политической активности, а исключительно боты и яблочный спас), на вопль выглянул Некто в сером и застал меня на табуретке посреди комнаты.
- Я ударилась об люстру. Хотела посмотреть, как эти штаны с ботинками, но я в зеркале не отражаюсь.
- Ты перестала отражаться в зеркале после того, как ударилась об люстру?
Подумаешь, оговорилась - «не помещаюсь». Почему люди вечно ждут от меня всяких глупостей, хотела бы я знать? Я очень серьёзный человек, к тому же, интересуюсь политикой. Как выяснилось.
(Хотя вот теперь даже и не знаю… до люстры это со мной началось или всё-таки после)
*
А в метро я читала Рёскина, - лекции об искусстве, хуё-моё, все дела западные, на мне, я повторяюсь, шаровары, - и вдруг учуяла мальчика. Он не вонял, не в этом смысле, а просто его торс оказался перед моим носом, тонкий, в белой футболке. И мальчик довольно даже мелкий (метра девяносто точно нет). Но весь он был такой юный.
Тут просто хочется поставить точку - я понимаю, что по сюжету должна быть кода, какое-то обобщение и усиление, которое заставит плакать всех, а не только меня одну. Ну или рассмешит. Но я всё равно не смогу передать, как время для меня остановилось, внутри стало тихо-тихо, а вся горечь, которая в эти дни то злила, то забавляла, то проливалась слезами, в единую секунду, с одним вдохом обернулась печальной и бессмысленной фразой: «он был такой юный».
Как начнёшь меня ты гнать,
Перестану я дышать,
Перестанут уши слышать,
Ну а руки - всё держать.
На меня начнёшь смотреть,
Будешь ты меня вертеть -
Буду всё равно терпеть,
Буду от тебя зависеть,
Раз ты смог меня обидеть.
Буду я тебя не видеть,
А открыто ненавидеть.
Это ужас что такое или у меня опять трагическое восприятие?
*
Потом ещё меня зафрендили сорок ботов с одинаковыми лицами - все они были наряжены Дмитрием Медведевым. Я обиделась настолько, что решила уйти в оппозицию, подхватилась и побежала на Пушкинскую площадь - нынче партия «Яблоко» собирает подписи (им не хватает в Думу или ещё зачем, я забыла). И долго там металась, одетая в шаровары от kokomarina. Никого не нашла, завтра опять пойду.
*
А несколько раньше я ударилась головой об люстру (но вовсе не это побудило меня к политической активности, а исключительно боты и яблочный спас), на вопль выглянул Некто в сером и застал меня на табуретке посреди комнаты.
- Я ударилась об люстру. Хотела посмотреть, как эти штаны с ботинками, но я в зеркале не отражаюсь.
- Ты перестала отражаться в зеркале после того, как ударилась об люстру?
Подумаешь, оговорилась - «не помещаюсь». Почему люди вечно ждут от меня всяких глупостей, хотела бы я знать? Я очень серьёзный человек, к тому же, интересуюсь политикой. Как выяснилось.
(Хотя вот теперь даже и не знаю… до люстры это со мной началось или всё-таки после)
*
А в метро я читала Рёскина, - лекции об искусстве, хуё-моё, все дела западные, на мне, я повторяюсь, шаровары, - и вдруг учуяла мальчика. Он не вонял, не в этом смысле, а просто его торс оказался перед моим носом, тонкий, в белой футболке. И мальчик довольно даже мелкий (метра девяносто точно нет). Но весь он был такой юный.
Тут просто хочется поставить точку - я понимаю, что по сюжету должна быть кода, какое-то обобщение и усиление, которое заставит плакать всех, а не только меня одну. Ну или рассмешит. Но я всё равно не смогу передать, как время для меня остановилось, внутри стало тихо-тихо, а вся горечь, которая в эти дни то злила, то забавляла, то проливалась слезами, в единую секунду, с одним вдохом обернулась печальной и бессмысленной фразой: «он был такой юный».